Я решительно шагнул вперед, досадуя, что приходится объяснять простейшие вещи близким людям, даже если они феи.
– Но ведь на них ни седла, ни башен нет! Как лететь-то? – обеспокоенно проговорил Неждан Незваным, и я невольно подивился первому, со времени нашего знакомства, проявлению заботы о ближнем со стороны буйного Ломоноса.
– Не беспокойся, какой-никакой опыт имеется! Такая длинная шерсть, есть за что схватиться. Даже при желании привязаться есть чем. Всё! – Я подошел к улегшемуся наземь грифону-папаше. – Если что – не поминайте лихом!
– Я с тобой, – поспешно сообщил Ратников, делая шаг вперед. – Ты че, в натуре?! Я тебя не оставлю! А вдруг там, по жизни, какие уроды притаились?!
Он многозначительно погладил грозное древко «мосберга».
– Ох, нелегкая вас потянула! – Делли состроила досадливую гримасу. – Ладно уж, коли я вас сюда зазвала, то без подмоги оставлять негоже! Летим, оглашенные! Глядишь, еще и обойдется!
Вогнутая чашей морская ширь проплывала под крыльями грифонов, и тень их скользила по вспененной бирюзовой ряби, неровным пунктиром отмечая путь к укрытому за горизонтом острову. После нашего отлета импровизированный отряд ревнителей субурбанской державности временно распался. Светозар Святогорович с побратимами волшебными чарами возвратились в рубежи отечества. Оринка с урядником и Финнэстом остались ожидать нашего возвращения и стеречь оставшихся без хозяев чудодейных скакунов. Снаряженные зеркалами волшебной связи, наши спутники должны были держаться наготове, чтобы в случае необходимости двинуться в бухту Барахты, или же бог весть куда, где, как мы все без исключения надеялись, должна будет ступить нога двух человек и одной феи.
– Клин! – заорал Вадим со спины грифонихи. – Влево глянь!
– Что? – Я повернул голову туда, куда указывал мой друг.
Широченные крылья могучих чудовищ неспешно вздымались и огромным опахалом опускались вниз. Длинные маховые перья заметно трепетали под натиском воздушного потока. Я невольно почувствовал, как подступает к горлу противная тошнота, и покрепче ухватился за обмотанные вокруг запястий пучки шерсти на спине грифонов, чтобы не потерять равновесие.
– Не туда! – видя мое состояние, во все горло завопил Вадюня. – Вниз и влево! – Он попытался головой указать правильное направление. Проследив за его взглядом, я увидел скользящий посреди волн быстроходный корабль, вокруг которого, строго по периметру, виднелось три десятка бурунов, точно корабль шел, окруженный множеством водоворотов. – Это Черномор! – точно сомневаясь в моей сообразительности, прокомментировал Злой Бодун, морщась и старательно отворачиваясь от ледяного потока встречного ветра. – Гадом буду!
– Не надо! – точно так же, проклиная лобовое сопротивление, гравитацию и прочую турбулентность, выкрикнул я.
– А там, дальше, еще мачты! – поведал о своих наблюдениях мой зоркий друг.
– Где?
– Левее и чуть сзади!
– Это, должно быть, Юшка! А может, Кукуевич! А может, оба! – прокомментировал я, пытаясь вывернуть шею в указанном направлении. Но тщетно.
В этот миг грифоны стремглав влетели в огромное пушистое облако, непроглядное, как тюк медицинской ваты, и сырое, точно свежевыстиранный пододеяльник, надутый ветром. Корабли моментально исчезли из виду, зато появилась уникальная возможность осуществить радужную мечту детства и потрогать облако руками, когда б решился я разжать сжимавшие грифонью шерсть кулаки и оторвать от нее окоченевшие пальцы. Но это уж дудки!
– В гробу я видал такие путешествия! – послышалось из белой непроглядной пелены. – Клин, в натуре это была фуфловая идея, лететь на незапряженных грифонах!
К сожалению, Вадим был прав, и цокот моих зубов служил недвусмысленным тому подтверждением.
Когда-то, в дни непримиримой борьбы с коварной Повелительницей Драконов, нам уже приходилось гарцевать по воздушным потокам на этих древних, не поддающихся мурлюкскому колдовству, чудовищах. Но тогда и полет был намного короче, и спины грифонов украшали миниатюрные башенки, рассчитанные на стрелка и погонщика. Теперь же ангина представлялась самым мелким следствием моего проклятого упрямства.
– Впереди остров! – послышался откуда-то снизу голос Делли, использующей, как обычно, для передвижения по воздуху собственные, как говорится, скрытые возможности.
Едва только отзвучали ее слова, как леогрифы начали спуск и, вынырнув из белой пелены, легли на крыло, паря и неспешно заходя на посадку. Остров уже виднелся и стремительно, точно в ускоренной съемке, приближался, всё четче и явственнее вырисовываясь перед нами.
Высокая, белая, почти отвесная, точно указательный палец, грозящий небесам, гора вздымалась посреди острова, придавая ему диковинный вид огромной перевернутой чертежной кнопки. Но в отличие от последней это странное рельефное образование имело почти абсолютно белый цвет и от подножия едва ли не до самой вершины было густо объято пламенем. Непонятно, что на этой горе могло пылать так долго, не думая сгорать, и почему это странное топливо не давало и намека на дым. Да, виденный мной когда-то лесной пожар рядом с этой вакханалией огня казался безобидным пионерским костром.
– Так вот ты каков, бел-горюч камень! – материализуясь из воздуха, проговорила Делли, когда приземлившиеся у самой кромки неуемного пламени грифоны наконец смогли расстаться со своей окоченевшей поклажей. – Слыхать – много слыхивала, а вот и своими глазами увидеть довелось! Ну что ж, други мои верные, коли забрались сюда за тридевять земель – самое время и хозяину поклониться!
– С-с-сейчас! – не сговариваясь, выдохнули мы с Вадимом, старательно грея продрогшие тела у вполне, может быть, волшебного, но от того не менее жаркого пламени. – Сейчас.
Огромная, словно въезд в ангар, дыра у самой вершины хранила следы рук человеческих и, должно быть, являла собой вход в это необычное жилище. Как и обещало Оринкино видение, ограда из грубого серого камня кольцом окружала вершину и представляла собой весьма необычный скульптурный ансамбль. Весь цвет Субурбании был собран здесь и поставлен плечом к плечу, без различия возраста, звания и принадлежности к Союзам Кланов. Мужчины и женщины, старые и молодые, в одежде и без, – все они теперь глядели пустыми глазами на волшебный остров, как и прежде, не ведая, что творится у них за спиной.
– Н-да, судя по отсутствию ворот, гостей здесь не ожидают. – Я оперся на лысину какого-то там сановного мздоимца, окаменевшего с несданной колодой игральных карт в руках, и перемахнул во двор.
– Эгей, хозяин ласковый! Покажись, коли тут! Дозволь слово молвить!
