Менее чем через час, Тертею удалось восстановить недолгое равновесие, но не так как хотелось бы. Наёмники, под напором превосходящих сил, всё же дрогнули и без команды начали откатываться к реке. — Тертее! — раздалось рядом. — Тертее!
В десяти шагах он увидел пешего Степана. Тот яростно отбивался от наседавших и подавал знаки мечом в сторону лагеря Сантора. Оттуда неумолимо приближался резервный полк. Вёл его сам Сантор. Тертей, как не был стеснён врагами, всё же смог протрубить сигнал отступления.
С большим трудом удалось организовать отход. Не менее полутысячи наёмников полегло. Нападавшие враги, ослабили натиск. Они устали не менее обороняющихся. Фатеи радостно взревели, и пользуясь короткой передышкой, вынули луки. Степан замахал руками и начал бежать с Тертеем, увлекая всех за собой, в сторону реки. — Быстрее, сучьи дети, быстрее! — Запыхающийся Тертей бежал рядом непрестанно крича, хотя отступающих не нужно подгонять. Они и сами прекрасно понимали — их жизнь в их руках. Уставшие от схватки враги подарили им минутку. Потом — накроют стрелами. Это был действительно подарок судьбы.
Отступающих догонял полк македонца, вернее то, что от него осталось. Сам македонец, отдавал приказы на ходу, поторапливая наёмников. На удивление Тертея подопечные македонца держали строй и отходили организованно. Тысячный и около трёх сотен были в сёдлах. Поперёк седел, они положили раненных, а сами бежали рядом. Тертей мысленно похвалил македонца. У пеших такой возможности нет. Легко раненных наёмники забрали, а остальных тащить — просто не в состоянии. Это закон войны и от него никуда не деться. Тяжелораненые — обречены. Остаётся лишь полагаться на случай, на надежду и молить своих богов. Тем более при отступлении, когда остаётся мало шансов на победу и дорог каждый воин, оставшийся в строю.
Македонец скоро поравнялся с Тертеем. Задыхаясь от бега, он захрипел. — Тертее! Зиммелих провалил их центр — тяжёлых конников и преследует.
. — А ты просто молодец македонец. — Тертей кивнул на бегу и схватился за окровавленный бок. Гримаса перешла в улыбку. — Почему ты не скиф?
— Потому что я — македонец! — На губах тысячного появилась кровь.
Начали сыпать стрелами лучники Сантора. Тертей предусмотрел такое развитие событий; щиты воинов были приторочены к спинам и в какой-то мере защищали. Рядом упал сражённый в ногу старик — пьяница. — Ты ещё жив — успел удивиться Тертей, наскоро обломав стрелу в спине старика. — А-ну поднимайся дед, нечего валяться.
— Я не могу Тертее больше — захрипел старик. — Сил нет. Уходи. Передай жене, щто.
— Сам передашь — Тертей подхватил старика и забросил на плечо. Лицо исказила боль, но он, закусив губу, побежал. Македонец осадил лошадь, спрыгнул с коня, перехватил старика и кинул на круп.
*Вот уже и река рядом*. Тертей превозмогая боль, кричал: — Выставить струги и копья! Запасы стрел. Занять позиции! — Раненные в спешке помогли выставлять копья и подавали стрелы лучникам. Тертей спешил, а тем временем, вдали зазвучал рожок Сатира. Он переглянулся с македонцем. "Слава Папаю, успели" — прошептали губы командующего. Скифы, готовые к обороне, приготовили луки и замерли: — Ждать! — что силы закричал Тертей, превозмогая боль. — Ждать! — Он провёл по лицу и облегчённо вздохнув, вытер кровавый пот, а потом перевёл взгляд в сторону врага и в центр сражения.
Там, в центре уже развернулись остатки полков Сатира и Ассея. Тертей догадался — царь Меотиды решил подстраховать Сатира и, потому двинул часть своих войск за ним. Они скакали рядом — уже — царь Боспора и царь Меотиды. Скифы и боспорцы возвращались на помощь своим, как и было решено на совете царей. Их конница подрезала путь резерву неприятеля, но Сантор, увлечённый наступлением на остатки войска наёмников и выход в тыл скифам, не замечал подвоха и слаженной работы полков Сатира и Ассея. И, действительно — совершить манёвр, когда воины в пылу сражения позабыли обо всём и, сохранив строй, развернуть полки конницы — искусство!
Сантор, не замечая перемен, разделил резерв на две части: первую, что поменьше он направил к реке, добавив к основным частям тысячу конницы, вторую — тысяч в пять конницы, он повёл сам в тыл центра армии скифов. Казалось — пешие части в центре и наёмники — обречены. Свежая конница просто раздавит наёмников, а потом примется и за остальных. Остаткам уставшего и изрядно помятого войска Тертея, предстояло: — обороняться, и дождаться своих, а попросту — выжить. Его воинов прижмут лучники и не дадут высунуться. Он зло сплюнул и выругался, сложившуюся ситуацию: расстояние до своих, — немалое. Он окинул своих воинов, прижавшихся к реке и редким деревьям. С дальнего правого края выдвигалась и набирала темп резервная отборная конница Сантора. Она клином шла в гущу пеших скифов, не оставляя им надежды. Тертей внезапно вздрогнул и беспокойно посмотрел по сторонам.
— Я не вижу Волка — заявил Тертей.
— И Степана — добавил македонец.
— Странно, где он подевался? — нетерпеливо спросил Тертей. Ответ пришёл быстрее, чем можно было ожидать. Один из наёмников, молодой фракиец, что духу закричал. — Вон он, там, смотрите! О боги! — Тертей машинально перевел взгляд в направлении руки воина и похолодел…. Степан, торопясь, возвращался к реке. К нему как раз и торопились конники Сантора. На плечах он нёс двоих, по всей видимости, раненных. Один из раненных — Волк. Боевой шлём упал, обнажив окровавленную голову, качающуюся в такт шагам Степана. Фракийцы, не сговариваясь, дико взвыли и без команды ринулись на помощь Степану и своему соплеменнику. Приказы больше были не нужны и это понял Тертей. Он поднял рожок и затрубил начало атаки, а потом устремился за фракийцами, подняв все. Он вскочил в седло ближайшего к нему коня, уже не ощущая боли, и сразу пустил в мах. Не ожидавшие такого поворота событий, враги на какое-то время растерялись: на них бешено воя и крича, неслись, обгоняя друг друга те, кто пришли воевать за деньги и те, кто откликнулся просьбе воина Тертея, а может быть и вовсе из-за одного человека, возвращающегося к своим позициям.
Тертей уже нёсся впереди, обогнав всех, уклоняясь и не отвечая на встречные удары. Его фланг уже вступил во встречный бой и бился с остервенением, словно резервная свежая часть. Ткртей уклонялся от схваток, но всё равно не успевал, Сантор находился ближе.
Степан остановился, оценил ситуацию и положил позади себя раненных. Раненный тысячный захрипел. — Уходи, уходи сколе! Уходи!
— Молчи Волк, — Степан покачал головой. — Тебе нельзя говорить. Сейчас остановлю кровь. — Волк застонал, голова раненного фракийца бессильно упала. Степан, не мешкая, оторвал кусок ткани от штанов раненного и прижал к груди, из которой торчал обломок копья. Волк слабо застонал, но Степан не обратил на это внимания. — Терпи брат — он снял свой боевой пояс и пережал им грудь фракийца. — Ну вот, теперь лучше. Ты слышишь меня? — Волк моргнул в ответ, а потом глазами указал в сторону приближающегося Сантора.
