— Потому что не было никакого человека. Вы же сами видели. Бронзовые могут обращаться.
— Ты хочешь сказать…
— Он сбежал из плена, став человеком, но его все равно бы нашли, если бы не Макилюнь, что спрятал его у себя. А потом Палач проводил его через холм, в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое августа. Став первым масочником, спасшим дракона, жертвуя собственной силой, ведь ему пришлось открывать проход с той стороны холма.
— Александр, — впервые заговорила Лидия, — но ведь это ночь твоего рождения.
— Да, — кивнул Шельм. — Я успел родиться до того, как Эр улетел, и они стали первыми драконом и масочником, запечатленными друг на друга. И мир позволил родиться Вольто, ведь роды были сложными, ты сама рассказывала. И я мог бы умереть. Но выжил.
— Все-таки, чего только не бывает в этом мире, — тихо произнес Корнелиус. — Мне два с лишним века, а я не перестаю учиться жить. — И печально улыбнулся.
— А зачем вам было так нужно его измерить? — полюбопытствовал Ставрас.
— Кого?
— Дракона.
— Вы, наверное, не воспримете мои слова всерьез, ведь вы сами знаете все о драконах, — отозвался старик, поднялся и подошел к внуку, стоящему у окна. Посмотрел на маленьких драконичков, на девочку, понятия не имеющую, что когда-то её народ враждовал с этими красивейшими существами, которые сейчас ластятся к ней, как котята. И продолжил с тяжелым вздохом: — Я никогда даже не помышлял самому когда-нибудь быть запечатленным драконом, знал, что это невозможно. Но меня всегда привлекали их грация, красота, мудрость. И мне хотелось хоть немного приблизиться к ним. Узнать о них, как можно больше. И я начал писать книгу. На самом деле не думаю, что так уж много в ней достоверных моментов, но я собираю материал для нее почти полтора века. Поэтому хотел бы измерить того дракона, расспросить его об их роде. Я почему-то очень надеялся, что он будет мне отвечать. И я хотел бы нарисовать его.
— Так за чем же дело стало? Теперь у вашего собственного внука есть свой дракон. Рисуйте с него.
— Он еще такой маленький, но, конечно, если мне будет позволено, я бы нарисовал, — отозвался старик рассеянно.
— В чем дело?
— Просто, понимаете, главу про детенышей я даже еще не начинал, так как, и не надеялся их когда-нибудь увидеть.
— А про взрослых драконов?
— Я остановился на внешнем строении, до него упорядочив сказания, легенды и предания, связанные с ними.
— Бом и Бим станут половозрелыми особями где-то через год-полтора.
— Так быстро?
— Они запечатлены и вынуждены подстраивать свои внутренние ритмы. Кстати, сейчас им всего лишь чуть меньше месяца.
Сказать, что масочник был удивлен, значит, ничего не сказать.
— Невероятно, — подал голос Зверобой.
— И, кстати, раз уж речь зашла о драконах и детенышах, — посмотрел на него Ставрас. — Я хотел бы обсудить возможность учебы ваших детей по обмену.
— О чем вы?
— Сейчас в Столице идет обустройство одного специфического заведения для драконов, в создании которого нам очень нужна помощь именно масочников. Мы с Байроном уже обсуждали это с Палтусом и, поэтому я говорю и от имени короля тоже. Нам хотелось бы, по возможности, во избежание повторения ошибок прошлого, как можно больше развивать и укреплять дружбу между юными поколениями масочников, драконами и людьми. Таким образом, если бы вы согласились на год отправлять по три-четыре человека в Столицу, мы бы могли приступить к воплощению этой идеи в жизнь. За ними, разумеется, будут присматривать, потому что ваш дар слишком специфичен, чтобы пустить все на самотек, но хотелось бы подчеркнуть, что именно дружески присматривать, потому что все мы знаем, как ветрена и непостоянна юность, и какие порой в этот период совершаются ошибки. И как вы понимаете, если вы согласитесь, я, как существо острожное и слишком хорошо помнящее ваше прибытие в этот мир и все шесть мятежей и четыре переворота, что вы пытались провернуть, я бы предпочел для начала иметь дело с детьми уже известных мне семей.
— Что значит помнящее наш приход в этот мир? — почему-то шепотом уточнил Гибискус.
— Корнелиус, если вам все еще хочется провести замеры, — с улыбкой произнес Ставрас, повернувшись к изумленно замершему у окна старику, — я в принципе не против специально для вашей книги, которую предпочел бы посмотреть и не в законченном виде тоже, расправить крылья. Но имейте в виду, что в силу преклонного возраста, у меня гребневые пластины расположены несколько иначе, чем у большинства сородичей одного со мной цвета. К тому же я довольно крупный, в сравнении с другими бронзовыми.
— Да, ладно, преклонный он у него, — весело объявил Шельм. — А кто у нас с Веровеком по далям и весям боевым козлом скакал?
— Каким козлом? — Ставрас медленно повернул голову к шуту.
— Боевым, милый, — ответствовал тот и вовремя увернулся, когда рука лекаря метнулась к его шее.
Ставрас вскочил, но не успел. Шустрый шут выскочил в окно, благо этаж был всего лишь вторым, и приземлился на траву под радостный визг Веренеи и курлыканье драконов.
— Ну, попадись мне! — по-драконьи рыкнул лекарь, так что, даже драконыши мордочки к земле пригнули, а с головы старой нянечки сорвало белый чепец.
На что шут лишь показал ему язык и сделал ручкой. Ставрас стиснул зубы и снова вернулся в комнату. На него в полном изумлении смотрели три пары глаз, не считая тех, которые глядели с сочувствием и пониманием. Ближе всех стоял Корнелиус и прекрасно разглядел его вертикальные зрачки.
— Ставрас, вы — дракон?
Ставрас позировал. Шельм старался держаться от него подальше, но все равно пришел посмотреть на это действо воочию. Бронзовый дракон во всем своем великолепии развалился на лужайке с противоположной стороны дома и послушно демонстрировал пожилому масочнику и гребень, и размах крыльев, и даже предложил прокатить, после того, как с наброском будет закончено.
Тот вертелся вокруг него и поразительно скрупулезно все записывал в выделенный ему Байраном альбом. Ставрас уже давно понял, что масочники в целом были существами очень творческими, поэтому его и заинтересовала эта ненаписанная еще книга, и вообще стало любопытно, как они, драконы, выглядят в глазах масочников. Корнелиус обещал привезти её ему уже завтра, сразу же после того, как будет выбран новый совет Иль Арте и по этому случаю в поместье Икуф будет устроен небольшой банкет. Посторонних решили не приглашать, даже будущих членов совета, лишь своих.
Ход был очень правильным, потому что лишний раз акцентировать на том, что теперь Совет будет номинально зависеть от решений Вольто, не хотелось, поэтому радостных или не очень, новоназначенных лучше оставить наедине со своими думами. К тому же Ставрас планировал именно завтра вечером познакомиться с молодыми масочниками, которых они заберут с собой уже на следующий день, чтобы на свадьбе королевича представить королю, разумеется, если Драконьего лекаря удовлетворят их кандидатуры.
