призвал одно из немногих защитных заклинаний в арсенале рыцарей смерти.
Нечестивый щит!
Модификация особого заклинания «Нечестивая броня», коим владели все рыцари, но куда проще, легче и меньше затрат энергии, призывая барьер в небольшой области перед магическим проводником.
Молот противника отскакивает, а сам Кровожад тут же извлекает свой особый козырь.
Туралин быстро среагировал и заблокировал неожиданно появившийся… меч…
Большой, тяжелый, не слишком длинный, с тупым острием и массивным клинком. Чем-то подобным человеческие палачи пользуются для казни, но это оружие было куда больше и тяжелее. Ведь предназначено оно для того чтобы противостоять молотам паладинов.
Рыцари Смерти не пользуются оружием и в ближний бой никогда не вступают. Мертвецы превосходят живых по всем показателям, однако их души принадлежат колдунам, которые никогда не были особо хорошими воинами. Потому такие как Терон не пользовались оружием.
Однако, когда у тебя есть целых два года безделья, и чтобы не сойти с ума, ты начинаешь изучать на что вообще способно твое мертвое тело. То, что его мышечная память и рефлексы все еще доступны, было известно с самого начала, ведь иначе чернокнижнику было бы слишком сложно приспособиться к сосуду, чье телосложение немало отличалось от орочьего… Но лишь по возвращению в родной мир у чернокнижника появилось время, чтобы исследовать весь спектр унаследованных от людского воина способностей. И, поскольку все они создавались из штормвиндских рыцарей, то не удивительно, что их тела помнили, как владеть оружием. Два года Терон приводил свой разум в гармонию с телом, превращая рефлекторные движения в осознанные фехтовальные техники. А когда он «обновил» свою оболочку во время поисков артефактов, то сумел еще лучше развить этот навык.
Конечно, это все равно не делает его «воином».
Мастерства и опыта ему очень сильно не хватает, но он компенсирует все недостатки магией и мертвым телом. С таким врагом как паладин иначе никак, ведь из-за Божественной защиты, они могут становиться вообще неуязвимыми.
«По словам Громмаша эта сила сильно выматывает паладина и тот быстро устает. Потому часто применять её он не сможет, и будет точечно использовать. А значит, у меня есть шанс».
Потому в качестве оружия он и приказал выковать ему это недоразумение, которое многие бы назвали просто огромной железной дубиной, а не мечом. Но исписанный нечестивыми рунами он был идеальным оружием для такого. Он не сломается от ударов врага, выдержит влияние Скверны, а его вес, быстро вымотавший бы любого живого человека, нивелируется неутомимостью мертвеца.
— Удивлен? — усмехнулся Терон. — Я еще многое могу тебе показать!
Вообще-то это был блеф, но врагу не обязательно знать, что даже так мертвец не собирался отдаваться ближнему бою и планировал сосредоточиться на защите. Нечестивый щит хорошее заклятье и, как он только что выяснил, может выдержать атаку паладина, но зря рисковать не стоит.
— Нападай, паладин…
***
— Нападай, паладин, — жуткий голос Терона Кровожада вибрирующими нотками разносился по округе.
Туралион напрягся и стал действовать осторожнее. Все же увидеть меч в руках такого он никак не ожидал. Это несколько выбивалось из привычного ему образа, и он даже не думал, что подобное возможно. Мертвый колдун взял в руку этот огромный, небрежно выкованный меч, чтобы сражаться им.
«Не важно, что он применит. Я должен победить!»
С этой мыслью Туралион наполнил себя силой святости.
Эгида!
Мощь запылала внутри тела, а сияние начало пробиваться через кожу и глаза, из-за чего казалось, будто его доспехи пусты и наполнены лишь энергией.
Он тут же кинулся в атаку и отразив поток темной магии снова сумел сойти в ближнем бою.
Удар!
Молот был заблокировал этим ужасающим мечом и с быстрым разворотом мертвец атакует сам. Держа это оружие в одной руке он словно перышком махал, и, если бы не Эгида, то заблокированный удар вполне мог сломать паладину руки.
«Какая мощь…»
Все же он мертвый человек. По словам Эйса любое живое существо использует меньше половины своей физической силы в жизни и лишь в экстренных ситуациях этот предел может быть сдвинут, но с негативными последствиями для организма. Мертвый же не испытывает подобных проблем и постоянно пользуется полной мощью своего тела.
Вот сейчас Туралион испытал это на себе.
Удар! Удар! Удар!
Атаки покойника сыпались один за другим, давя на паладина, не позволяя тому даже продохнуть. Взмахи огромным мечом сопровождались непрерывным потоком заклинаний, которые испускал скипетр колдуна, заставляя паладина уходить в полную защиту и постоянно испускать свет. При этом Туралион старался экономить силы и не использовать Эгиду без необходимости, ведь тот отнимает крайне много энергии и дико выматывает при постоянном применении. Упасть без сил прямо в бою ему не хотелось.
Резко сместившись, он пропускает оружие врага и отразив вспышку темной магии наносит удар молотом, который отражается от выставленного магического щита. Враг даже не шелохнулся и сразу же пошел в контратаку, поливая паладина сначала разрядом каких-то нечестивых заклятий, а затем тесня взмахами этого ужасающего оружия.
Враг ускорился, наполнив себя темной мощью.
Удар!
Шар Скверны едва не попадает Туралиону в лицо, затем мертвец парирует атаку молота, толкает паладина выставленным магическим щитом, чтобы затем нанести удар клинком. Человек отражает это и сразу же вынужден закрыться щитом, чтобы не умереть от магии врага.
«Комбинирует и магию, и ближний бой… Я и не думал, что так можно…,»
Паладины — это вчерашние жрецы, коих научили владеть оружием, или же бывшие рыцари, которые овладели Светом. Однако всех старались учить одинаково, и никто еще не знал, как «правильно» пользоваться всеми силами. Война многому научила, но в боях нет места экспериментам и попыткам, потому их способности на данный момент довольно стандартные. Даже Туралион, при всех своих достоинствах в основном всегда пользовался только молотом и усиливал себя Светом.
«Если выживем, надо будет многому научиться».
Но сейчас думать было некогда.
Отразив еще один поток темной магии Туралион сумел отбить меч врага и попытался сблизиться, но еще одно непонятное заклинание не позволило ему это сделать.
Враг снова атакует и продавливает своей огромной силой, не ослабляя давление ни на мгновение.
Однако паладин все же кое-что заметил.
«Он все же не воин…»
Поначалу он еще опасался возможного мастерства клинка своего врага, но сейчас он понимал, что несмотря на неплохие навыки в них не ощущается опыта. Рефлексы врага были превосходны, но чем дольше паладин с ним сражался, тем больше он чувствовал — чернокнижник развил свое боевое искусство отнюдь не в бою. Он был сродни многообещающему рекруту, что блистал на тренировках, но
