– Нет, я бы так не сказал. Просто ее красота наиболее соответствовала вкусам атани.
Когда шаги Рамарона стихли в коридоре, оба ученика повернулись к мастеру.
– Это вышло случайно, учитель…
– Извините, учитель…
– Очень непоседливый малый, даже для атани, – заметил Келебримбер. – Кэриэль хвалила его, сказала даже, что когда-нибудь он станет великим бардом – если успеет. Раз вы ему друзья, последите, чтобы он не свернул себе шею до срока.
***
Это только для людей все эльфы выглядят молодыми. Между собой они так же безошибочно различают друг друга по возрасту, как люди различают детей, взрослых и стариков. Возраст эльфа определяется его духовной зрелостью, а та, в свою очередь, – прожитыми столетиями и тысячелетиями. Эльфы разного возраста редко водят компанию – дружат обычно равные по возрасту. Это равенство исчисляется сначала годами, а затем десятилетиями, переходящими в столетия. Со временем разница сглаживается, и все эльфы старше двух тысяч лет считаются как бы ровесниками.
Эльфы были созданы Творцом не для войн. Прекрасная неувядающая плоть была дана им для бесконечно долгой жизни, для достижения высот духовной красоты и совершенства. Ни один зверь Арды не посмел бы коснуться эльфа – но в мире появились орки и другие творения Мелькора. Кроме того, были сами эльфы. Были люди. Были стихийные бедствия и несчастные случаи. Поэтому к середине Второй Эпохи в Средиземье почти не осталось Древних эльфов с берегов озера Куивиэнен, мало было и Старших, видевших Беспечальную Землю Валинор.
Они держались особняком и, казалось, были связаны невидимыми нитями друг с другом. При встречах они почти не употребляли слов – только обменивались взглядами, и это говорило им больше, чем любые слова. Таким был правитель Ост-ин-Эдила Теркеннер, сын Маэглора и внук Феанора, таким был его двоюродный брат Феанарэ по прозвищу Келебримбер, такой была Кэриэль, Древняя, и еще несколько ост-ин-эдильских эльфов. Большинство из ушедших в Эрегион эльфов родились в линдонских землях, а сейчас, полтора тысячелетия спустя, население Ост-ин-Эдила состояло преимущественно из родившейся здесь эльфийской молодежи. Древних и Старших здесь уважали наравне с валарами, а может, и больше, потому что местные эльфы были потомками нолдоров, со скандалом ушедших из Валинора и этим заслуживших проклятие Мандоса. В Ост-ин-Эдиле не любили валаров, хотя и считались с ними.
Никто из младших эльфов и помыслить не мог, чтобы обратиться к Старшему так, как это сделал Рамарон. В глазах Фандуила это было все равно, что уронить небо на землю, но самого Келебримбера это нисколько не задело. С его точки зрения, возмущаться наивной дерзостью малолетнего атани было так же нелепо, как наказывать младенца, промочившего колени своего воспитателя.
Выпроводив Рамарона, он заговорил о деле, с которым пришел к своим ученикам:
– Завтра я уезжаю из Ост-ин-Эдила. Поездка будет длительной, на три-четыре месяца, а, возможно, и дольше. Саурон позвал меня с собой для помощи в одном деле, где требуется участие искусного мастера.
Он замолчал и задумался.
– А что это за дело, учитель? – полюбопытствовал Фандуил.
– Саурон сказал, что оно нужно для успеха затеи, для которой вы делали гномьи кольца, но пока не посвятил меня в подробности. Поскольку вы принимали в ней участие, я оставлю вам поручение – отдайте кольца Теркену, когда он обратится к вам за ними. Все они лежат у меня в мастерской, в настенном шкафчике. Я выезжаю рано утром и у меня уже не будет возможности поговорить с братом, поэтому передайте ему, чтобы он пока не отсылал их, а оставил бы до моего возвращения.
– Разве они не готовы, учитель?
– Я считал, что все уже готово, но Саурон утверждает, что с ними нужно сделать кое-что еще. Он сказал, что объяснит мне все во время поездки.
Фандуилу вдруг вспомнилось, что Аннатару так и не удалось прикоснуться своим кусочком золота к эльфийским кольцам. Он снова подумал, не рассказать ли об этом мастеру, но так и не набрался решимости.
– А что нам сказать, если он захочет узнать, чем вызвана эта задержка? – только и спросил он.
– Ничего. Скажите просто, что так нужно, а пока они пусть полежат у него. Мне не хочется оставлять их в мастерской без присмотра. Когда вы отдадите кольца и закончите свою последнюю работу, можете навестить родных, но постарайтесь вернуться не позже, чем через четыре месяца. Особенно это касается тебя, Фандуил – ты живешь дальше, чем Горм, поэтому учитывай время на дорогу.
– Да, учитель, – хором ответили оба.
Келебримбер попрощался с ними и ушел. Горм и Фандуил растерянно взглянули друг на друга – на их памяти это был первый случай, когда мастер куда-то уезжал. Оба ученика так привыкли к его внимательному, дружелюбному присутствию, что почувствовали себя осиротевшими. Горм оглянулся на работу, которая отчего-то вдруг стала скучной.
– Ладно, хватит на сегодня, – сказал он. – Пошли на улицу, там Рамарон ждет.
Действительно, парень всё еще крутился там, развлечения ради разглядывая тщательно подобранный рисунок гранитной плитки, которой был вымощен двор. Увидев друзей на пороге кузницы, он ухмыльнулся до ушей и подскочил к ним.
– Ваш учитель пошел туда, вон в тот дом, – махнул он рукой на флигель.
– Он завтра уезжает, – вздохнул Фандуил.
– Вот здорово! Значит, теперь вы не будете торчать день и ночь в своей кузнице!
– Посмотрим, – буркнул Горм.
– Давайте сходим к эльфам, песни послушаем, – предложил Рамарон. Это было его обычным занятием по вечерам, тогда как днем он или бродил по окрестностям, или сидел в комнате и сочинял новые песни под аккомпанемент своей лютни.
Они вышли со двора и пошли по чистеньким улочкам наземного Ост-ин-Эдила, заботливо выложенным цветными каменными плитками и обсаженным зеленью. Здесь не бывало много прохожих, поэтому они издали заметили этого старика с длинной белой бородой, входящего в город. Старик был одет в серый, подпоясанный простым кушаком балахон, из-под которого выглядывали поношенные кожаные сапоги. За его плечами колыхался такой же серый плащ, голову прикрывала мягкая остроконечная шляпа неброского синего цвета. Обвисшие поля и помятая тулья шляпы наводили на мысль, что она служила хозяину в дороге и сиденьем, и подушкой. В руке старика был длинный дорожный посох, негромко постукивавший о мостовую.
Хотя он выглядел как самый обычный зажившийся на свете атани, во всем его облике сквозило нечто такое, что заставило друзей остановиться и уставиться на него. Он невозмутимо шел по улице, пока не поравнялся с ними.
– Добрый вечер, юноши! – Голос пришельца оказался сильным и звучным, вовсе не стариковским. – Вы не сочтете за труд проводить меня к правителю Теркеннеру?
