– И что теперь делать-то? – проговорил Несусветович, вновь обретая надежду.
– Делли! Нам срочно нужно попасть на остров. Мы должны опередить обоих отчимов народа и переговорить с тамошним хозяином.
– Каким хозяином? О чем ты баешь? – удивленно взглянула на меня фея.
– Но кто-то же живет в белом доме, обнесенном изваяниями субурбанской элиты?! Вот с ним-то нам и необходимо переговорить.
– Послушайте, шо я скажу, только не обижайтесь! Ежели у него такой забор, то пусть он живет там за этим забором, а мы уж как-нибудь здесь. И шоб мы жили долго и счастливо, и даже если умрем в один день, то в сильно разные годы. И шоб он намного раньше. Зачем вам нужны такие переживания на ваши умные головы?! Или у вас не хватает седых волос? Так у вас их может не хватать вместе с головой! Давайте лучше вернемся в Торец Белокаменный, вы обо всём расскажете королю, он вышлет флот, и кто потом увидит те лайбы с теми живоглотами?! – вклинился в наши военные приготовления мудрый нарочитый муж Лазарь Раввинович.
– Нет, – хмуро отрезал я. – Во-первых, это вмешательство во внутренние дела суверенного государства. Во-вторых, пока мы доберемся до короля, пока его величество распорядится снарядить эскадру, пока корабли выйдут в море, – всё уже давным-давно закончится. Нам срочно нужно что-либо летающее – дракон, аэроплан, да хоть ступа с помелом.
– А типа грифон не подойдет? А то вон Проглот без дела валяется.
Услышав свое имя, набегавшийся по пляжу домашний зверек приоткрыл глаза, и вдруг уши его поднялись над головой лохматыми шалашиками. Слух у грифонов отменный, но лично я ничего, стоящего внимания, не слышал. Однако Проглот, видимо, не разделял столь поверхностного мнения. Он вскочил на ноги и с той же скоростью, с которой носился за «ниссанами», помчал вдаль, оглушительно вопя во всё горло.
– Проглот, стой! – закричал я. – Стой! Вадим пошутил, никто на тебе летать не собирается!
Но грифон всё мчал, не останавливаясь, а затем расправил широкие крылья и, оттолкнувшись, взмыл в синее, в пене белых облаков, небо.
– Н-да… День сегодня не задался. Сначала этот Черномор, упертый, как… – Я с опаской поглядел на хмурого племянника воеводы пешей морской рати. – Как не знаю кто! Потом Кукуевич с приступом сообразительности. Теперь вот еще Проглот решил ноги, в смысле, крылья, сделать! Хоть бы попрощался по-человечески! – Я вспомнил игручего леогрифа, носящегося по пляжу и отскакивающего от набегающих волн, его шкодливую морду, высовывающуюся из зеленого венка чудодейственной волчьей плети… и у меня стало нестерпимо тошно на душе. Судя по мрачным взглядам Вадима и Оринки, не у меня одного.
– Грифоны, сказывают, за морем на острове зимуют, – желая, должно быть, разрядить обстановку, проговорил Вавила, демонстрируя познания в повадках диковинных тварей. – Там, на Алатыре, и детенышей выводят.
– Я знаю. – Моя угрюмая физиономия не располагала к обстоятельной беседе.
– Не тужите, други верные! – печально заговорила Оринка, стараясь утешить друзей. – Всему свой черед. Всякому делу свой срок отпущен.
Ратников мрачно выругался себе под нос и отошел в сторону.
– Я это к тому, – точно не замечая грубости Злого Бодуна, продолжала кудесница, – что не о чем покуда слезы лить. Вернется Проглотушка! Да вот, поди, уже и ворочается.
Глаза девушки были обращены к нам, но говорила она с такой уверенностью, словно ушедший за облака грифон поддерживал с ней непрерывную радиосвязь, как пассажирский борт с центром управления полетами. Невольно покорившись уверенному тону ведуньи, мы, не сговариваясь, задрали головы и… Я в недоумении потер глаза, чтобы убедиться, не посетили ли меня, на почве утомления, зрительные галлюцинации.
К нам, быстро снижаясь, стремительно неслись леогрифы. Один из них, с гирляндой на шее, без сомнения, был наш домашний любимец. Грифонья стая на бреющем полете прошлась над головами оторопевших зрителей и вновь блистающими свечами взмыла к небу, оставив на прибрежном золотистом песке трех златошерстных представителей.
– Оба-на! – только и смог выдавить Вадим, и, надо сказать, остальные присутствующие витязи дружно поддержали его в изъявлении чувств.
– Вы же хотели, кажется, вернуть Проглота папе и маме? Вот, пожалуйста! Вероятно, это и есть, – фея наклонила голову, желая получше рассмотреть огромных тварей, – папа и мама! А может, дядя и тетя? Или брат и сестра? Родственники, одним словом.
– Очень приятно. – Я, не слишком понимая, что должно предпринимать, знакомясь со столь значительными персонами, прокашлялся, собирая разбежавшиеся мысли в единый поток. Лапы грифонов достигали мне примерно до плеча, головы же их с огромными клювами красовались значительно выше, так что говорить приходилось, глядя снизу вверх. – Рады знакомству.
Один из родственников Проглота наклонился, точно желая получше рассмотреть стоящую перед ним мелюзгу, затем, щелкнув клювом, пронзительно крикнул, должно быть, делясь своими наблюдениями с сородичами.
– Знать бы, что он говорит. – Я приложил руку к сердцу, пытаясь языком жестов выразить приязненное отношение.
– О чем сказывает, не ведаю, ибо слов людских они не знают, – вмешалась в нашу содержательную беседу кудесница. – А вот что мыслит, растолковать могу.
– Даже так? – Я обернулся к кудеснице: – Ты можешь читать их мысли?
Девушка загадочно покачала головой.
– Мысль их не в словесах, но в образах ясных представляется. А ежели на человечью речь их перевести, то вроде как благодарят они вас за то, что мальцу их жизнь сохранили и до сего дня растили и опекали.
Видимо, удовлетворенный уровнем перевода, наиболее крупный из троицы крылатых монстров довольно закурлыкал, что в наших краях могло восприниматься как звук разгона дизельного генератора.
– А это он типа че? – завороженно глядя, как грифоны с низким горловым курлыканьем когтят пологий склон холма, проговорил Вадюня.
– Говорят, что коли в чем нужна их подмога, так они завсегда рады.
– Помощь? – Я задумчиво поглядел на крылатых исполинов.
– Виктор! – настороженно глядя на меня, нежно промолвила фея. – Скажи мне, что ты не собираешься лететь верхом на них к острову Алатырь?
– Именно, что собираюсь, – опроверг я безосновательные сомнения вечно юной соратницы.
– Но послушай, – принялась урезонивать меня Делли. – Лазарь Раввинович, по сути, прав. Хороший человек, или будь там кто, из окаменевших людей изгороди себе городить не будет. К чему, не зная броду, соваться в воду?! Заветное слово у нас есть. Корабль снарядим, да в большой силе к острову Буяну и пойдем.
– Если волшебные слова действуют, значит, нам особо ничего не угрожает, а если нет, то и великая сила не поможет. Отступать теперь некуда, иначе всё придется начинать сначала. А всё что было, псу под хвост?! Но через год лучше не станет, и тогда пробовать будет поздно! В общем, не будем задерживать грифонов, им еще догонять стаю.
