Это была не просьба. И, как показывает практика, обычно на такой приказной тон более слабые личности реагируют сразу. Вот и Робин не стала исключением. На секунду застыв, девушка тем не менее вздохнула, и заговорила.
Они жили на окраине Тусона, штат Аризона, в небольшом рабочем квартале. Отец работал на небольшом заводе, по производству оптоэлектроники. Смены были по двенадцать часов в сутки, а иногда приходилось брать еще и дополнительные. Что поделать, когда у тебя подрастают четверо детей.
Мать подрабатывала уборщицей в парикмахерской. Но лишь на полставки, проводя практически все время дома с детьми. Они рождались с завидным постоянством с разницей в два года. После четвертого им с отцом пришлось серьезно поговорить. Поэтому отпрыски добавляться перестали.
Жили бедно, но никто не жаловался.
Отец Робин был из простой рабочей семьи. От родителей, погибших в автокатастрофе, ему остался небольшой дом, в который он и привел свою жену. Познакомился он со своей будущей женой в баре. Девушка едва закончила школу, да и он тогда был зеленым юнцом. В жилах молодых людей взыграла кровь. И они поженились, наплевав на протест ее родителей.
А их можно было понять.
Один из старейших родов причисляющих себя к чистокровным индейцам навахо. На самом деле, конечно, в их роду попадались представители и других племен, и народностей - но дед Робин любил считать себя настоящим индейцем. Он был одним из членов совета, что только подогревало чувство собственной значимости. Поэтому когда дочь сбежала - от нее отреклись.
Робин была четвертым ребенком и единственной девочкой. Наличие трех старших братьев с одной стороны - полезно. Ее никто не обижал в школе, дети на улице тоже опасались гнева старших братьев, которые от отца унаследовали лишь светлые глаза. В остальном это были три гиганта из племени навахо - правда, не признанные.
Сложности наступили, когда у отца Робин нашли рак. Он угас быстро и почти безболезненно. Старшему брату Дагласу пришлось бросить колледж и устроиться на работу - мать не справлялась одна, а денег катастрофически не хватало. Да и счета из больницы, оставшиеся после смерти отца, съедали львиную долю прибыли.
Как-то сама собой отпала идея колледжа для двух других братьев, а уж о младшей сестре и вовсе позабыли. Закончив школу она устроилась работать в местный бар официанткой, да и так и застряла там на долгие шесть лет.
Именно в этом баре, насквозь пропитанным пивом и сигаретным дымом, она и встретила - как считала - чисто случайно, красивого незнакомца.
Он был ожившей мечтой любой девушки. Красив, словно бог, обходителен, любезен, с чувством юмора. Не удивительно, что Робин быстро влюбилась. А когда он предложил ей отправиться с ним - раздумывала она не долго.
Вызвав настоящий скандал дома, и разругавшись с матерью, она последовала за ним.
Гефест - подумать только, какие имена родители не придумывают для своих детей, даже на мифологию замахнулись - привез ее в свой замок. На шикарном частном самолете, с шампанским в одной руке, и сияющим взором, она сошла с трапа в неизвестной ей стране - узнать куда именно они прилетели ей как-то не пришло в голову.
Он разбудил ее на вторую ночь. Сонная девушка улыбнулась, решив что любимый просто хочет секса. Но вместо этого он поднес к ее губам бокал и сказал выпить. Она выпила. И лишь мгновением спустя испуганно отпрянула, поняв, что пьет кровь. Но спросить что-либо не успела. Он вонзил ей в сердце нож.
В следующий раз она проснулась сама. Резко вскочив, она некоторое время тупо смотрела впереди себя, шумно дыша. Должно быть, это был просто нелепый кошмар. Трясущимися руками, Робин потянулась к светильнику, а когда включила свет, вскрикнула, встретившись взглядом с сидящим рядом Гефестом.
Ее пробил нервный смех, и она принялась рассказывать ему свой сон. Правда, мужчина не улыбался ее словам. Едва она замолчала, он протянул ей стакан. Все еще находящаяся под впечатлением ото сна девушка, попыталась отшутиться. Отодвинула его руку, отказываясь от питья. В чувстве юмора ему не откажешь - это же нужно было выслушать ее сон, и тут же протянуть ей воду.
Тогда он ухватил ее за волосы и поднес бокал к губам силой. Впервые она испугалась сидящего рядом мужчины. После этого пробуждения, куда-то подевалось то всегдашнее очарование, которое словно витало вокруг него. Он заставил ее сделать глоток, и это снова была кровь. После чего ее сердце вновь пронзил холодный металл.
Когда Робин пробудилась в третий раз - за окном брезжил рассвет. Рядом никого не было. И она вновь подумала, что это был лишь затянувшийся кошмар. Странный, тревожащий, но всего лишь сон.
Но, отбросил в сторону одеяло, девушка с ужасом увидела на пижаме кровавые пятна. Точно там, где ее пронзал клинок. Вскрикнув, она сорвала с себя окровавленную одежду, отбросив от себя в сторону, и принялась ощупывать свое тело.
Ран не было. Даже царапин, указывающих на них и тех не наблюдалось.
Но тело, или даже не оно, а его ощущение, как-то неуловимо изменилось. Продолжая осматривать себя, девушка с удивлением нащупала на пальце что-то, похожее на кольцо. Подумала было снять, но отчего-то остановилась. Все еще не решив, что именно произошло, она отправилась в душ. Там ее и нашел Гефест.
Последующие шесть месяцев превратились для нее в один сплошной чувственный сон. Мужчина практически не покидал ее спальни. Прерывались они лишь на еду и небольшой сон. Они занимались сексом во всех мыслимых и немыслимых позах, на полу, на кровати, стоя, в душе....
Но однажды сказка закончилась.
Проснувшись, Робин не застала Гефеста рядом. Ей давно не удавалось побыть одной. Поэтому, вместо того чтобы встать, девушка откинулась на подушки, счастливо улыбаясь своим мыслям.
Дверь открылась почти бесшумно. Она уже готовилась встретить своего мужчину, но в комнату их вошло двое. Удивленно пискнув, она поспешно накрылась простыней.
Первым шел Гефест. Он был мрачен, и, казалось, поглощен собственными мыслями. Подтащив поближе стул, он уселся на него, вперив взгляд в Робин. А затем заговорил.
По мере его слов, она решила что ей сниться какой-то новый кошмар. Ведь он не мог говорить серьезно. А он, тем временем, убеждал ее заняться сейчас сексом с вот этим вот незнакомым мужчиной. Она пыталась возражать. Он давил на психику. Проскальзывали слова - ты разве меня не любишь?
