– Я думаю, сейчас мы с этим разберемся. Для того дома и освящают, чтобы нечистой силе в них не было места.
– Но… – попробовала продолжить Ника, – священник из местной церкви отказался сюда ехать.
– Вы не волнуйтесь, – ободрил ее батюшка, – если хотите, можете пожаловаться на него. У нас вообще-то не принято отказывать прихожанам в подобных просьбах.
– Нет, я не собираюсь жаловаться, – быстро ответила Ника, и только потом подумала, что это стоило бы сделать, чтобы отомстить за оскорбление, нанесенное ей отцом Феофаном.
По дороге отец Андрей рассказал ей, что церковь понимает под нечистой силой, и зачем проводят обряд освящения жилища. Нике очень понравился его рассказ: в нем не было никакого мракобесия, разве что элементы красивой сказки вроде «благодать Святого Духа». Священник оказался человеком образованным, и говорил с Никой всерьез, на понятном ей языке, так что заставил задуматься об ее отношении к православной вере. Удивительно, но за пять минут спокойной беседы Ника успела поменять точку зрения: поступок отца Феофана больше не казался ей столь вопиющим оскорблением, а церковная служба – скучным и утомительным мероприятием.
А главное – она перестала думать, что сходит с ума. Оказывается, церковь ничуть не отрицает существования нечистой силы, а напротив, считает своим долгом с ней бороться. И называется это «конкретным материализованным действием темных дьявольских сил».
Батюшка, видимо, понимал, к кому и для чего едет, потому что нисколько не удивился тому, что в доме нет ни одной иконы. Иконы и все необходимое для освящения, в дом принес шофер – здоровый детина в рясе и черной шапочке, названия которой Ника не знала.
Священник облачился в ризу поверх черной свободной рясы, не забывая объяснять Нике и девочкам, что и для чего он делает, и как называются предметы, которыми он пользуется, и надел на шею широкую ленту, название которой тут же вылетело у Ники из головы.
Для совершения обряда выбрали гостиную, вытащили на ее середину стол, на него поставили чашу со святой водой, рядом с которой положили бронзовый крест и Евангелие. От мрачного настроения Ники не осталось и следа. Душа ее пела, она смотрела на эти приготовления, как ребенок смотрит на то, как в канун Нового года взрослые наряжают елку. Отец Андрей успокоил ее и заставил поверить в чудо, которого она теперь с нетерпением ожидала. Удивительный, добрый и умный человек!
– Теперь нам надо на четырех стенах дома нарисовать кресты, – сообщил батюшка, – по всем сторонам света.
Он подхватил маленькую блестящую золотом вазочку с елеем, кисточку, и направился к восточной стене гостиной, а Ника с девочками, как хвостики, направились за ним.
Но едва он обмакнул кисточку в елей и протянул руку к стене, в окне рядом с ним мелькнула тень, раздался звон бьющегося стекла и грохот рамы, выпавшей на пол – в пустом проеме, широко расставив ноги и уперев руки в откосы, стоял странный и мерзкий желтолицый старик, босой, и волосатый настолько, что волосы служили ему одеждой. На пол гулко падали капли воды, и в гостиную потянулся сырой холод и гнилостный запах болота.
– Остановись, слуга темного бога! – проскрежетал старик отвратительным голосом.
Ника вскрикнула и зажала рот рукой, девочки завизжали и бросились прочь из гостиной, а мерзкая тварь прыгнула на пол: раздался мокрый шлепок его шишковатых, перепачканных тиной ступней, и Ника невольно сравнила его с жабой, толстой, скользкой и бородавчатой.
Старик был одного роста с батюшкой, который замер с поднятой кисточкой в руке и широко раскрытыми глазами смотрел на «конкретную материализацию темных дьявольских сил».
– Не смей портить стены своими сладкими соплями! – мерзкий старик сделал шаг вперед, но батюшка быстро отступил к столу и пошарил на нем рукой, отыскивая крест, – эти стены рубил хозяин избушки.
Батюшка нащупал крест и выставил его впереди себя, как щит.
– Изыди, дьявольское отродье! – сказал он невозмутимо и с достоинством.
Старик то ли закашлялся, то ли рассмеялся.
– Ты хочешь напугать меня ликом немощного тела, висящего на кресте? Я не боюсь покойников. Или ты думаешь, что твой темный бог придет к тебе на помощь? Не придет. К тебе – не придет! Продажная вера, продажные жрецы, – шипела мерзкая тварь, – ваш бог только кормится вами, ему сейчас некогда, он пожирает души праведников и воет от злости, не в силах дотянуться до грешников.
– Изыди! – властно повторил батюшка, и Ника заметила, как побледнело его розовое лицо.
– Твоей веры не хватит, чтобы справится со мной, – снова кашлянул старик, – ты приехал за деньгами. Веры в твоих действиях не больше, чем здравого смысла.
Батюшка потянулся к столу левой рукой, зачерпнул пригоршню святой воды и брызнул в гадкое существо. Вопреки ожиданиям Ники, никакого эффекта это не произвело.
– Воды я тоже не боюсь, даже посеребренной, – ответил старик и вдруг быстро двинулся в сторону батюшки, шлепая по полу и оставляя за собой мокрые следы.
Надо отдать должное мужеству отца Андрея – он не дрогнул и не отступил, но существо, похожее на жабу, это не остановило. Он подошел вплотную и с легкостью вырвал крест из рук священника. Батюшка растерянно посмотрел на свою руку, а потом на распятие в руках дьявольского отродья и отошел на шаг – он явно не ожидал от старика ни такой силы, ни такой наглости.
– Если кто-нибудь из ваших снова появится здесь, – прошипела тварь, – он живым отсюда не выйдет. Слугам темного бога нет места в долине.
С этими словами он широко размахнулся и с силой ударил батюшку массивным бронзовым крестом по голове. Отец Андрей охнул, приподнял руки вверх и медленно осел на пол. Нике сперва показалось, что старик просто сильно ушиб священника, настолько тихим был его вскрик и плавным – падение, но, посмотрев на распростертое у ее ног тело, с ужасом обнаружила, что распятие торчит из его темени, а на пол во все стороны хлещет кровь. Она закричала изо всех сил, пытаясь отодвинуться назад, у нее вихрем закружилась голова, а к горлу немедленно подступила душная тошнота.
– А ты, глупая, жадная бабенка, убирайся отсюда прочь, пока с тобой не поступили также, – прошипел старик, вытер руки собственными длинными волосами, повернулся к окну и с неожиданной легкостью запрыгнул на высокий подоконник, снова напомнив жабу.
На счастье Ники в гостиную почти сразу вбежал шофер, который привез батюшку, и в ту секунду, когда расползающаяся по полированному паркету лужа крови достигла носка ее туфли, Ника не смогла справиться с дурнотой и потеряла сознание.
Она очнулась, лежа на полу, и не сразу вспомнила, что произошло. Шофер хлопотал возле своего «шефа».
