Ознакомительная версия.
Взгляд Левмира стал жестче.
— Потому что это — их сказки, — процедил он сквозь зубы. — А я хочу, чтобы у нас свои были. Пусть они сами себя развлекают, если так нравится.
Из дверей выскочила И, готовая к походу.
— Идем? — Она схватила Левмира за руку.
Сардат кивнул. Хотел еще расспросить о сказках, но при девчонке не стал. Лучше уж так подумать, как Левмир постоянно думает. Может, и придет в голову какая дельная мысль.
* * *
Сардат помог приковать безголовое тело к столбу посреди кузни.
— Есть тут огненный порошок? — спросил Левмир.
Сардат указал на бочку.
— Я бы все-таки просто сразу его сжег, — сказал он на всякий случай.
Левмир не обратил внимания — исследовал содержимое бочки. В дверях стояла И, теребя ромашку. В глазах стояла тревога.
— Может, мне остаться? — предложила.
— Не надо. Просто будь рядом, хорошо?
И кивнула. Сардат вышел, увлекая ее за собой. Закрылась дверь.
Левмир поковырял ножом слежавшийся порошок. Рука проверила карман — огниво на месте. Можно начинать.
— Ни капли страха, — прошептал Левмир. — Ни капли.
Подняв с пола отрубленную голову, шагнул к столбу. Сердце застучало, пересохли губы. Левмир вытянул руки и поставил голову на остатки шеи. Почти сразу в ладони передалась дрожь. Голова шевельнулась.
Левмир отступил. В правой руке поблескивал нож. Голова почти срослась с телом, но никакого движения. Левмир предполагал, что так получится. Сжав лезвие левой ладонью, сделал разрез. Махнул рукой в сторону вампира, несколько капель попали на синюшные губы, большей же частью — на грудь и лицо. Синий язык молнией скользнул по губам, слизывая кровь. Остальные капли впитались в кожу, придав ей чуть более живой оттенок. Вампир застонал, приподнялись веки, открывая черные глаза.
— Ты…
— Я, — кивнул Левмир. Скинув куртку, обмотал кровоточащую ладонь. Вампир жадно следил за его действиями.
— Еще… Еще немного крови, — прошипел. Брякнула цепь — пленник пробовал силы.
— Хочу тебя кое о чем спросить.
— Нет, сперва кровь. Дашь крови, и я…
— И ты порвешь цепь, попытаешься меня убить. Сюда ворвутся те, что остались снаружи. Одна из них — вампир, ты с ней сталкивался. Она гораздо сильнее тебя. Так что нет, никакой крови. Я предлагаю другое.
— Что? — Вампир заскрипел зубами. Казалось, сейчас из глаз потекут слезы.
— Смерть. Не мучения от голода, а смерть. Я сожгу тебя, и все закончится.
Лицо вампира исказилось. Из-под верхней губы показались клыки — кривые, желтые.
— Ты забрался в такую даль — почему? — продолжал Левмир. — От чего ты бежал?
— Тебя это не касается! — отвернулся, глядя в единственное окошко. На шее проступила ломаная линия шрама.
— Мне нужно знать, что происходит в мире. После того как Эрлот стал королем — что изменилось?
Вампир издал звук, похожий на смешок.
— Все изменилось.
— Расскажи все. — Левмир приблизился к пленному, оставаясь все же на безопасном расстоянии.
— Ага. Чтобы ты меня потом сжег?
— Ты меня неправильно понял. У тебя два пути. Либо я сожгу тебя, либо оставлю здесь, бессильного, умирать от голода. Перед закатом буду отрезать тебе голову, а с рассветом ставить обратно. Никто тебя не найдет, твои мучения продлятся вечность. Жажда ведь невыносима?
— Выродок! — заскрежетал зубами вампир. — Откуда в тебе столько злобы? Ты ведь совсем ребенок!
— Да, ребенок. У которого вампиры убили родителей. Которого вампиры лишили дома. Не рассказывай о злобе тому, кто прятался в колодце рядом с трупом отца.
Солнечные глаза Левмира встретились с лихорадочно-красными — вампира.
— Как тебя зовут?
Пленник отвел взгляд.
— Рогид, — проворчал он. — Человеческое имя. Я — баронет.
— Хорошо. Меня зовут Левмир.
Во взгляде Рогида проснулся интерес.
— Да неужели? Из Сатвира?
— Откуда ты знаешь?
Рогид рассмеялся.
— Эрлот ищет тебя, малыш. А если он ищет — он найдет. Мой тебе совет: возьми мою кровь, ту, что осталась, и беги.
— Мне не нужна твоя кровь. Зачем я Эрлоту?
— Никто не знает, — прошептал вампир. — Если хочешь знать мое мнение — он безумен, только и всего. Все его деяния — безумие. А еще больше безумны те, кто его поддерживает.
— Так ты расскажешь мне?
Рогид помолчал.
— Проследи, чтобы сгорело все. Развей пепел. Обещаешь?
— Клянусь.
— Тогда позови ее.
Левмир часто заморгал, не ожидал такой просьбы.
— Кого?
— Ту, что осталась за дверью. Я чую ее. Пусть войдет, я буду говорить с ней.
Заметив колебания Левмира, вампир оскалил клыки в усмешке.
— Ты же не думаешь, что для нее я опасен больше, чем для тебя?
— Нет, не думаю, — медленно проговорил Левмир. — Но если выбирать, то лучше моя смерть, чем царапина на ее коже.
Рогид набрал воздуху в грудь. Это далось ему нелегко, судя по гримасе. Зато голос зазвучал чище:
— Я умру. Так неужели ты откажешь мне в том, чтобы исповедаться той, к чьему роду я примкнул? Я не трону ее, клянусь… клянусь Алой Рекой, ибо больше у меня ничего не осталось.
* * *
«Любит. Не любит. Любит. Не любит», повторяла мысленно И, ощипывая лепестки ромашки. Сидела на скамеечке неподалеку от кузни и вспоминала. Давным-давно, когда еще отец был жив, она при каждом удобном случае сбегала из дому и гуляла по лесам в различных формах. Часто подкрадывалась к деревням, смотрела, слушала. Однажды в лесу увидела девушку, сидящую на дереве с ромашкой в руке. В памяти остались нежные пальцы, отрывающие лепесток за лепестком, мечтательная улыбка, и едва слышный шепот: «Любит. Не любит. Любит». Кружась, лепестки падали на землю, будто снежинки…
На лицо И упала тень. Сардат смотрел, как девочка терзает ромашку.
— Чего тебе? — нахмурилась И.
— Любуюсь, — ухмыльнулся Сардат.
— Нечего мной любоваться. Я обычная.
Смех Сардата окончательно смутил И.
— Ты-то обычная? Хотел бы я тогда на необычных поглядеть!
И покраснела. Пальцы вырвали оставшиеся лепестки, получилось, что «Любит».
— А все же, почему он? — Сардат не сводил с девочки глаз.
— Мало получил тогда? — нахмурилась.
— Мы ведь просто разговариваем. Бить меня можно бесконечно. Мне, знаешь, и похуже доставалось, покуда отец жив был. Ты просто объясни, чем я плох? Что у него есть такое, чего нет у меня?
И задумалась, скручивая стебель ромашки в колесико. Губы тронула улыбка.
— Просто в глазах у него — солнце! А у тебя — земля.
Ознакомительная версия.
