Ее взгляд поднялся еще выше, на небо. Синее, высокое и свежее, как дыхание младенца, с белыми птицами облаков, оно околдовывало, бы-ло таинственным, храня в своих просторах чудо, которое не спешило показаться и лишь лукаво манило к себе…
А между небом и землей, словно связывая их воедино, возвышался увенчанный величест-венной короной тонких точеных башенок, прекрасный, многоцветный замок, покоившийся на вершине высокого холма.
— Ты еще налюбуешься им, — услышала она над самым ухом тихий шепот Дубравы. — А сейчас нам нужно идти, — в одну руку колдунья взяла дочку, второй сжала ладонь воспитанницы и двинулась вперед, увлекая за собой Полесю.
Девочка даже не успела ощутить страх перед неизвест-ностью перехода. Она и не почувствовала, как оказалась по другую сторону врат. Только цвета вдруг стали ярче, запахи сильнее, а звуки звонче.
И тут… Полеся отшатнулась, разглядев незнакомых людей. Они были всего в нескольких шагах от странников — два всадника, державшие под уздцы еще трех коней, и повозка с возни-цей. На мужчинах не было ни плащей с пентаграммами, ни тяжелых черных хламид колдунов — обычная людская одежда: широкие штаны, свободные рубахи да расшитые причудливыми узорами безрукавки.
Девочка сжалась, проглотила подкатившийся к горлу ком и замерла, не зная, что делать: бежать, пытаясь спастись, или покорно ждать неминуемой кары.
За спиной раздался хмурый, полный уко-ра голос Старшего:
— Что же вы мне ребенка до полусмерти напугали? Неужели не могли, раз уж явились встречать, хоть талисманы надеть?
Мужчины сконфуженно взглянули на девочку:
— Прости, милая, — заговорил, склонившись к ней, один из всад-ников. — Мы не подумали о том, что тебе, впервые попавшей в эти края, такая одежда на колдунах покажется… непривычной. Не бой-ся: здесь все свои. Тебе не угрожает никакая опасность.
— Тут совсем нет людей? — немного справившись с волнением, спросила Полеся.
— А разве мы — нелюди? — удивился всадник.
Затем все они спешились и поспешили к Черногору.
Только теперь, оглянувшись, Полеся заметила, что колдуны несли Старшего на носилках. Видимо, это не на шутку встревожило встречающих. На их лицах отразилась озабоченность, но никто не посмел спросить Старшего о произошедшем. Черногор же не стал дожидаться их расспросов:
— Зачем вы пришли к Вратам?
— Мы ждали тебя. Вчера прибыл гость, которому нужно срочно поговорить с тобой. Он в замке, — поспешно ответил тот из колдунов, который был возницей в повозке — крепкий бородатый мужчина с покрытой бронзовым загаром кожей. Лицо Старшего помрач-нело, черные вороные брови сошлись на переносице.
Черногора хотели усадить на повозку, но резким, не терпевшим возражения взглядом тот указал на коня.
— Мне придется покинуть вас, — уже из седла проговорил он, прощаясь со спутницами. — Влас проводит вас до нового дома, покажет все, поможет устроиться… — и, сопровождаемый всадниками, он ускакал в сторону замка.
— Ну, милые колдуньи, пожалуйте в карету, — Влас помог им взоб-раться в мягкую, пахнущую свежим сеном повозку, которая, протяжно скрипнув, тронулась с места.
— Что-нибудь случилось? — взволнованная столь внезапным уходом Старшего, спросила Дубрава у колдуна.
— Да, как всегда какие-то проблемы, — махнул тот рукой. — У Стар-шего жизнь — ни минуты покоя. На нем все заботы, — однако, от женщины не ускользнуло, как подернулись тревогой глаза колдуна. Но она не стала продолжать расспросов: отныне ей предс-тояло думать и заботиться лишь о будущем, забыв, насколько это возможно, о настоящем.
Дом, к которому привез Влас Дубраву, стоял на краю деревень-ки. Небольшой, белый, с узорчатыми резными ставенками и стрелкой флигеля на крыше, в окружении тенистого яблоневого сада, такой уютный, что при виде его у колдуньи защемило сердце, а на глаза навернулись слезы. Не в силах сдержаться, она уткнулась в сверток с младенцем и разрыдалась.
Полеся с удивлением и страхом смотрела на всегда такую твер-дую и сдержанную наставницу и не могла понять, что случилось, не знала, что сделать, как успокоить женщину. Но тут ей на помощь при-шел Влас. Соскочив на землю, он подошел к Дубраве, приобнял:
— Ну что ты, что? Все уже позади.
— Мне не верится. Мне кажется, я просто заснула, размечта-лась… Это слишком хорошо, чтобы быть правдой!
— Однако, это правда. Вот твой новый дом, и он с нетерпением ждет свою хозяйку. Пойдем, — он помог ей слезть с телеги, ввел на крыльцо. Легкая дверь, приветственно скрипнув, отворилась…
Дубраве не терпелось поскорее осмотреть дом, но она удержала себя от соблазна, поспешив сперва накормить и перепеленать девоч-ку. Поняв, что она собирается уложить малышку спать, Влас, до тех пор молча стоявший чуть в стороне, произнес:
— Тут в спальне есть колыбелька. Пойдем, я покажу.
Он провел ее в маленькую уютную комнатку с большой, аккурат-но застеленной белым покрывалом кроватью и стоявшей рядом резной колыбелью с висевшими над ней разноцветными погремушками.
Дубрава улыбнулась, ее глаза залучились счастьем.
— Это ваши соседи постарались. Боялись не угодить.
— Все просто замечательно! А где они?
— Сейчас я их приведу.
— Обожди, неудобно как-то. Может, они заняты…
— Что ты, они горят желанием поскорее с вами познакомиться, а не пришли сами сразу, увидев, как вы приехали, лишь потому, что не хотели беспокоить странниц, уставших после долгой дороги. Так я позову их?
— Конечно.
Колдун улыбнулся и поспешно ушел.
Вернулся он в сопровождении полноватого однорукого мужчины, маленькой, хрупкой женщины и парнишки лет 12 — высокого и строй-ного. Его можно было бы назвать симпатичным, если бы не ужасный шрам от ожога, спускавшийся от левой брови до самого подбородка, словно скашивая половину лица. Но было видно, что па-ренек не придает никакого значения своему уродству, свыкнувшись с ним. Это не ожесточило его сердца, не легло незаживавшей раной на душу: в глазах горела доброта и приветливость, а на губах играла теплая улыбка.
Дубрава, положив Полеси руку на плечо, ждала их на крыльце.
— Ну вот, хозяюшка, и соседи ваши, — промолвил Влас. — Знакомь-тесь. Аламир у нас тут ведет что-то вроде летописи, так что ему известно все, что происходит в деревне. Ивушка кружевница и выши-вальщица, мастерица знатная, а Видимир — твоей ученицы сверстник, парнишка веселый и на руки умелый.
— Да, Влас, силен ты хвалить, — смущенно улыбнулся Аламир. — Знайте, он ведь такой речистый потому, что сам у нас в деревне за сказителя: набродится по миру вместе со Старшим, а потом долгими вечерами всех историями тешит.
