золота?
В речах Александра слышался ледяной сарказм; но голос его преображался, наполняясь надеждой, когда он шептал слова, которые только я могла услышать.
– Я мог бы увезти тебя с собой, если в этот раз пообещаешь любить меня искренне.
Я украдкой посмотрела на Стерлинга, сидевшего через три стула от меня, между двух бледных дам в кремовых платьях. Вампир бросал испепеляющий взор на нас, наблюдая за моей задушевной беседой с Мортанжем, которого мы ошибочно считали навсегда канувшим в Лету.
– А, это тот коварный «англик», который похитил тебя в ночь побега, – проскрежетал зубами Александр. – Он тебе вскружил голосу, внушил, будто ты не любишь меня. Но я знаю, ты любишь меня, Диана! Всегда знал.
Упорство виконта в желании убаюкивать себя собственными иллюзиями, даже после всего, что я обрушила на него, шокировало. И печалило, поскольку я сама находилась во власти тяжелого наркотика, который назывался любовью.
Оттого-то я больше не собиралась использовать его зависимость в своих интересах. В этом больше не будет необходимости, если мне удастся поговорить с Поппи и осуществить задуманное. И все-таки хорошо постелить соломинку в случае, если план провалится.
– Благодарю за великодушие, Алекс. Мне очень повезло.
В эту секунду двери зала отворились, впуская главных гостей. Я повернулась. Новобрачные!
Бледный Фебюс, как обычно, был одет в белый мундир с серебряными галунами; на волосах его, убранных в катоган, лежал золотой круг: герцогская корона. Поппи было не узнать. В глаза бросилась ее болезненная мертвенная синюшность той поры, когда она страдала от туберкулеза. Девушка сменила яркий деним на огромное белое платье с бесконечным шлейфом. Я узнала бледную ткань парусов «Ураноса», из которой был сшит этот барочный, фантасмагоричный наряд, превративший мою подругу в корабль-призрак в человеческом обличье. Стильный шиньон в богемном стиле уступил место огромной многоярусной конструкции из той же ткани, венчавшей голову такелажем, который почти касался потолка. Похоже, кутюрье плавучей цитадели компилировали самые экстравагантные гравюры Меркюр Галан и добавили еще, чтобы создать эту монструозность, которая, по их задумке, должна была соперничать с нарядами Версаля.
За парой следовал мрачный кортеж: Гиацинт де Рокай в черной мантии, украшенной золотой вышивкой, и его четыре лейтенанта-вампира. Последние торжественно несли большие черные керамические кувшины, запечатанные сургучом. Кровь Короля Тьмы.
– Дамы и господа, представляю вам герцога и герцогиню дез Ураган, милостью Людвика Нетленного! – объявил Гиацинт, театрально взмахнув рукавом, отделанным кружевом.
Аплодисменты слились со звуками скрипок, пока молодожены занимали места за столом рядом с де Рокайем и Гюннаром. Четыре лейтенанта расставили четыре кувшина на трехногих столиках. В конце этого ужина, в полночь, согласно протоколу Факультета и под контролем Гиацинта содержимое кувшинов вольют в тела жениха и невесты.
Фебюс настойчиво попросил тишины, постучав ложкой по одному из многочисленных кубков, расставленных перед ним:
– Дорогие гости, благодарю за то, что вы собрались здесь сегодня вечером, чтобы отпраздновать счастливое событие для меня и моей герцогини.
Действительно ли он верил тому, что говорил? Половина присутствовавших находилась на ужине против воли. Лицо невесты выражало не счастье, а душевные муки. Это была пародия на свадьбу. Зловещий фарс. Я одновременно страшилась и жалела Фебюса, несчастное существо, так и не нашедшее своего места в существующем мире. Ни металл герцогской короны, ни обручальное кольцо на пальце не помогут ему «заземлиться» и обрести здесь свое пристанище. В это вечер капитан достиг пика безумия.
– Как доказательство моей любви, хочу преподнести драгоценность моей дорогой и нежной жене.
Капитан щелкнул пальцами. Один из его стражников поспешил вручить ему черный бархатный кошель, который я тут же узнала.
– Имею честь предложить вам этот необработанный алмаз, Прозерпина, – объявил Фебюс, вынимая огромный камень из чехла. – Аквамарин мог бы, на мой взгляд, больше подойти вашим глазам, но я выполняю вашу просьбу, хотя по-прежнему не понимаю, что особенного вы и мадемуазель де Гастефриш нашли в этом тусклом шарике инея.
– Это… просто убедиться, что меня вы любите так же, как любили ее, – натянуто улыбнулась Поппи, белая как смерть.
Запертая в смирительном наряде платья-парусника, она, как баклан, попавший в рыболовные сети, бросила на меня обезумевший взгляд.
– Ах, женская логика навсегда останется для меня загадкой! – рассмеялся жених.
За столом послышалось несколько приглушенных смешков, в большинстве заискивающих. Прюданс буравила меня взглядом, как бы говоря: «Это ты должна восседать там в белом платье. Если ничего не предпримешь, чтобы вернуть себе законное место, я все расскажу Гиацинту де Рокайю!» Среди гостей этот вампир был единственным, кто смеялся громче всех. В мгновение ока я догадалась, что произошло в наше отсутствие: это он убедил Фебюса взять в жены Поппи; это он заставил невесту потребовать «El Corazón» у жениха… чтобы сбежать, прихватив камень! Чем пригрозил он подруге, чтобы заставить ее уступить его требованиям? Я не смела представить.
О, как я хотела поговорить с Поппи! Рассказать ей о существовании колдовского зелья, которое дожидалось своего часа на дне графина с белым ромом в брачной спальне донжона. Но время еще не подошло. Экипаж корабля, переодетый в униформу слуг, внес в зал угощение для гостей: флаконы с кровью для одних, блюда с дымящимся мясом для других. Одно из них поставили передо мной. Глядя на черную плоть, обнажившую тонкий каркас костей, я не могла определить, что это. Курица? Кролик?
– Желая внести разнообразие в меню с вареной рыбой, я решил доставить себе удовольствие и предложить гостям мясо, – объявил Фебюс. – Вчера вечером на «Уранос» загадочным образом приземлилась стая рукокрылых, словно подарок небес к моей свадьбе. Повара зажарили летучих мышей и приготовили блюдо на свой вкус.
– Летучая мышь – символ Короля Тьмы, – довольно оскалился Гиацинт. – Специальное блюдо вечера перед тем, как выпить его священную кровь.
Я ощутила приступ тошноты. Крыланы мадам М., которые должны были нас унести к маркизе, больше никогда не поднимутся в небо.
– Предлагаю произнести тост за молодых! – радостно воскликнул де Рокай, поднимая бокал.
Смертные приготовились поднять кубки из олова, бессмертные бокалы с кровью, но в этот момент большие двустворчатые двери снова распахнулись. Скрипачи отложили смычки.
– Прибыл новый гость, – объявил один из стражников.
– Но мы больше никого не ждем, – нахмурился Гюннар.
– Французский корабль только что пересек стену Глаза. На его борту посланник Короны. – Гвардеец шагнул в сторону, пропуская высокую фигуру в величественном тюрбане цвета охры. – Сурадж де Джайпур, оруженосец Короля Тьмы!
Я не могла поверить своим глазам.
Сурадж? Здесь? Каким чудом?
Одетый в нагрудник с вытисненной эмблемой солнца – символом королевской власти, он
