Ознакомительная версия.
Она была миловидной, со светлыми ровными волосами. Минималистская майка и малозаметная юбка обнимали длинноногое ладное тело, во многом объясняющее благосклонность редактора. Ее обнаженные руки и ноги покрывал гель с золотистыми блестками, пухлые губы блестели от влажной помады, и только глаза были не блестящими — мутно-надменными.
— Мы по поводу одной вашей статьи, — произнесла Дображанская. — Нам нужна от вас справка. Консультация. И она, конечно, будет оплачена. У вас тут, кажется, есть комната переговоров.
— А-пчхи! — Виолетта чихнула и схватилась за носовой платок.
— Да что с тобой? — отреагировала ее соседка по рабочему месту. — Все никак не вылечишься.
— И не говори! — прижимая мгновенно намокший платок к носу, красавица быстро направилась к двери. — Идемте, — бросила она по дороге Кате и Даше. — Только сначала мне в туалет.
— Опять в туалет, — пробурчала вслед уходящей вторая соседка — дородная матрона в безразмерном балахоне. — Как же, она снова простужена. Опять с работы сбежать решила…
Похоже, Виолетта и впрямь привирала своим сослуживцам. Добравшись до дамской уборной, она сразу излечилась от насморка. Бросила платок на полку под зеркалом, вымыла руки и включила сушилку.
— Что вы хотели?
Катя оглядела пустой туалет и, решив, что это переговорное место ничуть не хуже любого другого, в подтверждение своих серьезных намерений достала купюру покрупнее.
— Помните, весной вы опубликовали статью «Апокалипсис по-киевски»?
— Да. И что? — Девушка размяла обсохшие руки и принялась поправлять узкую майку.
— И что побудило вас написать ее?
— Начальник мой побудил. — Девица аккуратно распределила грудь под тугой майкой и взялась за юбку.
— А я тебе что говорила? — язвительно напомнила Даша.
— То есть не вы придумали эту тему? — уточнила Дображанская.
— Уж точно не я…
— И как имя вашего начальника? Где здесь его кабинет? — сменила направление поисков Катя.
— Он не здесь…
— А это что? — Землепотрясная хамски ткнула указательным пальцем в сторону Виолетты.
С только что высушенных под сушилкой пальцев девицы длинной струей текла вода. Виолетта споро схватила с полки платок, но было поздно.
— Ты делаешь вид, что у тебя течет из носа, чтоб скрыть, что у тебя течет вода из левой руки?! — изобличила ее Даша, восторженно выпучивая глаза. — Мажешься гелем, чтоб скрыть, что у тебя всегда влажная кожа. Поэтому ты редко приходишь на работу… Вилетта — не Виолетта. Это вила! Русалка!
— А вы могли бы прийти и пораньше, — резко отозвалась вила, и темные мутные глаза ее вдруг стали злобно-зелеными. — Но лучше уж поздно… Теперь вы знаете, что будет, если вы будете плыть по течению. Сделайте то, что должны. Нынче последний срок. Иначе…
Внезапно прямые светлые волосы вилы стали прозрачными, заструились потоками воды, потекли вниз, в умывальник, туда же, куда уже стекала ее левая рука. Тело похудело на глазах, исчезая, превращаясь в тонкую струйку, и вдруг, разорвавшись на тысячи мелких брызг, с бульканьем исчезло в раковине.
Даша Чуб бросилась к умывальнику, заглянула внутрь и восторженно покачала головой:
— С ума сойти! Я впервые вижу, как кто-то смылся… В прямом смысле этого слова! Если бы она еще высунула оттуда руку и сказала: «Должок!», — я бы во-още была в шоке!
* * *
— Какой должок? Что значит «сделайте то, что должны»? Если кто и знает об этом, то только ты, — потребовала объяснений Катя. — Скажи честно, ты знала про Киевскую ГЭС?
— Нет, — сказала Акнир.
— А про Запорожскую?
Дочь Киевицы быстро моргнула васильковыми глазами. От нее остро пахло горьковатой полынью, талию в длинной белой рубахе опоясывал сплетенный из трав пояс-оберег. На допотопной плите кипело какое-то дурманное варево.
Квартира Наследницы в старой части Киева пленяла эклектичной смесью ярких молодежных увлечений и древних знаний. Разбросанные по столу диски с компьютерными программами, играми, фильмами мирно соседствовали с тысячелетними горшками, наполненными магическими камнями и травами, пластмассовые браслеты — с древними фибулами, висящая в открытом шкафу разноцветная одежда — с расшитым ритуальными орнаментами национальным костюмом.
— Неужели ты хочешь, чтоб погибло пол-Киева и треть Украины в придачу? Почему ты не сказала нам? — надавила Катя.
— Вы и так плохо относитесь к моей маме и прабабушке. Теперь вот и к бабушке…
— Я понимаю заботу о семейной чести, — сказала Дображанская. — Но речь идет кое о чем поважнее.
— Когда взорвали Запорожскую ГЭС, погибло двадцать тысяч людей, — прибавила Маша. — И это лишь наших!
— А еще больше — врагов! — отбила Акнир. — В боях за город погибло б гораздо больше. Благодаря взрыву дамбы немцы не могли войти в Запорожье еще два месяца. Все важные заводы успели вывезти. — Похоже, наследница Киевиц и дурных слухов о них досконально изучила вопрос. — А про мою бабушку… это вообще никем не доказано! Про Днепрогэс ходят разные слухи. Не исключено, что все было наоборот. Водяной взял жертву сам, потому что моя бабка, Киевица Ирина, как и вы, отказалась приносить ему жертву.
— Простите меня за цинизм, — сказала Катя, — но я не знаю, что лучше. Какой бы зловредной не была твоя бабушка, сейчас это имело б мало значения. Те люди погибли, и их не вернуть. Но если именно так Водяной склонен мстить за недостачу внимания, это имеет к нам прямое отношение… Я ошиблась, вила ясно дала нам понять: их Большак жаждет не массового жертвоприношения. Но мы знаем, что будет, если не отдадим ему долг. — Катя положила на стол листок со статьей «Апокалипсис по-киевски». — Мы только не знаем, что это за долг? Поэтому если ты знаешь хоть что-нибудь…
— Я знаю, — сказала Даша.
— Что?
— Арию Русалки, — объявила Чуб и внезапно запела во весь свой всеохватывающий, почти шаляпинский голос нечто бравурное о несчастной любви, прощании и прощении.
Катя отступила на шаг, глядя на Чуб, как на сумасшедшую букашку, вдруг выскочившую на стол во время серьезных, жизненно важных переговоров о мире и войне. Взгляд Акнир стал испуганным и сомневающимся, Машин — моргающим, честно, но безуспешно пытающимся понять.
— Ария Русалки из оперы «Украинка, или Волшебный замок», — завершила выступление Даша и профессионально раскланялась под так и не прозвучавшие аплодисменты, а напоследок сделала им реверанс.
— Слушайте, — сказала Катя, — у меня есть предложение. Давайте подарим ее Водяному.
— Как ни странно, — ничуть не обиделась певунья, — в кои-то веки ты поняла меня правильно!
Ознакомительная версия.
