— Идет.
Через два часа.
— Ну, что делать будем?
— Что? Идем на доклад к шефу, вот что. Нам надо доложить о поединке. — Забыл?
— А по мне, так надо идти к толстяку Фарагу.
— Спятил? Хочешь, чтоб на докладе от тебя разило вином?
— С полкувшина разить не будет. А мне сейчас очень кстати были бы эти самые полкувшина, а то и полный.
— Вообще-то ты прав, после такого холодного купания доброе вино не повредит.
— Вот и пошли.
Через пятнадцать минут:
— Ну, говори, что думаешь обо всем этом деле?
— Чего тут думать: нам повезло. Мы вообще ничего не делали, только стояли и смотрели, как горец давит этого Манура. А вмешались бы — так и нам несдобровать.
— Все правда, да только это четверть правды. Вот скажи, в какую силу бился Манур?
— В полную силу, разумеется.
— Дуралей, я спрашиваю — в силу какого ранга?
Пауза.
— Я так думаю, что в силу хорошего доктора магии.
— А вот я думаю, что на уровне кандидата в академики. Вот ты, Дагор, был секундантом на пяти поединках, так? Сколько раз ты видел такие залпы «Ледяными стрелами» — так, чтобы по четыре штуки сразу? А? Молчишь? Так я за тебя отвечу — ни разу. А как насчет шести «Воздушных кулаков» подряд?
— А где ты видел второй такой жезл, как у Манура?
— В том и дело. Никогда ничего похожего не видел, и даже представить не мог, что такие бывают. А все же Манур погиб, а горец живехонек. Вывод: горец еще сильнее. С этим согласишься?
— Трудно не согласиться, хотя магия у него более чем необычная.
— Да хоть какая — горец сильнее. Это факт. Идем дальше. Ты видел, что сталось с его секундантами?
— Краем глаза, в тот момент я глядел на горца.
— А я видел. Хотя горец и сказал, что Моана-ра в тяжелом состоянии, я не поверил. У нее был уже поставлен щит, да еще щит от Сарат-ира, да еще тот прыгнул прямо на «Ледяную стрелу». Короче, если даже ее и задело, то не смертельно. А вот ему конец, без вариантов. Грудная клетка в брызги, наверняка перебит позвоночник, почти точно задето сердце, а от легких хорошо, если пятая часть осталась. Что стопа оторвана — это и не считаю. Даже Моана-ра тут ничего не сделает. Но не это главное. Куда важнее было выражение лица горца. Именно тогда я понял, что Манур-ог этого поединка не переживет. Но и это не главное, а то, что эти двое, хотя и секунданты, были почему-то очень дороги горцу.
— Ну и что — он же отомстил?
— Ты, вижу, так и не понял. Он нас раскусил, тебе ясно? Он догадался, что мы не сами по себе, а кого-то представляем, — того, кто за спиной Манура. И горец хочет добраться до этого кого-то. Тебе сказать кого, или сам догадаешься? И добраться можно через нас с тобой. Впрочем, разве что допросить труп Манура…
— Ты что, думаешь, что горец силен в некромантии? Моана-ра точно нет, она только в магии жизни хороша, как я слышал.
— Есть основания полагать, что горец тоже в этом не мастер. Я в этом почти уверен, потому что он на прощание велел передать, что хочет с нами «поговорить». Какая, по-твоему, будет тема этого «разговора»?
— Рассуждения твои понятны. И знаешь, какой я вывод делаю? Надо не просто идти — бежать к шефу и все ему рассказать.
— Беги. Рассказывай. Шеф выслушает тебя очень внимательно. Он выпытает у тебя малейшие подробности поединка. Он поймет, что горец — противник из тех, которыми пренебрегать нельзя. Он еще поймет, что ты и я — единственные, не считая его самого, кто знает о его связи с Манур-огом. И если тебя прикончить, то нежелательных свидетелей станет вдвое меньше. Сам догадаешься, какое решение он примет?
— Ты вообще осознаешь, что говоришь?
— Очень даже. И уверен, что так и будет. Вот потому-то я и сделаю то, что собираюсь сделать.
— А именно?
— Сегодня же соберусь и уеду подальше. В другой город.
— Да у тебя диссертация наполовину готова!
— На две трети, если быть точным. И что? Если меня прикончат, то защищать ее будет некому. Предпочитаю диссертации собственную голову.
— Имей в виду, шеф злопамятен. Если сейчас уедешь — он тебе никогда этого не простит. О магистерском ранге можешь забыть. Так и будешь жить на доходы лиценциата.
— Поправляю: он до самой своей смерти этого не простит.
— Ты точно лишился рассудка.
— Отнюдь. Я просто уверен, что горец шефа разыщет. С этого момента я и медяка не дам за его жизнь.
— Не вздумай…
— Не вздумаю. Но на случай, если шеф вдруг захочет меня разыскивать, я оставлю письмо горцу. А в нем распишу во всех подробностях, кто был партнером Манур-ога. Если я вдруг умру от естественных причин или исчезну без следа, это письмо пойдет к адресату. Об этом, сделай милость, сообщи шефу.
Пауза.
— Куда же ты побежишь?
— А вот этого не скажу. Пусть у шефа будет одной зацепкой меньше.
Пауза.
— Официант, счет! По старой памяти я плачу.
— Благодарю. Прощай, будущий нищий.
— Прощай, будущий покойник.
Ох как не хотелось снова лезть под дождь!
Добро бы только дождь, так еще и невезуха. Совершенно промокший, я ковырялся в интрузивной породе, где раньше добыл гроссуляры. Нельзя сказать, чтобы совсем ничего не было. Пара желтых гранатов (по-видимому, это была желтая разновидность гроссуляра), совсем неплохих, один примерно в шесть миллиметров, другой — все восемь, но мне-то нужны зеленые!
Чувство времени я начисто утерял. Руки уже плохо слушались, ноги скользили по камням, но я упорно долбил и разламывал серый с белым камень. Наконец попался зеленый кристаллик. Из последних сил я достал его из породы. Миллиметров шесть, трещин нет. С формой придется поработать. Идти, что ли? Нет, риск велик, нужен еще один — а ну как Сафар вернется с нулем? И вот тут откровенно повезло. Через пару ударов молотком появился еще один. Цвет не чисто зеленый, скорее салатный. Форма так себе, придется пускать в ход отрезной круг. Ничего, поработаю. Хотя нет, необходимо привлечь Сафара, когда он вернется, и плотно. Один я быстро ничего не сделаю.
Мало мне было падений на площадке — я три раза упал, пока добрался до дома. Дождь упорно поливал, делая тропу еще более скользкой, а меня — еще более холодным.
Меня встретили на пороге Тарек с Илорой, подхватили и поволокли почти как мешок с картошкой. Тут же ниоткуда взялась сухая одежда и подогретая вода. Ужасно хотелось хватануть хорошую порцию Ирининой косорыловки, но именно этого было делать нельзя. Сейчас мне необходимы абсолютно трезвая голова и точность движения пальцев. Пришлось ограничиться громадной кружкой местного чая да порцией жаркого. Есть почему-то не хотелось, но я силком впихнул в себя половину того, что было на тарелке.
