Данован задумчиво повертел в руках костяную вещицу.
— У тебя красивые волосы, оказывается… — Бриана вспомнила о Крейдне. — Свои я обещала Колдунье за совет…
— Ну, за все надо платить. Будет жаль? — Данован улыбнулся, предвидя ответ.
— Да ерунда! — беспечно махнула рукой Бриана. — Конечно, говорят, что приличная девушка не ходит с обрезанными волосами, но мне-то все равно, а другим… А кто меня здесь видит? До ближайшего города четыре дня ехать через лес, а в обход в два раза больше, гости у нас редки, из соседей — Охотник, Колдунья… и ты. Да еще призраки, но и они уже не показываются… Глухое у нас место.
— А где б ты хотела жить? — вдруг спросил Данован. Бриана смотрела вниз, покачивая ногой.
— Не знаю, — не поднимая глаз, ответила девушка. — Мне нравится здесь в общем-то.
— А как же — посмотреть мир?
— Мир — наверное, — согласилась Бриана. — Даже очень. Но рано или поздно захочется найти дом. А где он — пока мне кажется, что он здесь. Ты много видел?
— Нет, — пожал плечами Данован. — Я ведь ребенком пришел сюда — лет двенадцать мне было или около того. И я чаще бродил в обличии зверя — так было проще выжить.
— У тебя есть родители?
Данован не ответил, а предложил спуститься с дерева. Он прыгнул первым, просто соскользнув вниз. Бриана не была уверена, что сможет так же, без вреда для себя, повторить прыжок.
— Извини, — торопливо сказала Бриана. — Я не…
— За что извинять? — Данован поднял голову и улыбнулся почти весело. — Прыгай, я словлю.
Бриана прыгнула, не задумываясь — а стоило бы подумать, что делать и что говорить, вмиг оказавшись в теплых объятьях.
— Конечно, у меня были родители, — тихо сказал Данован. Бриана перевела дыхание. — Монахи в монастыре, где я рос, говорили, что родился я со всеми зубами, и глазами не голубыми, а зелеными, и не заплакал я, а заскулил. Наверное, это правда, иначе ребенка не оставили бы просто так, верно?..
Бриана не знала, что сказать, но Данован смотрел на нее и ждал ответа.
— А… а монахи — они хотя бы сказали, кем были твои отец и мать?
— Они даже имени мне не дали, — усмехнулся Данован. — Его дала мне Колдунья, уже здесь. Монахам имя было не нужно. Бесовское отродье, грязная тварь, проклятый ублюдок — этих слов им вполне хватало. В клетке я рос и через ее прутья видел много людей. Знаешь ли, довольно страшным я был в детстве — искал спасения в другом облике, но сам ничего не понимал и толком не умел, а потому одновременно был и зверем и человеком. Позже научился по собственному желанию превращаться… А монахи — глупые они, глупые, не могли понять, что рано или поздно все человеческое я забуду.
— Как это? — холодея, произнесла Бриана.
— А так… — Данован внимательно посмотрел на нее. — В какой-то из дней, когда один из послушников принес еду, я, скорчившись, лежал на полу. Уже тогда я задумал обман. Чтоб что-то просчитать — нет, у меня бы не хватило ума, за меня мыслил звереныш, который с рождения приучен обманывать охотников. Обычно на еду я кидался сразу же, как только ее бросали в клетку. Я всегда был голоден, и тогда — я помню, — я чувствовал запах пищи, но не шевелился. Естественно, это показалось странным. Послушник позвал одного из монахов и спросил, не сдох ли щенок. Сам он, должно быть, побоялся взять длинную палку и тронуть меня. Монах ткнул палкой раз, два, три, потом разозлился и открыл дверцу клетки — проверить, что случилось. Слишком жалко я, наверное, выглядел. Он совсем не ожидал, что ребенок бросится на него. Я вцепился зубами ему в шею. Я даже не заметил, в какой миг произошло первое превращение — наверное, когда кровь попала мне на губы…
Данован взглянул на изменившееся лицо девушки и медленно расцепил руки, отходя на шаг.
— Ты боишься… — медленно, с трудом произнес он.
— Ты… убил его? — Бриана не шелохнулась.
— Да. Глупо будет оправдываться — я хотел его смерти. Я хотел убить всех и каждого, кто когда-то подходил к клетке и кидался в меня камнями и грязью. И если бы смог, если бы я их тогда увидел, я бы убил их, — Данован замолчал, упрямо вздернув подбородок и плотно сжав губы. Видя, что его собеседница никак не реагирует, он закончил:
— Вот так я покинул монастырь. Мне не было и десяти.
Бриана, неподвижная, с опущенными руками, смотрела на человека перед ней. Спокойный, гордый… Невероятно честный. Каково жить с такими воспоминаниями? Бриана думала раньше, что кошмар — это Мертвый король, его вечный холод, ледяная легенда, а оказалось, что настоящий ужас гораздо реальнее, грязнее и ближе — маленький ребенок, запертый в клетку самыми обычными людьми…
— С таким детством… Как же ты удержался, чтоб не бросаться на каждого встреченного человека?..
— Что? — Данован удивленно вскинул брови. Не таких вопросов он ожидал, не такого взгляда…
Он пораженно молчал, когда девушка, отчего-то зажмурившись, налетела на него и крепко-крепко обняла. Он молча слушал бессвязные слова, что она говорила, а потом так же молча наклонился и стал целовать мокрые глаза.
Вернувшись, Бриана не заснула. Не смогла. Поворочавшись с боку на бок какое-то время, она встала с кровати, вышла из комнаты, пробежала по коридору, взлетела по лестнице, рывком распахнула дверь замковой библиотеки и покрутила головой по сторонам. Конечно, никого в такую рань здесь не было, но Бриана, все равно почему-то покраснев, подошла к одному из массивных шкафов и достала с самой нижней полки книгу наугад. С этой полки всегда брала книги Эрин, перечитав каждую раз по пять. Бриана открыла где-то посередине, пробежалась глазами по тексту, перелистнула несколько страниц.
"…Двое людей застыли, обнявшись, связанные теплотой и внезапной нежностью, во взаимность которой еще не могли поверить".
Бриана подняла глаза к потолку и возмущенно засопела.
— Глупость! — буркнула она. — Сущий бред!
"Она не могла вспомнить ни одного слова из тех, что говорила лишь миг назад. Он не понимал, что заставило его прикоснуться губами к белой коже… Да и не так уж важны были слова или причины в тот момент".
Бриана резко захлопнула книгу.
— Как же все это нелепо! — бормотала она, раздраженно запихивая книгу на место. — Как же все это нелепо и… и непонятно!
Но тем не менее, нелепости в жизни случаются. Маленькая принцесса роняет в пруд любимый мячик, и нашедшая его лягушка теперь ест рядом с принцессой из ее золотого блюда. Служанка при помощи феи едет на бал, но, непривыкшая бегать на каблуках, она неудачно ступает, подворачивает ногу и теряет туфельку. Маленький мальчик, заплутавший в лесу, совсем не думает о птицах и отмечает свой путь хлебными крошками. Король забывает пригласить тринадцатую фею на праздник в честь рождения наследницы, и та является сама, разгневанная.
