Но Кит просто не мог есть. Даже думая о еде, он чувствовал тошноту. Он слышал хлопот перепончатых крыльев и рычащий голос Маракса в каждом звуке, будь то его шаги или звяканье тарелок и столовых приборов о поднос, что принёс Лука.
— Кит, послушай, — Джонатан дождался, пока Кит посмотрит ему в глаза, и добавил, выделяя каждое слово: — Ты не виноват. Ты жив, ты не пострадал, ты вернулся. У тебя есть крыша над головой и еда. Ты можешь за себя постоять. Я не переживаю, потому что знаю, что ты здесь, ты умный и сильный. Ты никогда не сдашься. Но я переживаю за Пайпер, потому что не знаю, где она. Я не знаю, сможет ли она постоять за себя, не знаю, сможет ли придумать какой-то план. Я переживаю, потому что её здесь нет, но ты-то здесь, Кит. Ты здесь, и я очень рад, что ты не пострадал.
Кит чувствовал себя обманутым, но в то же время в нём медленно, но верно поднималась благодарность. Он не понимал, как он может быть не виноват, если он виноват, и почему Джонатан злился на незнание, а не на Кита.
Он действительно был рад, что с ним всё в порядке? Он боялся, что и Кит мог пострадать? Если бы исчез Кит, а не Пайпер, он бы сходил с ума точно так же?
Голова Кита шла кругом. Он смотрел на Джонатана, улыбавшегося так тепло, словно ничего не произошло, и не понимал, с чего ему вообще улыбаться.
— Ты… ты не злишься?
Каждое слово он выдавливал с большим трудом, боясь, что не выдержит и вновь заплачет. Кит совсем не хотел плакать, но за три дня его тело успело позабыть другие состояния.
— Если и злюсь, то только на демонов. Ты ни в чём не виноват, Кит. Я рад, что ты в порядке.
Кит чувствовал, что его сердце разбивается — а затем собирается вновь, неуклюже склеиваясь. Он просто не верил, что на него невозможно не злиться, но Джонатан никогда его не обманывал. Он был честен и открыт с той самой минуты, как они познакомились, с того самого дня, когда он привёл его в свой дом и сказал, что они будут праздновать начало новой жизни.
— Боги милостивые, — выдохнул Кит, закрывая лицо руками, — я…
— Немедленно вниз! — истерично прокричал Лука, появляясь на пороге комнаты.
Джонатан мгновенно стал серьёзным, при этом всё ещё держа руки на плечах Кита, будто интуитивно знал, что тому нужна поддержка, и спросил:
— В чём дело?
— Гилберт приказывает спуститься. Немедленно. У ворот стоит человек, который хочет поговорить с Гилбертом, но отказывается делать это без Кита.
Кит недоверчиво нахмурился, утирая лицо. Очень хотелось остаться и убедиться, что Джонатан и впрямь считает его своей семьёй, своим сыном, что он не злился на него, а Кит всего-навсего неправильно интерпретировал его реакцию. Но игнорировать Гилберта, особенно сейчас, приравнивалось к нарушению клятвы, данной коалиции. Кит уже нарушил одну, не рассказав о теориях и планах Пайпер сразу же, но он не был намерен и дальше идти по этому пути.
— Это демон? — строго уточнил Джонатан, ободряюще похлопав Кита по плечу и, наконец, убрав руки. Кит резко ощутил холод, но признаться в этом не решился.
— Нет, человек. Он не пытался напасть или сломать барьеры и сигилы. Он просто стоит и ждёт, когда на крыльцо выйдет Кит. Гилберт решил пока не подходить ближе.
Кит нервно сглотнул и выдавил:
— Надо идти.
Джонатан смерил его долгим изучающим взглядом, но всё же кивнул. Киту всё ещё было плохо, до звёздочек из глаз и желудка, сжимающегося из-за голода, но он должен был отреагировать на прямой приказ Гилберта и явиться на крыльцо. Предаваться самобичеванию можно и позже.
В Ките вновь говорил тот уверенный искатель, которым он старался быть, тогда как на самом деле он чувствовал себя разбитым и ни на что не годным.
Лука сильно отставал, словно вообще не хотел появляться в холле, но всё же добежал до него, запыхавшись. У окон, буравя пейзаж за окном, стоял Эйс, на которого Джонатан тут же прикрикнул:
— Вернись к себе в комнату!
Эйс угрюмо кивнул и, ни говоря ни слова, побежал к лестнице. Джонатан распахнул двери и первым вышел на крыльцо, а Кит задержался, чтобы убедиться: Эйс спрятался на лестнице так, что со своего положения видел как минимум половину территории, простирающейся за окнами.
Кит вышел на крыльцо, на колючий воздух, и попал в напряжённую атмосферу, пропитавшую собой каждый клочок пространства. Гилберт стоял, опустив руки и сжав кулаки, и буравил суровым взглядом незнакомца у ворот. Шерая с лицом, полным сосредоточенности и подозрения, удерживала все барьеры в стабильном состоянии. Это было видно по слабому мерцанию в воздухе, искажающему пространство.
— Это Кит? — громко крикнул незнакомец, и Кит понял, что тот ещё совсем юный — голос у него звонкий, не окрепший.
С такого расстояния Кит увидел только тёмную кожу и кудри, выбившиеся из-под капюшона куртки, а вот определить телосложение или рост, чтобы понять, опасен ли этот юноша в ближнем бою, не смог.
— Назови своё имя, — так же громко, но более властно произнёс Гилберт, спустившись к подножию лестницы. — Назови имя, иначе я уничтожу тебя.
— Я Николас Хейл! — весело крикнул юноша и исчез.
Кит ощутил давление магии, но не на себя, а на пространство вокруг. Очень странное и необычное чувство, которого он не испытывал ранее.
Ещё долю секунды назад незнакомый юноша стоял за воротами, а потом исчез, будто его резко накрыли невидимым полотном. Теперь же он стоял в двух метрах от Гилберта, появившись точно так же, как и исчез, с пустыми поднятыми руками.
Шерая вскинула руку, и алая молния магии ударила в какую-то преграду перед юношей. У Кита в ушах зазвенело, и очень быстро к этому прибавилось дребезжание в костях. За спиной юноши медленно вырастала тень ростом не менее двух метров, с чем-то длинным за спиной, развевающимся, словно шёлк, и огромными сиреневыми руками. Руки обняли юношу, будто защищая его, а тень вдруг приобрела больше деталей. Кит увидел широкую, немного дикую, но определённо победную улыбку, звёзды, мерцающие на длинных фиолетовых волосах, но глаз рассмотреть не смог. Тень исчезла, и юноша весело сказал, будто не замечая общего паралича:
— Я Николас Хейл, и я здесь, потому что меня привела Рейна.
