— Правда? — ее глаза округлились. — Ты никогда не был в Сигиле?
— Да, мадам, — с трудом выговорил парень, — я тут новенький.
— Рад, что мы прояснили этот момент, — сказал я. — Я надеялся, Лил, что ты сможешь оказать мне услугу, показав Иезекии кое-какие достопримечательности Дворца.
Ее глаза распахнулись еще шире.
— Он желает посмотреть на достопримечательности?
— Да, мадам, — заверил Иезекия, — мне просто не терпится на них посмотреть.
— Может, ты проводишь его и все покажешь? — предложил я Лилиан.
Глаза девушки расширились больше прежнего. Невероятно, но ее глаза имели дар расширяться до бесконечности.
— Ты правда хочешь, чтобы я тебя проводила? — спросила она у Иезекии.
— Я буду очень рад, если вы меня проводите, — ответил он.
— Ну, вот и договорились, — закончил я, отводя Лилиан в сторону. — Сегодня днем Иезекия пережил ужасные события, и ему следует забыть о них ненадолго, — шепнул я ей. — Ты сможешь сделать так, чтобы он не вспоминал о них какое-то время? Просто не давай ему рассказывать об этом ни тебе, ни кому-либо другому. Попробуй его чем-нибудь отвлечь.
— Думаю, я смогу его чем-нибудь отвлечь, — пообещала Лил, не сводя с меня своих замечательных глаз. Обернувшись, она пристроилась к Иезекии и обняла его за талию.
— С чего начнем? — спросила она. — Мы с тобой можем столько всего успеть.
Стараясь не засмеяться, я направился к апартаментам госпожи Ирин. Иезекия даже не подозревал, во что он ввязался.
* * *
Апартаменты фактола размещались в самой труднодоступной части Дворца и охранялись одним из тех раздражительных стариков, которые знают все обо всем, никогда нигде не бывая. Типичный пример — трактирщик, что не высовывает носа дальше своего винного погреба. Если вы, скажем, станете свидетелем уличной драки и поспешите о ней рассказать, он к тому времени уже будет знать все подробности: кто затеял ссору и даже какой прогноз вынес лекарь относительно пострадавших.
Управляющий госпожи Ирин, Ти-Морган, был как раз таким типом. Он был бариавром и внешне походил на кентавра, у которого нижняя часть больше смахивает на баранью, чем на лошадиную, а изо лба растет пара крутых бараньих рогов.
— Так-так, — произнес он, едва завидев меня. — Значит, ты был в самом центре событий в Городском Суде. Вместе с этим желторотым мальцом. Избавился от него или как?
— Лилиан взяла его под свое крылышко, — ответил я. — У тебя есть чего-нибудь пожевать? Я с утра ничего не ел.
— Хм, — буркнул он, — а я-то думал, что если Сенсат хочет познать в этой жизни все, голод будет стоять первым в его списке.
— Я воздерживался от еды полтора месяца, когда мне исполнилось двадцать пять, — заметил я.
— Кстати, картины, что ты тогда написал, на них хоть можно смотреть, — парировал старик. — А то эти твои портреты, пейзажи и натюрморты… куда подевалась старая добрая абстракция? Рисовать то, что ты чувствуешь, а не то, что видишь — вот это я называю искусство. К чему изображать виноград на тарелке, который выглядит простым виноградом? Но преврати каждую виноградину в искаженное криком лицо, и сразу появляется некий замысел.
— Я бы от винограда сейчас не отказался, — согласился я.
— Ты давай не увиливай. Взять твой портрет фактола Сэрина, который висит в Городских Казармах — там же все ясно даже моему четырехлетку. И ты называешь это искусством?
— Я называю это работой. Заказчики платят мне за картины, которые выглядят как картины, Ти-Морган. Им не нужен "замысел", им подавай виноград, в котором они узнают виноград. Судя по количеству золота, которое они предлагают, результат их вполне устраивает.
— Золото! — воскликнул бариавр. — Но ведь ты Сенсат, Кэвендиш, у тебя же должен быть вкус, а не банальная тяга к презренному металлу. Что подумал бы твой отец, узнав, что его сын согласен прослыть посредственностью?
Я задержал дыхание, отгоняя накатившую волну гнева. Мы с Ти-Морганом часто ломаем копья в спорах о высоком искусстве, но с упоминанием моего отца он зашел слишком далеко. Один взгляд на мое лицо должен был сказать ему, что он переступил границы дозволенного. Старый бариавр отвернулся и хрипло кашлянул.
— Ладно, забудь, — сказал он. — Посмотрим, чего там у нас в кладовой осталось.
Он процокал в дальнюю комнату, оставив меня наедине с мыслями об отце.
Мой отец, Найлз Кэвендиш, был героем: искусный фехтовальщик, отважный путешественник, защитник угнетенных. Сигил никогда не страдал от нехватки героев; каждую ночь, в любой из таверн вы услышите, как очередной пень хвастает тем, как поверг Пятиглавое Чудовище Незнамо-Что или отыскал Золотой Талисман Незнамо-Чего. Но Найлз Кэвендиш был настоящим героем, известным своими подвигами по всей мультивселенной, он был готов броситься в саму Бездну, чтобы вызволить похищенную принцессу, или нырнуть в воды реки Стикс ради спасения тонущего щенка.
Двенадцать лет минуло с того дня, как он исчез, и до сих пор, когда я вспоминаю о нем, мои руки непроизвольно сжимаются в кулаки.
Ти-Морган высунул голову из двери кладовой.
— Есть немного холодного мяса, которое осталось с ужина, и новый деликатес, свиноягоды. Будешь?
— Мясо — да, ягоды — нет.
— И он еще называет себя Сенсатом, — проворчал Ти-Морган и потопал прочь за тарелкой.
* * *
Госпожа Ирин вернулась под утро, когда часы пробили шесть. Я слегка задремал в ее кабинете на одном из причудливых диванов, который, по моим догадкам, был обит кожей василиска.
— Не вставай, — сказала она, войдя в кабинет и бросив на стол пачку каких-то бумаг. — Я скажу лишь пару слов, после чего можешь спать дальше. Ты должен как следует отдохнуть.
— Могу я спросить, для чего, моя госпожа?
— Специальное задание на благо фракции, — ответила она. — Мне удалось убедить остальных фактолов в том, что кто-то совершает систематические нападения на наши резиденции. Конечно, наивно предполагать, что мы объединимся против общего врага… — Она печально посмотрела назад, в ту сторону, в которой должна была находиться Палата Заседаний. — Однако, кое-какие совместные усилия все же были предприняты.
— Каждая фракция, — продолжила госпожа Ирин, — будет защищать свою резиденцию так, как может или считает нужным. Нам во Дворце придется купить услуги наемников, а это вряд ли поможет разрядить обстановку. Но это не твоя забота. Совет также согласился создать сборные команды наблюдателей, которые будут находиться за пределами резиденций, но не в качестве сил защиты, а в качестве тех, кому поручено следить за всякой подозрительной активностью. В случае нападения им запрещено принимать участие в обороне, поскольку мы не хотим, чтобы они были обмануты отвлекающими действиями, как это случилось в последний раз. Команды наблюдателей должны оставаться на своих местах и отмечать каждую мелочь. Например, гит'янки и гитзерая, выбегающих через черный ход.
