— Лаэли.
— Да?
— У нас остались два выходных дня. Давай навестим Зеркала? И… завтра похороны. Ты не хотела бы…
Демон побери, как тяжело об этом просить. Но девушка, как всегда, поняла меня и без слов — опередила, уткнувшись лбом в моё плечо.
— Конечно. Тогда сейчас отправимся на Землю, к твоему Зеркалу. Странный обмен мы совершили.
На этот раз не было необходимости в услугах Лаэли, читавшей линии магических сил всё яснее с каждым днём: Зеркало притягивало меня. Это чувство уже было знакомо — как-никак, я успел побыть Стражем и в прошлой эпохе, до создания новых замков на дверях в Гинунгагап.
Я открыл портал как можно ближе к предполагаемому месту хранения Зеркала — это был сосновый лес, пронизанный лучами осеннего солнца. Сразу же пожалел, что не захватил с собой куртку. Сезонное похолодание — плохая шутка богов, и хотя бы из-за этого я готов понять предков, променявших поверхность на вечно теплые подземелья Рраена.
— Вперёд.
— Есть, капитан! — Лаэли вытянулась в струнку и, насвистывая какой-то простой мотивчик, зашагала рядом.
Она любила осень — и я не стал ей мешать своим брюзжанием. Впереди показался обветшалый кирпичный домик, на который, судя по его виду, не польстились бы и бездомные оборотни. Тем не менее, зеркало нашло себе приют именно здесь. Мы открыли скрипучую дверь и вошли внутрь: прямо из стены, вросшее в деревянную обшивку стен, на нас смотрело Зеркало, оплетенное какими-то частями растений — то ли ветками, то ли корнями. В общем, эльф их знает.
Как и положено, Зеркало отразило только нас двоих, но потом за спинами проступила ещё одна знакомая фигура. Конечно, это был Вельзевул — такой же, как в день поединка, в день его смерти.
Лаэли легонько тронула меня за плечо. Когда я обернулся, её личико было строгим и грустным.
— Я подожду снаружи.
ЛАЭЛИ
Когда я была маленькая, мы ходили в этот лес на шашлыки почти каждые выходные — ранней осенью и поздней весной. С родителями и братом — до тех пор, пока он не накопил достаточно денег, чтобы сбежать в Японию, окончив здесь колледж… Впрочем, родители на него не очень обиделись. Я не сказала, что этот лес находился в родном Подмосковье? Причём недалеко от многоэтажки, где я провела всю сознательную жизнь.
Я обняла рыжий сосновый ствол и прижалась к нему щекой. В школьные годы учили какое-то стихотворение про сосны… про то, что они пахнут смолой и что они теплые на солнце. А может, это был короткий идиллический рассказ о том, как какой-то мальчик обнимается с деревьями.
Закрыла глаза и пробежала пальцами по телу дерева, чтобы почувствовать медленное биение его сердца — и всё медленнее с каждым днём, пока не замрет совсем на зиму. А потом — возрождение, воскресение с новой весной. Но когда-нибудь и этой сосне предстоит умереть окончательно.
Так и мы, существа Иггдрасиля — рождаемся, живём, умираем, возрождаемся в ином теле… или нет. Говорят, после отбывания срока наказания или награждения в Хеле или Асгарде, души уходят "дальше". Может, это просто обнадеживающая легенда, бытующая среди мертвецов? Ведь никто не проверял…
— Значит, стоит мне отвернуться, ты уже со всякими дубами обнимаешься? — фыркнул Дар.
— Это сосна.
— Это её не оправдывает.
Темный эльф бросил суровый взгляд на дерево, потом осторожно потрогал кору.
— Странно. Она теплая.
— Приятно?
— Противно.
Я отчаялась внушить парню любовь к природе и со вздохом взяла его под руку.
— Зайдём ко мне? Я маму предупрежу, она за полчаса приготовит какое-нибудь объедение. Да и с братом познакомишься.
— Ты говорила, он маг?
— Слабенький эмпат. Только ты должен будешь признаться перед всей моей семейкой, что насчёт свадьбы — просто дурацкая шутка…
— А может, не надо? — Дар мечтательно прищурился, и я ткнула его локтём в бок. — Ладно, ладно. Надеюсь, меня за это не четвертуют.
— Похвалят за благоразумие. Мои родственники уверенны, что мой характер воплощает в себе все грехи асоциальности и неуживчивости, плюс таланты впутывать в неприятности ближнего своего как самого себя… На самом деле, это всё наследственность.
К вечеру мы перенеслись в подземелья Рраена — Дару надо было закончить приготовления к похоронам, назначенным на следующий день. Я провела время, играя с малышкой Йашмой и показывая ей фокусы. Неслышно подошла мать Дарриса и остановилась в дверях. Я поднялась и склонила голову, прижав скрещенные руки к груди, как того требовал этикет. Она поманила меня за собой, в пустующую столовую.
Женщина держалась с осанкой королевы, нетронутое морщинами лицо не выражало горя, словно её муж не погиб два дня назад. Она указала мне на стул и села сама.
— Ты мне не нравишься, — так обнадеживающе начала разговор женщина.
— Вы мне тоже, — рискнула сказать я. — Но я вас уважаю — не сочтите за лесть.
— Я разбираюсь в лести лучше, чем ты… Что же мне делать? — дремотно прикрыв глаза, стала рассуждать мать дома Кенррет. — Мой муж погиб, мой младший сын — бездарь, моя старшая дочь — жрица и не имеет права покидать храм, кроме как один раз в десять дней… Мой старший сын стал Архимагом, но привёл в дом белокожую девушку, человека. Как мне поступать, Лейели?
Она не очень хорошо выговаривала моя имя, как и многие дроу, предпочитая по-прежнему именовать меня просто Рыжей — Айра.
— Я вижу для вас два пути: либо отказать от дома Дарм'риссу, либо принять меня. Разницы особой нет. В любом случае, ваш сын большую часть времени проводит либо в Университете, либо на работе, обижаться на вас он посчитает ниже своего достоинства, а я в гости буду заглядывать по возможности реже. Так что, что вы не выберет, результат одинаков.
— Почти. Знаешь, Лейели, мой муж, Иззнар, почему-то благоволил тебе… И только поэтому я принимаю тебя в моём доме — не ради сына, но ради мужа.
Я хотела поблагодарить женщину, но она сделал знак рукой, призывая к молчанию.
— Ты слишком честна и прямолинейна. Излишне чувствительна. Мягкосердечна. Но ты почему-то пришлась по душе всем моим детям — и сыновьям, и дочерям! Почему? Может, это моё зрение искажено? Моё время уходит…
— Я надеюсь, что это так.
Сказала — и испугалась, что она примет сказанное на свой личный счет. Но женщина спокойно кивнула, соглашаясь.
— Если чему я и научилась за годы супружеской жизни, так это смирению. Будь моему сыну хорошей подругой, и можешь не опасаться отравы в ужине. Видишь, я тоже пытаюсь быть честной.
Положа руку на сердце, я призналась, что большей добросердечности от подобной "свекрови" ожидать невозможно.
