— Именно. Настолько, насколько мог сделать это Мастер линии крови. Он был набожен, поэтому его вера заставляла святые объекты светиться вокруг него. Что было для нас самым плачевным.
Я старалась не выдать удивления, потому что он говорил, что вампир, по сути, не потерял свою веру, и она заставляла сиять вокруг него святые объекты. Я пыталась уложить в голове мысль о вампире, заставляющем святые предметы работать против самого же себя, делая это лишь одной верой. Это было чертовский странно.
— Можете думать все, что хотите, Анита Блейк, но я говорю чистую правду.
— Вы сами были там или только слышали рассказ Бенджамина? — поинтересовалась я.
Вайскопф посмотрел на меня, не отрывая взгляда:
— Вам, как и мне, отлично известно, насколько могут быть полны воспоминания между Мастером и его слугой. Я знаю правду, присутствовало ли это тело там, или мой господин был единственным свидетелем тех событий. Мы там были. Мы видели истину.
Мне не нравилось, как он продолжал говорить «мы». Это просто выводило меня из себя. Неужели такое произошло бы со мной и Жан-Клодом, не относись мы с такой осторожностью к нашей метафизической связи? Я подумала о месяцах вникания в ее тонкости, когда Ричард, Жан-Клод и я вторгались друг к другу эмоционально, сенсорно и во снах. Если бы мы ничего не сделали, чтобы это побороть… Я помнила моменты, когда не была уверена, в чьем теле находилась, и чьими глазами смотрела. Да, если бы мы не установили рамки метафизического этикета, это могло превратить нас в единый разум на три тела, в то, чего так боялись мы с Ричардом. Я не уверена, пугало ли это Жан-Клода, зато меня это до усрачки пугало. До такой степени, что я на полгода смотала из города, и покинула их обоих физически, эмоционально, и как можно лучше защитила себя метафизически.
Я сидела и слушала, как Вайскопф говорил «мы», и знала, что он действительно так считает. Они уже не рассматривали себя как отдельные личности, они были единым целым. Моя кожа покрывалась мурашками при мысли об этом.
— Что вас так встревожило? — поинтересовался Вайскопф.
Черт, видать соскочила моя «морда кирпичом». Двойной провал. Я собралась с мыслями и попробовала его отвлечь:
— Итак, давным-давно охотник на вампиров охотился за родоначальником линии Бенджамина и убил его. Но со смертью Мастера, не все младшие вампиры умирают, мистер Вайскопф. Так было всегда, без исключений, с тех пор как я начала работать.
Он пристально смотрел на меня.
— Но они были младшими Мастерами, а не создателями кровной линии, источником крови, Fontaine de sangre. Убийство такого вампира предполагало смерть всех происходящих от него вампиров. Но это было ложью, чтобы удержать нас от восстания против наших создателей. Это оказалось ложью, потому что мы проснулись на следующую ночь. Мы одни проснулись.
— Бенджамин был настолько силен, что заставил биться собственное сердце, вот и все, — сказала я.
— Нет, — возразил Вайскопф, наклонившись над столом в мою сторону. — Нет, все не так просто.
— Тогда почему остальные вампиры не проснулись с наступлением следующей ночи? Если все это было ложью, они бы все повставали, — заметила я.
— Охотник на вампиров убил многих из них. Он уничтожил их в собственных гробах, в их пещерах.
— Они убивали в окрестностях людей?
Он кивнул:
— Наш Мастер был порабощен своей силой. Невозможно контролировать других вампиров без последствий развращения собственного разума и души. Поэтому, мы не стремились к контролю ни над кем, кроме себя.
— И чем это обернулось для вас? — поинтересовалась я.
— За нами потянулись последователи, но мы этому противились. Мы всегда кочевали, поэтому не привлекали внимание других Мастеров. Мы не хотели воевать за территорию, и не хотели преклонять колени перед другими вампирами. Единственное, чего мы хотели, чтобы нас оставили в покое.
— У вас были последователи, которые убили двух полицейских офицеров. А один из них собирался убить свою бывшую беременную жену, когда мы его остановили.
— Вы хотели сказать — убили, — уточнил Вайскопф.
Я кивнула:
— О'кей, да, убили. Но если бы выбор стоял между ним и беременной женщиной, которая ничего не сделала, кроме того, что бросила своего жестокого экс муженька, я бы сделала то же самое.
— Как и мы, — подтвердил Вайскопф. — Спасти женщину и нерожденное дитя это правильный поступок.
Я не смогла удержаться, чтоб не нахмуриться:
— Рада, что вы это заметили.
— Не надо так удивляться, Анита Блейк. Мы верим в насилие только, чтобы спасти невинных. Мы не абсолютные пацифисты.
— Спасибо, что сказали, — сказала я.
— У нас, как и у любого человеческого лидера, есть последователи, но мы не заставляем их нам поклоняться. Мы не заставляем их приносить нам клятвы, и очень осторожно используем каждое слово.
Я покачала головой:
— Вайскопф, Мастер Вампиров осуществляет контроль над низшими вампирами просто находясь рядом с ними. Здесь что-то вроде сверхъестественных феромонов.
— Вы лжете, — сказал он, и это прозвучало так уверенно.
— Неужели вы не понимаете, как один Мастер Города узнает о появлении другого на своей территории. Они чувствуют это.
— Но ваш Жан-Клод не почувствовал нас.
Я попыталась придумать безопасный ответ.
— Это означает, что ваш Бенджамин очень древний и очень могущественный вампир. Допустим, что он и правда, не пытался заполучить контроль над другими вампирами. Допустим, что он честно верит, что просто разговаривал с ними, рассказывал им, что они достойны того, чтобы быть свободными от Мастера.
— Это все, чего мы хотим — для нас и для них. Свободу после столетий правления диктаторов, неужели это такая ужасная цель?
— Нет, — ответила я, и действительно в это верила. — Нет, Вайскопф, это прекрасный идеал, на самом деле прекрасный.
Теперь настала его очередь удивиться:
— Не ожидал, что вы согласитесь.
— Я просто полна сюрпризов, — заметила я.
— Мне следовало догадаться об этом, Анита Блейк.
— Анита, — сказала я, — просто Анита.
— Ваша дружелюбность меня не обманет, — сказал он.
— Я просто устала слышать, как вы называете меня Анита Блейк. Я чувствую себя провинившейся школьницей перед учителем.
Он улыбнулся и кивнул:
— Понимаю. Что ж, хорошо, Анита, и благодарю, что разрешили перейти на «ты».
— Не за что. Значит, вы со своим Мастером решили попытаться освободить младших вампиров из под контроля Мастера?
— Точно.
— Я верю, что вампиры — это люди, Вайскопф, иначе бы я не встречалась с ними; и не была влюблена в одного или двух.
