Ещё немного.
Один из ноктисов прыгнул на Диону, но та встретила его стрелой и всадила её ему между глаз. Гилберт почувствовал, что его горло вот-вот наполнится кровью.
И тогда он закричал.
Демоны мгновенно завизжали. Пелена перед глазами не позволяла Гилберту увидеть, как именно его крик отражался на тёмных созданиях, но звуков было достаточно. Это были отчаянные вопли, визги, сильно режущие по ушам, и стенания, которые нельзя было описать. Гилберт знал, что боль будет сильной как для демонов, как и для него самого, и был к ней готов. Он помнил, что в первые секунды ничего не чувствуется, только бурлящая в крови сила и зов, к которому невозможно не прислушаться. Дальше будет хуже — вероятнее всего, Марселин трижды с лестницы навернётся, прежде чем поймёт, как и чем ему помочь. Гилберт был готов осыпать мага благодарностью и золотом и пообещать исполнение всех её желаний, лишь бы она спасла его потом. И ведь спасёт, в этом он ничуть не сомневался.
Но сейчас главное — прогнать демонов.
Ноги Гилберта задрожали, и он упал, коленями врезавшись во что-то липкое. Плевать. Крик продолжал раздирать ему горло, пока напряжённые глаза выцепляли одну фигуру за другой — тёмные создания, ещё противостоявшие атаке Гилберта, бились в предсмертных конвульсиях. Ещё несколько мгновений — и всё будет кончено. Ещё немного и…
Удар пришёлся на солнечное сплетение, и всё тело Гилберта вздрогнуло. Крик оборвался, завершившись фонтаном крови, брызнувшей изо рта. Гилберт повалился на землю, лишь чудом не попав лицом во что-то липкое, и задрожал. Кровь всё ещё скапливалась в горле, а сила требовала, чтобы её использовали. Гилберт слышал зов и хотел проследовать за ним, если бы его резко не схватили за плечи и не подняли, заставив смотреть перед собой.
Гилберт с трудом различал разгневанное лицо Шераи. Её побелевшие от напряжения губы дрожали, словно она боролось между желанием озвучить угрозу шёпотом и прокричать её на весь двор. Гилберт сомневался, что его барабанные перепонки выдержат хоть что-то, и молился, чтобы Шерая немного повременила со своей злостью. Уж лучше она выплеснет своё недовольство, когда они останутся одни, ведь так Гилберту будет намного легче услышать её и понять, какому риску он себя подвергал.
Кто-то положил руки на его голову, словно хотел надеть небольшой венок. Вслед за мягким прикосновением последовали зелёные искры и тепло, медленно обволакивающее всё тело. Пришлось приложить усилия, чтобы немного поднять голову, но Гилберт всё же увидел до смерти перепуганное лицо Марселин и её пылающие глаза. Совсем рядом, накрыв руки девушки своими, стоял Стефан. Напряжение, всегда царившее между двумя магами, временно отступило, словно позволяло их совместными усилиями помочь Гилберту. Краем глаза он видел силуэт Сиония, мечущийся из стороны в сторону; должно быть, он воздвигал новые барьеры, пока Шерая была занята посыланием Гилберту убийственных взглядов. Пошатывающийся Данталион ходил между останками демонов и изредка указывал на одного из них, после чего Энцелад, Енох или Диего поднимали мечи. Диона оказалась дальше и рассматривала что-то, лежащее на земле. Это что-то было похоже на тело, но Гилберт не был так уверен. Доверять собственным глазам стало трудно.
Шерая что-то сказала, но Гилберт её не услышал. Гудела кровь, гудел зов, никак не хотевший уходить. В конце концов, магии Марселин и Стефана было так много, что Гилберт стал слышать и её гул, а ведь раньше это было невозможным. Стал отчётливее запах, прилипший к Гилберту — запах собственной крови.
Он опустил голову — очень медленно, чтобы не стеснять движений магов, вливавших в него свою силу — и посмотрел на землю, забрызганную его кровью. Кровь продолжала капать с подбородка Гилберта, она окрасила его одежду, из-за чего она противно прилипла к телу. Гилберт и раньше терял кровь, но сейчас её казалось слишком много.
Пальцы Шераи, взявшие его за лицо, перепачкались в его крови. Женщина торопливо отёрла ему подбородок и губы, после чего заставила посмотреть на себя и очень тихо прошептала:
— Никогда больше так не делай.
Шерая не позволяла себе быть мягкой и сочувствующей, но сейчас её глаза были слишком тёплыми. Гилберт хотел ей ответить, хотел успокоить и сказать, что он думал только об их безопасности, но изо рта вырвался только хрип вместе с кровью, попавшей на руки женщины.
Шерая не обратила на кровь никакого внимания и добавила:
— С твоей нынешней силой рокот слишком опасен. Пообещай мне, что никогда больше не будешь его применять.
Гилберт не мог этого обещать. Хотел, но не мог. Рокот — всё, что у него осталось от прежней силы. Последний козырь, который он мог применить против тёмных созданий.
— Мы с тобой это ещё обсудим, — строго добавила Шерая, большим пальцем очертив линию у него на щеке. Гилберт помнил, что так иногда делали Алебастр и Мария, но в действиях Шераи не было того же чувства, что у брата и его невесты. Действия Шераи были полны родительской любви и бесконечной заботы, которыми она была готова окружать Гилберта до конца своих дней. Каждое её прикосновение к нему — это способ убедиться, что он ещё жив, что он рядом с ней, а не потерялся внутри себя. После рокота он вполне мог и дальше следовать за зовом, пока тот не доведёт его до могилы.
— Ты меня… не выпускала, — прошептал Гилберт, смотря собеседнице в глаза. Пальцы Марселин на его голове ощущались совсем тонкими и далёкими, словно её и не было. Зато запах крови Стефана отчётливо говорил о том, что он здесь. Но Гилберт позволил себе немного наклониться к Шерае и добавить: — Я боялся, что они до тебя доберутся.
— Я бы с ними справилась, — парировала Шерая. — Я всегда с ними справляюсь.
— Да, но сейчас… Что-то пошло не по плану. Что-то не так.
По ушам ударил крик Эйса, смешавший в себе испуг, удивление и негодование. Гилберт слабо повернул голову и увидел мальчишку, со всех ног бегущего к ним, и следовавшего за ним Кита. Паника на лице Кита могла иметь вполне объяснимую причину: либо он не ожидал, что Эйс вырвется из-под его опеки, либо никогда не видел Гилберта, покрытого собственной кровью.
Эйс уже намеревался проскочить мимо, но остановился и во все глаза уставился на Гилберта.
— Верни его в дом, — сказала Шерая, даже не посмотрев на Кита. Тот подбежал, ухватил Эйса за плечо и уже намеревался потащить обратно, когда мальчишка выпалил:
— Так у великанов синяя кровь? Гилберта словно зашвырнули в ледяное озеро и потянули ко дну.
— Чёрт, это ваши заморочки, — сорвавшимся голосом продолжил Эйс, не дав никому даже слова вставить. — Куда делась Пайпер?
Сердце Гилберта пропустило удар. Стефан отступил на шаг и отвернулся к вывороченным воротам. Рыцари закончили уничтожать демонов, которые и в таком состоянии могли доставить проблем, и ждали дальнейших указаний Гилберта. Но Гилберт сидел на земле, вцепившись в ладони Шераи, которые она только-только убрала от его лица, и слушал, как часто бьётся его сердце.
Запах крови Стефана постепенно исчезал — то ли он сам быстро залатал свои раны, то ли Марселин решила ему помочь. Данталион слизывал кровь со своих когтей и оглядывал останки демонов, словно решал, кто из них может сгодиться для пиршества его братьев и сестёр. А Гилберт продолжал сидеть на месте и с ужасом повторять вопрос Эйса про себя, надеясь, что со временем истинный смысл изменится и перестанет быть таким пугающим.
— Где моя сестра?!
Не дождавшись ответа, Эйс сорвался с места и бросился к месту бойни. Кит, бросив на Гилберта растерянный взгляд, последовал за ним.
— Её утянуло в портал, созданный демоном, — объявил Сионий, так громко, что по телу Гилберта побежали мурашки. — Но я не чувствую её ни здесь, ни где-либо ещё.
— Как я и думал, — раздражённо добавил Стефан, — она попала в карман между мирами и застряла.
Постепенно до Гилберта стал доходить смысл слов, сказанных магами.
Пайпер оказалась утянута в карман между мирами. Туда, где чаще всего прячутся демоны. Карманы между мирами — не бреши, и потому могут существовать постоянно, а также перемещаться в зависимости от желаний своих создателей. И где-то там сейчас была Пайпер.
