В эту ночь я был большим куском дерьма, ненавидел этот кусок дерьма и хотел утопить его в водке. Но водка не собиралась купать в себе такую дрянь и лилась мимо. В пустоту.
В итоге я уснул примерно в пять, оставив бармену небольшое состояние и два галлона пьяных слез. Не уснул даже, а провалился в ничто… Пустота, провалившаяся в ничто… В общем, пришёл в номер, не раздеваясь рухнул на кровать, закрыл глаза, а открыл их через шесть часов.
Не чувствуя никаких признаков похмелья.
Водка не справилась, пришла, как вода, и ушла, не причинив вреда, а я так надеялся, что тяжёлая голова и последствия сильнейшего отравления заглушат разрывающие меня мысли.
«Дерьмо!»
Впервые в жизни я пожаловался на хорошее самочувствие.
Затем перевернулся на спину, вздохнул и… Подскочил, услышав характерные звуки спящего храпуна.
— Чёрт!
Не чёрт, а шас. Хотя в некоторых случаях это одно и то же.
— Не ори, — велел Клабек, не открывая глаз. — Надоел за ночь.
— Я орал во сне?
— Ещё как, — по-прежнему не открывая глаз, подтвердил шас. — До сих пор голова болит.
— Бухал вчера? — участливо осведомился я, чтобы отвлечь внимание Клабека от моих ночных криков.
— Нет, просто не выспался, — язвительно ответил менеджер.
— Поздно лёг спать?
— Как раз наоборот — рано. В пять утра.
— Наслаждался белыми ночами?
— Присматривал за одним идиотом.
А ведь мог уехать в Москву, оставив меня один на один с демонами.
— Спасибо, — тихо произнёс я.
— Пошёл ты.
Клабек заворочался, закутываясь в одеяло и одновременно призывая на мою голову пару-тройку устойчивых проклятий, а я сбежал в ванную. Честно говоря, я надеялся, что минут через пять шас уснёт и я смогу выскользнуть из номера на завтрак, однако телефонный звонок спутал все планы.
— Мля, ты недоразвитый чел! — взвыл Клабек. — И дружки у тебя недоразвитые челы! И в этом дождливом городе полным-полно недоразвитых челов!
Звонок повторился.
— Возьми эту грёбаную трубку!
— Уже!
Я ловко увернулся от ботинка — к счастью, господин менеджер по оперативному вмешательству не использовал во время броска магических умений — и схватил некстати завопивший телефон.
— Между прочим, это твой сородич.
— Скажи Сантьяге, что я сплю.
А ещё говорят, что челы много о себе воображают. Ха! Сначала пройдитесь по внутреннему взору какого-нибудь шаса…
— Доброе утро, Тадай, — вежливо произнёс я, мигрируя в коридор.
Второй ботинок пролетел на уровне моей головы и торпедировал шкаф.
— Я вас не разбудил?
— Ни в коем случае, — искренне ответил я, захлопывая дверь в комнату.
— Приятно слышать, что хоть кто-то в вашей бестолковой семейке понимает ценность времени и не тратит его на пустяки вроде ночных попоек.
— Стараемся быть похожими на вас, — выдал я, прислушиваясь к ворчанию трудолюбивого Клабека.
— И это правильно. Будете ориентироваться на лучшие примеры, и через две-три тысячи лет естественной эволюции ваше сообщество можно будет с натяжкой назвать цивилизованным.
Распинаться о тотальном превосходстве величественной Шась над окружающими сонмами варваров Тадай мог бесконечно, а выслушивать его сомнительные гипотезы у меня не было ни сил, ни времени. Однако, учитывая, что Кумар до сих пор являлся моим работодателем, положить трубку без объяснений я не мог, начал придумывать максимально вежливую форму прощания, но Тадай неожиданно опомнился и перешёл к делу:
— Юра, я искренне благодарен за то, что вы не опускаете руки. И Карида благодарна.
«Я больше благодарна!» — послышалось фоновое заявление госпожи Кумар.
— Что? — уточнил я.
— Надеюсь, счёт за услуги не слишком велик?
— Услуги?
Мои реплики показались вам тупыми? Мне тоже. Придется признать: обильные возлияния не остались без последствий, и конкретно в этот момент я конкретно тупил в натуре.
— Время идёт, но боль от потери Преференции не утихает, — с напыщенным драматизмом продолжил Тадай. — Не проходит дня, чтобы мы не вспоминали нашу любимицу, и тем ценнее ваша настойчивость.
Тут он заткнулся, набирая в лёгкие воздух, и мне удалось задать вопрос:
— О каких услугах вы говорите?
— Мы с Каридой благодарны за то, что вы не бросаете расследование, — объяснил Тадай. — Если я правильно понял, вы всё-таки решили заняться нашими соседями? И хорошо… Все они явно что-то скрывают…
На мгновение показалось, что Кумар звонит из другого измерения, но едва я собрался задать наводящий вопрос, как шас выложил карты на стол:
— Откуда я знаю? После этой ужасной истории пришлось приплачивать нашей охране, чтобы они докладывали обо всём происходящем. Так что я знаю о визите вашего полицейского. Вы уже допросили водителя Кега? В чём он признался? Это он убил Преференцию? Я так и знал, что инвалид нанял киллера…
Просто и гениально — вот что значит русская полицейская школа: результат приходит без всякой магии. Николай подумал, понял, что инвалид неспособен передвигаться по городу без посторонней помощи, и отыскал осиное гнездо одним элементарным ходом.
Жаль только, что тот, кто должен был его прикрывать, оказался конченым придурком.
«Я расплачусь, Коля. Я тебя не спас, но я за тебя расплачусь!»
Тадай продолжал заливаться соловьём, но это было уже неважно. Я отнёс телефон от уха, открыл дверь в комнату и сообщил:
— Нам придётся поработать.
— У тебя нет денег, чтобы заставить меня работать! — прорычал Клабек, судорожно ища ещё какой-нибудь ботинок.
— Хватит спать!
— Это вы мне? — возмутился засевший в трубке работодатель.
— Ни в коем случае, Тадай, — дипломатично ответил я, лихорадочно придумывая повод закончить разговор. — Я тут немножко пытаю одного чела…
— Не говорите о таких вещах по телефону, — недовольно произнёс Кумар. — Удачи вам! Никого не жалейте! — и отключился.
Как говорится, увидимся в кассе.
— Поднимайся! — прошипел я, спихивая всё ещё бездельничающего Клабека с кровати. — У нас появилась офигенная зацепка.
Которая меньше чем через час едва не обратилась в пыль.
Приведя себя в порядок, мы с Клабеком бросились на Итальянскую и быстро, но не второпях, с профессиональной, так сказать, скоростью расспросили охранников о Николае. Объяснили, что приходивший к ним полицейский пропал, что мы идём по оставленным следам, и получили телефоны и номера машин водителей Кега. Как выяснилось, они были записаны в специальном журнале на вахте. Первый шофёр, которому мы позвонили, ничего сообщить не смог: Николай к нему не приходил. Второй — Василий Кузьмин — трубку не снимал, и вывод напрашивался сам собой: мы опоздали.
