Куда как понимаю. Только что прикажете с этим пониманием делать?
— Ладно, Моана. Вы правы, мне и так непросто, станет еще хуже. Придется и об этом думать. Ложитесь сами спать. (с ехидством) В вашем положении вредно волноваться. А вам завтра еще беседовать с секундантами — площадку-то выбирать надо, верно?
Сцена, которую я видеть никак не мог
— Хотите знать мое мнение, коллега?
— Слушаю вас.
— У меня после этого экзамена двойственное чувство.
— Объяснитесь.
— С одной стороны, экзаменуемый проявляет превосходные знания в теоретической части. Пожалуй, на уровне магистра. Добавьте еще, что и в практической части он не хуже любого другого лиценциата. Так?
— Все верно.
— Его знанию теории я ни капельки не удивляюсь. Я сам преподавал его курсу теоретическую магию. Он был лучшим на курсе, без сомнения. А вот в части магической силы был даже ниже среднего. На экзаменах он справлялся лишь благодаря отменному знанию теории. Я был твердо уверен, что никогда ему не подняться выше бакалавра. И вдруг откуда-то весьма недурная сила. Вы можете такое объяснить?
— Вы рассказываете интересные вещи, коллега. Лично я заметил другую странность, которую вы, похоже, не уловили. Экзаменуемый нарочно не запускал потоки в полную мощность. Придерживал свою силу.
— Так это делает любой нормальный бакалавр. Наставник должен был объяснить, что без этого он просто не продержится до конца экзамена. Кстати, вы отметили, кто наставник?
— Моана-ра. Среди ее учеников не было ни одного, кто бы специализировался не в магии жизни. Странно.
— И мне тоже. Но я продолжу мысль. Вы же знаете, я никогда не был силен в теормаге, а всегда вел практические занятия со студентами. Насмотрелся, знаете ли. Клянусь своей силой: экзаменуемый мог эффектно завершить свои практические упражнения и остался бы с достаточным запасом силы. Любой нормальный студент всегда хочет произвести хорошее впечатление на экзаменатора. А этот нарочно занижал свой уровень передо мной — ровно настолько, чтобы хватило с уверенностью сдать экзамен. Что на это скажете?
— Я теоретик, коллега, и рассуждаю как теоретик. Есть единственный способ поднять магическую силу сверх природной: надлежащие кристаллы. Другого теория магии не знает. Но кристаллы для того, что вы описали… Они существуют, безусловно, но очень редки и дороги. У экзаменуемого таких денег нет и не было.
— Тогда это Моана, больше некому.
— Резоны?
— Да хоть и личные. Он проживает в ее поместье, сколько мне известно. Может быть, он ее любовник. Моана всегда была… энергичной по этой части. А денег у нее хватает — с ее-то квалификацией.
— Вероятно, вы правы. Кстати, вы в курсе, что через две недели намечается защита очень интересной магистерской диссертации?..
Мы довольно быстро согласовали с секундантами Манура подходящую площадку. Разумеется, никаких водных источников вблизи не было.
Секунданты уехали. Я велел выставить боевое охранение (только чужих глаз нам недоставало) и начать копать. Мы трудились в силу экскаваторов — я, Тарек и четверо его подчиненных, а Моана с Саратом маскировали наши труды. При этом Тарек отвлекся на поездку в город, откуда он вернулся с арбалетом и боезапасом к нему. Я даже не потрудился спросить, откуда эти приобретения. Но через четыре дня у нас были четыре огневые позиции с превосходной маскировкой (низенькие кустики с выщипанными листьями по секторам обстрела) и связывающим их ходом сообщения.
Моим магам я еще раз напомнил о строжайшем требовании: прыгать в окоп при малейших признаках враждебных действий со стороны противника, будь то секунданты или сам Манур-ог.
Все было предусмотрено, учтено и сделано. Но отвратительное чувство нарастающей тревоги не давало уснуть спокойно.
И только в ночь перед самым поединком мне показалось, что я нащупал причину собственного беспокойства, хотя эта догадка радости не принесла.
Мне показалось, что истинной причиной моей тревоги была совершенно необъяснимая уверенность противника в собственных силах. Я ни на полсекунды не верил, что причина таковой кроется в его нахальстве или в недооценке моих возможностей. Хуже того, было ясно, что у врага имеется туз в рукаве, который я разглядеть не могу. И кошки со всей силой продолжили свою работу.
В день поединка с утра небо откровенно хмурилось. Пока мы позавтракали, пока добрались до площадки — назрела гроза. Хорошая такая гроза, с поблескивающими молниями и глухо ворчащими громами. Я успел подумать, что затягивать поединок глубоко не в моих интересах — вымокнем все до нитки, и тут ударила мысль: «Вода!»
Ну да, я, дурень, вцепился в мысль добывания воды из ручьев и прочих водных потоков, а вода — вот она, да еще сколько! Уже некогда было думать — сам он изменил погоду или просто подгадал. А еще вторая специальность — электричество. Не знаю, как использовать природные молнии, но уж мой противник наверняка умеет это делать. Скверно, даже больше того.
Выражения лица противника я не разглядел: было далеко. А вот секунданты стояли достаточно близко, чтобы увидеть тот же их взгляд сквозь тебя. И вот тогда начала закипать настоящая ярость. Не стоит так спешить с похоронами, господа, покойник еще бегает! И я провалился в боевой транс.
Знак к началу. Манур делает жест руками к небу, я успеваю увидеть ведущий сверху ко мне бледно светящийся канал — так, здесь будет пробой. Перебежка. Вспышка и страшный грохот (даже скорее удар) за спиной. Это разминка, ведь сил он почти не затратил.
А вот и главное блюдо. Манур извлекает жезл с тремя кристаллами — крупные они и блестят. Оружие явно серьезное. Жезл направлен на меня. Дождь начинается, будь он трижды неладен. Воздух сгущается перед жезлом, — так, это он формирует «Водяную стрелу» (или «Ледяную»?). Что бы то ни было, оно мчится на меня. Уход в сторону на четыре шага. Это была «Водяная стрела», конечно, на расстоянии метров двадцать она начала рассыпаться на отдельные капли. Пока меня не задевает.
Моана, да что ж ты делаешь?! Не на меня надо смотреть — на него!
Манур снова направляет на меня жезл. Что-то более серьезное предлагается к рассмотрению. Точно, цвет сгущения другой, да и форма другая…
Залп из двух стволов, вот что это такое. Две «Ледяные стрелы» в меня — уйду, не вопрос.
Манур ведет левой рукой в сторону моих секундантов, а Моана смотрит на меня! Снаряды поворачивают в их сторону!
Как в дурном сне вижу: Сарат бросается под снаряды, как вратарь, вытаскивающий мяч из «девятки». Грудная клетка взрывается розовыми брызгами легких, второй попадает в ступню и практически ее отрывает, но любимую он все же закрыл. Моана единым движением подхватывает его тело и прыгает в окоп. Вовремя: вторая пара «Ледяных стрел» пролетает как раз над ее головой.
