Часть 3. Глава 27. Озарение
— Идёшь, Цу? — в кабинет заглянула голова Джирайи, и, оценив обстановку, за ней следом протиснулся весь обладатель белоснежной копны волос. — Кхм. Госпожа Хокаге, вы уже готовы?
— Сейчас, осталось разобрать эту пачку документов, и Шизуне с меня слезет на сегодня, ведь так? — обратилась Цунаде к своей помощнице и приёмной дочери, которая при виде Джирайи начала медленно краснеть.
Цунаде мысленно фыркнула. Ну подумаешь, один раз застукала, как они с Джирайей целовались! Что делать из этого трагедию и всё время смущаться?! Впрочем, в тот раз она сама сильно стушевалась и взяла с Джи обещание, что тот больше не будет приставать к ней на рабочем месте.
Цунаде искоса посмотрела на своего мужчину, который занял кресло в углу и достал блокнот, что-то туда записывая. Эта картина уже стала привычной и даже в какой-то степени умиротворяющей. Чуть меньше четырёх месяцев назад она решила воспользоваться тем шансом, что давала ей судьба.
Цунаде прекрасно знала Джирайю: упрямый и гордый, тот ни за что бы не поднял тему их отношений и вообще каких-то отношений, кроме дружеских. Пришлось самой брать его в оборот, пользуясь тем, что они должны были проводить много времени друг с другом, обсуждая различные пункты соглашения с маленьким, но так нужным деревне кланом Учиха.
За годы своего правления она провела немало расследований по поводу деятельности старейшин и Третьего Хокаге, в том числе того, что касалось Орочимару, и сделала собственные выводы. Такой специалист, как их «Оро-чан», был нужен Конохе, но методы, которыми его заставляли работать… Они, конечно, давали какие-то результаты, но большинство экспериментов того не стоило. Орочимару во многом подставили и элементарно вынудили сбежать из деревни, так как альтернативой побега, как и у Учиха, была ликвидация. Внешне красивое и благополучное дерево Конохи росло на настоящем могильнике: множество молодых, сильных и перспективных шиноби сгинули ради амбиций и продления власти Третьего Хокаге. Клан Сенджу был одним из первых.
Около трёх месяцев назад, когда они с Джирайей согласовали первое приближение договорённостей с деревней перед тем, как представлять их совету дзёнинов, Цунаде позвала старого друга «расслабиться и отметить это дело». Они выбрались в Отакуку и уединились в комнате для особо секретных переговоров в одном из питейных заведений.
Атмосфера после двух первых пиал сакэ стала несколько напряжённой. Джирайя о чём-то задумался, замолчал и перестал отпускать шуточки и болтать, как обычно. А Цунаде занервничала, не зная, с чего начать, и засомневалась: возможно, чувства её друга давно перегорели и…
— Ты всегда мне нравился! — выпалила она, чувствуя себя пятнадцатилетней девчонкой.
— Правда? — сдержанно переспросил Джирайя, посмотрев на неё пронзительным взглядом. Серые глаза цвета грозового неба изучали её лицо, и Цунаде чувствовала, как краснеет.
— Были причины моего отказа. Не те, что я озвучила, — закусив губу, продолжила она. — Сейчас — всё по-другому. Если ты… Всё ещё…
Её лепетания, недостойные звания Хокаге, были прерваны сдавленным рыком, и губы были захвачены в поцелуй.
Джирайя буквально дрожал, крепко сжимая её в объятиях. И целовал так горько-сладко, нежно, чувственно, что ей было понятно: всё это время — ждал. Голова кружилась от избытка чувств и алкоголя, к которому Цунаде с той поры ни разу не притронулась.
Они были неразлучны, она чувствовала поддержку любимого человека. Джирайя стал членом совета дзёнинов, а по прибытии семейства Учиха туда же вошли Шисуи и Орочимару. Последнему Цунаде выбила лабораторию и несколько помощников: приставив к другу ирьёнина А-класса Якуши Кабуто и АНБУ из своей личной гвардии — Тэнзо. А также договорилась, что Шисуи и Итачи войдут в программу наставничества и будут брать на обучение генинов из выпускников Академии. Это было выгодно и деревне, и новому клану Учиха.
— Цунаде-сама, — кашлянула Шизуне, возвращая к действительности, — подпишите ещё эти три сметы. А это — документы Узумаки Карин, которая утром сдавала экзамены.
— И как тебе, Цу? — спросил, встрепенувшись, Джирайя. — Берёшь девочку в ученицы?
— Она довольно способная, — хмыкнула Цунаде, вспоминая, как проводился экзамен и насколько её поразили навыки серьёзной молодой Узумаки. — Я буду её обучать.
Подписав все бумаги, Цунаде улыбнулась Джирайе.
— Теперь я готова. Можно идти.
* * *
Особняк Учиха ещё на улице встретил вкусными запахами и стайкой детей, которых снимал штатный фотограф. На девочках были красивые нарядные одежды — и это было очень похоже на её юность и клановые праздники Сенджу. Сердце Цунаде сжималось. Пацанята, улыбающиеся в камеру, живо напомнили брата, который погиб в возрасте тринадцати лет.
— Джи-дзи-сан! — к ним подбежал мальчик с соломенной копной волос и во все свои ярко-синие глаза уставился на неё.
— Привет, Наруто, — взлохматил золотистую шевелюру ребёнка Джирайя и представил её: — Это — Цунаде, я тебе о ней рассказывал.
— Это Цунаде-баа-чан? — недоверчиво спросил Наруто, в котором она узнала сына Намикадзе Минато и Узумаки Кушины. Джинчуурики девятихвостого и родной внук Сенджу Джирайи, который уже рассказал, как же так вышло.
— Я думал, она будет постарше, а ты привёл женщину возраста Комацу-сан! — громко прошептал мальчик, вызвав у Цунаде самодовольную улыбку. — Неужели она наш Хокаге?
— Да, прости, что пришла без шляпы, но я не очень-то люблю церемонии, — ответила Цунаде, еле сдерживая смех. Мальчик покраснел и смутился.
— А можно вас называть баа-чан? — спросил Наруто. — Саске сказал, что вы с Джи-дзи-саном поженитесь… Вы очень красивая.
Она покосилась на такого же красного, как его внук, Джирайю, и фыркнула.
— Так значит, мы поженимся?
— Наруто, ты испортил сюрприз, — пробормотал Джирайя.
— Прости, Джи-дзи-сан! Я лучше пойду! — окончательно стушевался мальчик, смывшись к друзьям.
— Вот так я на старости лет и обзавелась кучей внуков, — притворно вздохнула Цунаде, прижимаясь к крепкой мускулистой руке Джирайи. — То Шисуи-кун заявляет, что все Учиха мои внуки, то уже «бабушкой» в глаза зовут.
— Извини, Цу, — посмотрел на неё Джирайя. — Наруто слишком непосредственный. Я поговорю с ним и…
— Да ладно, — перебила она. — Это даже приятно. Гляжу на них и думаю, как же ребята смогли выжить? Почти одни, без помощи… И уже сейчас в каждом чувствуется характер. Крепкий стержень. Они так много пережили и смогли не озлобиться. Посмотри на них. Они радуются, как простые дети. Но я читала их характеристики и способности, каждый из них, разве что кроме малышки Нацуми и младенцев, настоящий шиноби.
— Да, вон видишь того тёмно-рыжего пацанёнка? — хмыкнул Джирайя. — Это — Учиха Сэн. Смог меня ранить на тренировке, приближенной к боевой. Эта семья очень сильна. И я очень рад, что они за нашу деревню, а не против неё. Что всё сложилось именно так. А насчёт Нацуми я бы не был столь категоричен. Девочка отлично владеет канчидзюцу, несмотря на столь юный возраст.
— Цунаде-сама, Джирайя-сан, — подошёл к ним Шисуи. — Давайте сюда. Мы хотим сфотографироваться всей семьёй.
— Но… — не очень-то активно возразила Цунаде, а Джирайя, широко улыбаясь, повёл её к скамеечкам, которые выставили для группового фото.
— Ты — тоже часть семьи, — поцеловав её в висок, быстро прошептал Джирайя. — Так выйдешь за меня, Цу?
— Приготовились, снимаю! — предупредил фотограф, и сработала вспышка.
Цунаде на миг показалось, что это — озарение. Вот то, чего она так страстно желала: любимый муж, дети, внуки, друзья — настоящая семья, поддержка, опора во всём.
— Пойдёмте в дом, стол уже накрыт, — позвал их Орочимару. — И, кстати, Джи-тян, ты ещё долго собираешься тянуть?
— Только что предложил, — двое заговорщиков, переглянувшись, посмотрели на Цунаде невинными глазами. Она коварно улыбнулась.
— А я вот возьму и соглашусь! — Цунаде хотела ещё что-то сказать, но её снова прервали поцелуем.
