Ознакомительная версия.
— Вы в курсе, что я, между прочим, Глиэра закончила. У меня музыкальное образование. Можно сказать, что классическое…
— Можно без панегириков в свою честь? — попросила Дображанская.
— Вот еще! — отрезала Даша. — Сам себя не похвалишь, кто похвалит? Ты, что ли? Черта с два… Так вот о чертях и прочей нечистой силе. Первая русская бытовая опера — «Русалка» Даргомыжского — написана по пьесе Пушкина, — известила Землепотрясная с видом учительницы музыки, но не удержалась и тут же вышла из образа: — Сюжет такой. Если тупо… Князь крутит роман с дочкой мельника. Мельник не против, так как получает от князя подарки. Но потом князь, ясное дело, решает жениться на богатой, бросает бедную девушку, а та тут же бросается в реку. Мельник от горя сходит с ума и считает себя вороном, а утопленница становится главной русалкой и через несколько лет топит князя в отместку… Короче, не жалко, сам виноват. Не в этом цимус. А в том, что Пушкин написал свой сюжет под впечатлением от другой, еще более ранней оперы «Леста, или Днепровская русалка». Ее-то вчера я и ходила смотреть… Интересно же! Это самый-пресамый первый спектакль первого в Киеве театра, сыгранный на украинском языке. Но только то была наша местная версия «Днепровской русалки» — «Украинка, или Волшебный замок». Герои те же, а все по-другому… Мельник, как и каждый мельник, — колдун и при надобности превращается в ворона. У его дочери Марички любовь с князем. Папа не против, но не потому, что ему нужны княжьи подарки, а потому, что, как и каждый мельник, он служит Водяному и готовит подарок ему. А тот, как известно, легче всего топит некрещеных купальщиц… Но больше всего любит крещеных девиц-самоубийц, брошенных мужчинами. И еще украинок…
— Почему? — спросила Катя.
— Не знаю. Он так поет в арии: «Ой, як до душі мені гарні україночки». Может, потому, что у украинских русалок после утопленья характер лучше? А ему это важно — они и становятся его законными женами, царицами вод. В общем, мельник-колдун знает, что князь бросит дочь. Тот таки бросает. Колдун тут же отдает ее в жены Водяному. Князь возвращается, раскаивается, но поздно — невеста буль-буль. Он с горя бросается в реку за ней…
— Зачем ты рассказываешь нам это либретто? — нетерпеливо оборвала ее Катя.
— Я же сказала. Это наша версия оперы… Киевская! Местная легенда.
— Очередной художественный вымысел, — сказала Дображанская.
— Но из этого вымысла, — оправдала оперу Чуб, — я и узнала про хрен и полынь. Местные легенды не растут на пустом месте!
— Ну хорошо, я скажу… оно не пустое! — непонятно отчего Акнир надулась, нахохлилась, как голубь, и, отойдя от них, села на стул в дальний угол комнаты. — Но это самая-самая мерзкая сплетня из всех. И уж точно вранье!..
— Что вранье? — поинтересовалась Катерина.
— Что в начале XIX века моя прапрабабушка принесла в жертву Водяному родную сестру. Ее сестра Мария утонула во время наводнения, спасая животных… все остальное неправда.
— Я так и знала, что это правда! — запылала Чуб. — Неужели вы сами не поняли? Еда и дом у Князя Воды уже есть. Что осталось? Семейное счастье. Легенде про Днепровскую русалку уже 200 лет. Именно столько живут русалки. Раз в двести лет Водяной выбирает в жены новую вилу. Он хочет получить от нас в подарок жену. И не просто жену, а дочь колдуна. Не обычную девушку, а потомственную ведьму.
Катерина покачала головой:
— Объявить сейчас ведьмам, что одна из них должна стать женой Водяного, все равно, что объявить по «УТ-1» от имени президента страны, что одна из гражданок Украины должна быть принесена в жертву по языческому обряду. Нас ждет не просто бунт… Хуже.
— Боюсь, все еще хуже, — сказала Акнир. — Он хочет одну из вас.
— Да нет, все намного лучше, — оспорила Чуб. — Он хочет конкретно меня! Я вам уже полчаса намекаю…
— С чего ты взяла это? — осведомилась Дображанская.
— Во-первых, я — украинка. Во-вторых, крещеная. В-третьих, русалки вчера пытались украсть моего любимого. Из-за них он бросил меня прямо на пляже. Значит, я брошенная. В-четвертых, пою. А именно это в опере и привлекло Водяного. Как только дочь мельника пела, он сразу вылезал на берег послушать. Я уж молчу про перловую кашу внутри. Я для него просто пончик с любимой начинкой. Все один к одному!
Даша и впрямь походила на пончик — пухлый, оптимистичный, абсолютно довольный жизнью.
— Не понимаю твоего оптимизма, — нахмурила брови Катя. — Ты что, намерена утопиться?
— Не на совсем же! — беспечно разжевала ей Чуб. — Киевиц невозможно убить. Можно встретиться с Водяным, переговорить. Предложить ему что-то взамен. В конце концов, посмотреть какие условия он предлагает жене. Может, мне тоже понравится…
— Тоже?
— Меньше будешь перебивать меня — больше будешь знать, — скороговоркой отрапортовала Землепотрясная. — Я недорассказала… Когда князь с горя бросился в воду, нашел там русалку и попросил прощения, она не захотела возвращаться к нему. Сказала: там мое сердце рвалось и болело, а тут я чиста и свободна, и повелеваю половиною мира.
— Возможно, ты тоже почувствуешь себя повелительницей, свободной и чистой, — сказала Акнир. — Но утонуть не насовсем не получится. Да, Киевиц невозможно убить. Но они могут покончить с собой. И именно это тебе придется проделать. Снять оберег и самой прыгнуть в воду, отказавшись от жизни и плоти. Только тогда, когда вода отторгнет твое нечистое тело, твоя душа сможет встретить Водяного.
— Отлично, — неуместно обрадовалась Даша. — Достаточно вам привязать меня веревочкой за ногу. А когда мое тело всплывет, Маша оживит его. Она же умеет воскрешать.
— А не такой уж плохой план, — признала Акнир.
— Мне план совершенно не нравится, — мотнула головой Катерина. — Он слишком непродуман. Что, например, ты предложишь Водяному взамен?
— Да хоть концерт по заявкам!
— Это какая-то чушь! — вспылила Дображанская.
— Возможно, и нет, — сказала Акнир. — Она права в главном — легенды не пишутся зря. Помните былину про Садко, которого царь Морской держал в плену, дабы тот развлекал его пением и игрою на гуслях. Говорят, Водяные — большие меломаны и волны любят танцевать под музыку.
— А знаешь, сколько я песен про море знаю? — возбудилась Чуб и завела: — «Море, море, мир бездонный…». Или эту: «Эй, моряк, ты слишком долго плавал, я тебя успела позабыть. Мне теперь морской по нраву Дьявол…». Или: «Мы — морские звезды, осторожно, нас не любить невозможно…». А еще я знаю…
— Достаточно, — сказала Катерина.
— Да нет, я знаю рецепт из Книги Киевиц. Если проглотить его, можно пребывать под водой безболезненно.
Ознакомительная версия.
