Знаю, с обрядом мы сильно рисковали, но это был единственный способ сохранить тебе жизнь, поэтому я пошел на него, обманув тебя.
Я не удивлен твоей реакцией — так вел бы себя на твоем месте любой нормальный человек. Да, я не подумал.
Я не прошу прощения, лишь прошу хотя бы попытаться меня понять. Впрочем, сейчас уже поздно извиняться и разводить руками, понимая, что все уже сделано. Жаль лишь, что мы не смогли попрощаться, как должно.
В этом конверте ты найдешь мою последнюю книгу и документ, заверенный моей личной подписью и печатью. По этому документу ты имеешь все права на замок и всю принадлежащую мне собственность.
Не уверен, что это тебя утешит, но, быть может, это послужит хотя бы крупицей возмещения причиненного морального и прочего вреда.
Если возникнут какие-то проблемы, обращайся к Лентарну — он поможет. Вот, наверное, и все. Хотя нет — в конверте ты найдешь и ключ от моего дома в Ателлене.
Прощай. И, хотя я и не надеюсь на это — попробуй простить.
Роллон.
P.S. Я никогда не лгал тебе насчет своих чувств.»
Прочитав письмо, я положила его на стол. Никогда не лгал… и вряд ли стал бы делать это сейчас, в своем последнем послании. Повинуясь какому-то необузданному, звериному инстинкту, я с силой двинула кулаком по столу. Столешница лишь жалобно загудела, а я потерла руку.
Нет, это не Роллон сволочь. Это я дура. И вела себя как маленький ребенок, твердо уверенный в том, что все люди должны ходить вокруг и развлекать его, не имея при этом ни своих желаний, ни чувств.
Все, доигралась до того, что теперь самой больно. И стыдно перед Роллоном. Я сглотнула комок в горле, рассматривая распечатку — примерно сотни полторы страниц, испещренных мелким текстом.
«Сага о зимнем волке», — было напечатано на первом листе крупными буквами. Я грустно и горько улыбнулась, положив распечатку и письмо назад в конверт, который пока оставила на столе.
Взяла лист с золотым тиснением и витиеватыми строчками, пробежалась по нему глазами. Нужно только вписать мое имя… Значит, он разрешил мне брать все, что я захочу и пользоваться чем угодно?..
Впрочем, мне не нужно что угодно. Лишь некоторые вещи.
Я нашла Лентарна недалеко от главной площади, затратив на его поиски практически весь день. Эльф сидел прямо на холодных ступеньках крыльца своего дома, поджидая Иллею, и, запрокинув голову, рассматривал алеющее небо.
Услышав практически бесшумные шаги, он резко обернулся, взметнув белое пламя волос. Васильковые глаза наполнило удивление, когда я протянула ему доверенность на замок.
— Вот, возьми, — сказала я, отдавая ее. — Здесь вписано твое имя, и с этих пор ты считаешься почти хозяином замка до возвращения его владельца.
— А ты куда?
— Вернусь в Университет, — я грустно улыбнулась, и в эту улыбку вложила всю горечь, накопившуюся в душе. — У меня последний год, а занятия начинаются уже через два дня. Удачи!
И прежде, чем он успел что-то сказать, я шагнула в портал, навсегда вычеркнув себя из истории этого города.
Вряд ли я когда-нибудь еще вернусь сюда. Это город памяти, и здесь слишком много воспоминаний для меня одной. В последний раз взглянув на красивейшие улицы, по которым недавно ходила, я закрыла портал.
Глава 7. Я хочу пожелать…
Ателлен встретил меня ярким праздником и сверкающими улицами, на которых гремели песни. Судя по всему, это наш университет отмечал день первокурсника — традиционно, за два дня до начала занятий — чтобы к первому учебному дню наконец-то протрезветь и избавиться от головной боли.
Люди веселились, тут и там встречались радостные лица, и на их фоне я, злая на себя и на весь мир, ярко выделялась своим хмурым лицом, поминутно кривившемуся от боли — хотя и зажившие, раны все еще давали о себе знать.
Когда я наконец доплелась до дома, то испытала даже некое подобие радости. Криво улыбнулась явно вымученной улыбкой сестре, самой открывшей мне дверь. Когда Велера оглядела меня, радостная улыбка по поводу моего возвращения мигом стекла с ее лица. Видимо, вид у меня был действительно слишком хмурый.
Насколько я помню, я оставила сестре записку о том, что уезжаю с друзьями в путешествие по далеким землям и вернусь только к началу учебного года. И, думаю, она предполагала, что я вернусь прекрасно отдохнувшей, загоревшей и радостной. Но она вряд ли могла даже предположить то, что я заявлюсь домой без какой-либо походной сумки, в длинном воздушном платье, похожем на ночную сорочку, злая и хмурая, а также попеременно закусывающая губу.
Коротко поздоровавшись, я скинула туфли на высоком каблуке прямо в холле и принялась быстро подниматься по лестнице, чувствуя босыми ногами приятный холодок мшисто-зеленого мрамора.
Войдя в свою комнату, я коротко махнула рукой, зажигая золотистые огни светильников. По стенам и окнам, за которыми плескалась шумная и веселая ночь, заплясали теплые отблески.
Первым делом я стянула с себя платье, бесформенной шелестящей грудой застывшее в углу, и залезла в ванную, предварительно накапав в горячую воду апельсинового масла.
Я нежилась в теплой, приятно обволакивающей тело воде и уже начала медленно погружаться в дрему, когда еле слышный звук двери возвестил о том, что в ванную комнату кто-то вошел. Резко подняв голову и на секунду поверив в то, что это может быть высокий мужчина с пшеничного цвета волосами и старыми-старыми, но наполненными жизнью глазами, я в следующую же секунду ее опустила. Отчаянная надежда угасла так же быстро, как и родилась — я встретилась взглядом со спокойными глазами сестры, которая подошла и опустилась на пушистый коврик около ванны, скрестив ноги.
— Как отдохнула?
— Замечательно, — поверить мне на слово было довольно сложно, поскольку сказано оно было через зубы и таким тоном, словно мне хотелось сейчас кого-нибудь убить.
— Ты довольна? А то вернулась так быстро…
— Путешествие было очень интересным и содержательным, — коротко отрезала я, с сожалением покидая уже почти остывшую воду и сосредоточенно вытираясь полотенцем. — Я увидела много красивейших мест, от них просто дух захватывает, а также познакомилась с очень интересными людьми.
— А может быть, ты все-таки скажешь правду? — вопрос нагнал меня уже на пороге, когда я хотела выйти из комнаты.
Я резко развернулась. Внимательно посмотрела в темные глаза, смахнула со лба прядь и сказала:
— Хочешь знать, как все было на самом деле? — вышло немного зло и резко, но по-другому у меня бы сейчас не получилось. — Хорошо, я тебе расскажу. Я по своей воле ввязалась в крупную игру, затеянную богами и, главным образом, богом смерти, а также Зимними волками, связанную с миром, погибшим две с половиной тысячи лет назад. Из-за этих проблем меня один раз пытался убить психованный некромант, я чуть не сгорела в пожаре, а потом меня пытались принести в жертву. Позже мы застряли в затерянном городе, едва не помешали богам вызвать Древо мира, я на полдня стала Зимней Волчицей, пройдя инициацию, а затем меня убил сошедший с ума жрец. А под конец человек, которого я любила, должен был забрать у меня силу, чтобы восстановить равновесие, но вместо того, чтобы меня убить, он вернул меня из Иного мира после моей смерти. Потом он навсегда ушел в прошлое, умерев там, а я поняла, что была дурой, когда не верила ему и прогнала.
