надо было подписать правки — папку и понеслась в кабинет. Я в тот момент для себя решила, что, даже если Серёжа на меня наорёт, жизнь на этом не закончится, а я просто попрошу маму его проклясть. Но всё прошло без эксцессов и проклинать никого не пришлось.
Меня поразило то, как именно эта ситуация выглядела в глазах других людей. Я была настолько удивлена, что смогла выдавить только:
— Вон оно что, — и добавила в конце то ли вздох, то ли смешок. Чувствовала я себя в этот момент странно. Словно внутри натянули струну, и слова Нины заставили её резонировать. Такое глупое умиротворение. А ещё губы сами растянулись в улыбке.
Похоже, я снова словила приступ полоумной влюблённости. И не уверена, что это плохо. Оставалось только надеяться, что эта эмоция не выйдет мне боком. Хотя, наверное, опасаться подобного бессмысленно, ведь я не тот человек, который может раствориться в другом без остатка.
Возможно, я пребывала бы в чувстве лёгкой эйфории ещё долго, если бы мне срочно не пришлось решать вопрос с Ниной, так как до одиннадцати оставалось не так много времени, а у Яйцевой была порвана одежда и отсутствовала обувь.
Вещи, которые я прихватила с собой — сменная пара джинс и две футболки, — оказались Нине велики. Не то чтобы сильно, но смотрелось это странно. Так что мне пришлось залезть в остатки своего детского гардероба, который всё ещё хранился в квартире родителей. Кеды я откопала там же, потому что размер ноги у Нины был, как у меня в шестом классе.
Мы стояли возле шкафа-купе в моей детской спальне и просто ржали, потому что Нина выглядела почти как Юля из рассказа: футболка с бабочками и выцветшие джинсы.
— А туфель на шпильке на детскую ногу у тебя нет? — спросила Нина. — И сумочки?
— Ты всё-таки решила заделаться косплеершей, чтобы привлечь внимание Серафима? — на волне смеха спросила я, прежде чем успела включить мозг и остановить злую шутку.
Удивительное дело, но Нина продолжила смеяться.
— Если приворот больше не моя тема, то придётся искать альтернативные варианты. В крайнем случае обклеюсь бумагой и скажу, что я ватман.
— Звучит, как план, — хмыкнула я.
— Ага. Если моя цель — опозориться до конца жизни.
— Нин, ты уже была сталкером и пыталась его приворожить. На фоне этого прикинуться ватманом не так уж и странно. Хотя можешь, конечно, сначала попробовать поухаживать за ним — подарить цветы, например, — предложила я.
— Скорее уж кисти и краски, — хохотнула стажёрка.
— Как вариант. Но знаешь что, Яйцева? — Нина вскинула бровь, с вопросом смотря на меня из зеркала, а я продолжила: — Что бы ты теперь не сделала, сильнее ты его точно не удивишь, так что дерзай.
Нина лишь пожала плечами, а я, проводив её из спальни, принялась собираться на работу. Хорошо хоть, что в моём случае это не было какой-то большой проблемой. Джинсы, футболка — и вот уже Саша спокойно мажет тоналку с защитой от ультрафиолета на лицо. И, так как на фоне Яйцевой с её полностью перерисованным лицом ненакрашенная я почувствовала себя некомфортно — так, словно плюю на себя, когда вроде бы должна ухаживать, — были применены тушь и помада.
Перед выходом я, как истинный альтруист, покормила папиных рыбок, потому что обуваться под их осуждающими взглядами оказалось неприятно. Мне кажется, никто в моей жизни не осуждал меня так, как эти рыбы.
В машину мы сели где-то без двадцати одиннадцать, так что я не стала прогревать двигатель и сразу поехала — да простят меня за это все автогуру.
В какой-то момент нашего путешествия Нина, судя по всему, неожиданно вспомнила, что я не просто её коллега, а ещё и Удачливая Ведьма, и вдруг выдала:
— Так «Психованный инквизитор» — это Психчинский?! Вы из-за него главу перенесли?
— И да, и нет, — ответила я, выруливая на главную дорогу.
От родительского дома до студии, которая располагалась в старом реконструированном здании мануфактурной фабрики, было минут двадцать езды и, если повезёт со светофорами, то успеем мы вовремя.
Я вкратце пересказала Нине нашу чудесную поездку по Озёрам и Ведьминым Тропам в компании невероятного мужчины, опуская некоторые подробности вроде того, как я лупила Олега зарядкой и разбитого телефона.
— Понятно, — протянула Нина, а затем, испуганно на меня уставившись, вдруг попросила: — Вы только Сергею Павловичу не говорите, что я в комментах предложила посадить его на кол!
Я прыснула со смеху и пообещала:
— Не скажу.
На несколько минут в машине воцарилась тишина, которую Ниночка, кажется, на дух не переносила, потому что спустя некоторое время стажёрка вновь спросила:
— И давно вы вместе?
— Три дня, — пожала плечами я, въезжая на полупустую парковку. Врать я смысла не видела.
Нина как-то подозрительно на меня прищурилась.
— Серьёзно? Или вы опять шутите?
— Более чем. Мы сошлись на почве взаимной ненависти к Олегу.
Вновь вспомнив мои россказни об архитекторе, Ниночка прыснула со смеху. Отдышавшись, она внезапно повернулась ко мне всем телом и с горящими глазами прошептала:
— А дайте мне номер Олега. Я попрошу его встретиться с Серафимом. Глядишь, эта сваха и мне поможет.
На этих словах я тоже хохотнула, а мы тем временем наконец доехали до студии, где нас должен был поджидать босс.
— Я попрошу у Психа, — ответила я и, отстегнувшись, вышла из машины.
Скажу Серёже «привет» лично и с чувством выполненного долга поеду в офис. А то вряд ли мы сегодня ещё встретимся, ведь вечером мне вновь ехать на поклон к маме.
В жизни Сергея не бывало девушек, которые звонили бы ему по ночам. Обычно он выбирал тех, кто принимал его личные границы и не лез за них.
Возможно, именно поэтому его отношения с Идой изначально были обречены на провал, а не потому что они долгое время были друзьями — Сергей знал предостаточно ребят, которые начинали, как друзья, а сейчас в роддоме забирают третьего или второго ребёнка. В их случае дело было именно в том, что Ида не признавала никаких границ: ни личных, ни моральных, ни
