Волновало иное — умереть, не рассказав другим о произошедшем. Нашел он средство победить чудовищ, а если не одолеть совсем, то хотя бы урон им нанести. Но не будет толку в его открытии, если оно погибнет вместе с ним. А еще страшней — могут твари уволочь с собой алебарду заговоренную, или каким-то образом уничтожить ее.
Надо было позвать на помощь, когда возможность была — но тогда пришлось бы нарушить приказ визиря. Теперь же шансов поднять тревогу почти не оставалось. Будь его врагами люди, вооруженные саблями, облаченные в доспехи, — можно было бы надеяться, что кто-нибудь услышит звон стали. Но против него идут твари крылатые, с зубами острыми, когтями длинными, — движутся бесшумно, скользят высоко над полом.
Никто не услышит шума схватки.
Можно было закричать о помощи, но на это время нужно, пусть и немного. У Рашида же оставалось лишь одна или две секунды, чтобы принять решение. И потом, от первого крика, скорее всего, люди только проснутся, да и то не все — а догадаться о том, что происходит и куда надо бежать, могут не успеть.
Все эти мысли пронеслись в голове воина в одно мгновение. Бросил он взгляд на факел, что в руках у него горел, и нашел ответ. Швырнул его на кровать визиря, крысы с писком в разные стороны разбежались. Пламя коснулось шелковых покрывал, и сердце Рашида словно остановилось, — что, если не загорится, вдруг от броска потухнет огонь?
Думая об этом, быстро развернулся, сделал несколько шагов, спиной к стене прислонился. Теперь все оставалось в руках всемогущего Аллаха. Подняв алебарду и вращая ею, Рашид ждал нападения. Старец, распахнув крылья, замер, не двигаясь — и за крылами его широкими не видел воин, тухнет ли факел, упавший на кровать, или разгорается сильнее.
Захотелось стражнику крикнуть презрительно: «Что, образина, испугался меня? Где же твоя храбрость былая, растерял всю?», — но не пристало умелому воину так себя вести, на похвальбу бессмысленную отвлекаться и время терять драгоценное. А кроме того, как знать, вдруг неосторожные слова раззадорят монстра, заставят в атаку броситься. Тот, кто рискует жизнью без необходимости, тот и долг свой не сумеет исполнить.
Твари крылатые уже заполнили первую залу, где светильники разбитые стояли. С их длинными крыльями, им было непросто развернуться под крышей, даже в такой большой зале, как покои визиря. Черные тени сбивались в кучу, мешали друг другу, и это дало Рашиду еще несколько драгоценных секунд. Но так не могло долго продолжаться.
Вскоре первый нетопырь влетел в опочивальню, замер в воздухе на несколько мгновений, ощерил мелкие зубы. Острый, пронзительный крик ударил по ушам воина, словно тысячи обреченных душ кричали, прося о милосердии.
Тварь казалась размером с крупную собаку, покрытая короткой шерстью, голова же у нее была не мышиная, и не человечья, как у главного монстра, но змеиная, с холодными черными глазами. В отличие от обычной летучей мыши, что лапки имеет маленькие и в полете почти невидные, нетопырь обладал длинными, узловатыми конечностями, подобно хищной птице, только были они в три или четыре раза больше, чем полагается такому телу.
Огромные когти походили на металлические щипцы, вроде тех, которыми кузнец придерживает кусок раскаленного металла, или цирюльник вырывает гнилой зуб у больного. Сзади же у нетопыря извивался хвост, чем-то напоминающий змеиный, однако был он гораздо тоньше, словно спица, пружинился и скручивался, находясь в постоянном движении, и скорее вызывал мысли о гигантском, уродливом насекомом.
«Это же оружие, — догадался Рашид. — Если не когтями в шею вопьется, так хвостом по лицу хлестнет, кожу рассечет, глаза выбьет. Как ни погляди, не справиться мне с целой стаей таких созданий. Но Аллах велик и милосерден. Если и суждено мне умереть сегодня, значит, таков замысел, и я должен принять его».
Вослед за первым нетопырем в опочивальню влетели еще два, потом еще. Плавно взмахивая широкими кожистыми крыльями, они смотрели на своего предводителя, ожидая приказа. После того, как Рашид бросил свой факел, в комнате стало совсем темно. Стражник лишь видел неясные очертания твари, да слабый отблеск огня за его спиной.
Но тут высокий столб пламени взметнулся к потолку зады. Огненные всполохи залили опочивальню, отбрасывая на стены алые отблески. С треском занялась одна из подпор высокого балдахина, и через мгновение запылала вся. Тут же пламя перекинулось наверх. Свет залил всю комнату, особенно яркий, после недавней темноты.
Дрогнули крылья твари, в бешеной ярости закричала она. Нетопыри отпрянули, громко шипя и полосуя воздух хвостами. Те, что остались в первой зале, не осмелились внутрь влететь.
Отблески пламени бились на лезвии алебарды.
«Даже если умру сейчас, — подумал стражник, — то уже не напрасно. Пожар привлечет людей, скоро они здесь будут».
Однако смятение тварей не продлилось долго. Раскинул крылья мерзкий старик, крикнул беззвучно, так, что только уши нетопырей могли уловить его приказ. В то же мгновение слуги его вновь обрели смелость. Всхлопывая крыльями, несколько существ приблизились к огню и зависли в воздухе, изогнув тело дугой и поджав огромные когти.
Змеиные пасти распахнулись, и толстые струи густой, мутной жидкости брызнули на полыхающее пламя. Рашид, хорошо знавший повадки разных тварей, догадался, что сейчас нетопыри отрыгивают проглоченную ранее пищу, — может быть, человеческую кровь, — чтобы залить огонь. Когда первый отряд нетопырей истощил свои запасы, они отлетели прочь, уступая место сородичам.
Главный нетопырь тоже понял, что пожар в покоях визиря привлечет внимание, и не хотел этого допустить. Рашид ждал, что первая волна нетопырей, закончив с пламенем, бросится теперь на него. Но, по всей видимости, после непривычных усилий твари чересчур утомились, и потому замерли в дальнем углу, лишь изредка едва заметно вздрагивая крыльями.
Рашид давно смирился со своей неизбежной смертью, и думал лишь о том, чтобы хоть на несколько мгновений ее отсрочить. Но теперь в голове мелькнула мысль, что можно спастись. Он не возлагал слишком больших надежд на свое воинское мастерство, — хоть и был умелым бойцом, но выстоять против адских тварей не смог бы. Однако до сих пор удавалось ему избегнуть верной гибели, — возможно, такова судьба, которую не изменить даже проискам шайтана.
И в то же мгновение понял он, что рано праздновал победу. Покуда внимание Рашида — как, впрочем, и главного нетопыря, — было отвлечено пламенем, разгоравшимся с каждой секундой, — новые полчища тварей влетели в покои визиря. Воин не знал, то ли разнесли они дверь, но так, чтобы никто не слышал, то ли протекают сквозь стены, — а может, призывает их главарь из какого-то далекого места через портал, открывшийся прямо в зале советника.
