10. Зарницы над городом
Борейцы, неожиданно для себя оказавшиеся между молотом и наковальней, бились с отчаяньем обреченных.
Когда в спину им ударила дружинная сотня, никакого страха еще и в помине не было, поскольку в ратном деле всякое случается и вчерашний союзник запросто может обернуться сегодняшним ворогом. И когда на площадь перед Княжеским дворцом ворвались десятки новых бунтовщиков (откуда только повылезали?!), вера в благополучный исход сражения не покинула борейцев. Только удивление, смешанное с тревогой, царапнуло когтистой лапой их ледяные северные души: каким образом незначительная, почти шутейная схватка с обнаглевшей синегорской чернью смогла вдруг перерасти в серьезную битву за Ладорскую крепость? Но лишь после того как наблюдатели с угловых башен одновременно закричали о подступающем к городу большом войске, многоопытные борейцы поняли — гибель близка.
Хотя главные ворота еще держались, обороняемые от наседавших дружинников полусотней могучих латников, стало ясно, что долго им не продержаться. Борейцы, созванные со всех концов крепости звуком сигнальной трубы, не успели выстроить свой знаменитый железный круг — отряд Горбача яростным вихрем ворвался на широкую площадь между Надвратной башней и Княжеским дворцом, закрутилась-забушевала жестокая сеча.
Грудь в грудь сшибались бойцы, звенели мечи, сверкали на солнце отточенные кинжалы и тут же темнели, обагренные алой горячей кровью. В этой безумной давке, где разом сошлись около семисот человек, борейцы утратили свои неоспоримые преимущества: слаженность коллективных действий, быстрое и четкое выполнение команд воеводы, ударную мощь копьеносцев. Зато решающее значение обрели залихватская удаль и врожденная ловкость синегорцев.
Тяжелая броня оказала иноземцам дурную услугу, делая их неповоротливыми и медлительными в многолюдном скопище. Синегорцы, особенно те, что уже поднабрались боевого опыта в Удоке, проворно увертывались от длинных борейских мечей и наносили быстрые ответные удары, если и не всегда смертельные, то, во всяком случае, очень болезненные, от которых мутилось сознание и подкашивались ноги. Упавших на землю затаптывали свои же.
Спотыкаясь о трупы, пытаясь заслониться негодными для рукопашной схватки щитами, не зная, с какой стороны ждать новых ударов, борейцы теряли остатки мужества и ни на что уже не надеялись.
Даже на колдовскую силу Ареса, о которой многие были наслышаны, а кое-кто сподобился видеть своими глазами, рассчитывать не приходилось: Черный колдун как сквозь землю провалился, едва в окрестностях Ладора показались новые сотни мятежников…
Впрочем, в некоторой степени так оно и было, поскольку Арес бежал из осажденной Надвратной башни через тайный подземный ход. Он не стал дожидаться, когда главные крепостные ворота распахнутся навстречу сокрушительной лавине взбунтовавшейся черни. Неизбежное поражение борейцев стало для него очевидным. Теперь единственным его желанием было поскорее проникнуть во дворец, а оттуда — на вершину Княжеской башни. Несли Великий Господин еще не отворотил своего милостивого взора от верного слуги, если черная сеть не до конца уничтожена какой-то непостижимой волшебной силой, то Он сумеет выручить Ареса, унести его прочь из этого обреченного города.
Да, обреченного, ибо как только будут произнесены заклинания, поджигающие бочки с огненным порошком, здесь не останется камня на камне! Он, Арес, жестоко отомстит синегорцам и тем самым докажет Великому Господину свою беспредельную преданность…
Лишь снимая печать-заклятье с дверей, ведущих в княжеские покои, Арес брезгливо сообразил, что здесь его ожидает до смерти перепуганный Климога. Из окон своей горницы тот наверняка видел, что творилось на площади перед дворцом, и, конечно же, догадывался о том, какая судьба ему уготована.
К сожалению, проход в Княжескую башню находится прямо за большой горницей. Неприятной встречи с бывшим властителем Синегорья не избежать.
Климога, едва колдун переступил порог, бросился к нему… с проклятьями. Арес опешил. Он-то думал, что безвольный князь давно и полностью утратил подобные замашки в разговорах с подлинным хозяином княжества, ан нет! То ли страх за свою шкуру возродил в нем былую наглость, то ли разорванная сеть даже над ним отныне не властна. В любом случае такая перемена в поведении Климога сейчас очень некстати.
— Как ты посмел запереть меня?! — брызгая слюной и потрясая кулаками, вопил Климога. — Проходимец, бездарь, что ты понимаешь в ратном искусстве? Дозволить бунтовщикам собрать силы у городских стен, дать им проникнуть в крепость — это не просто глупость, это измена! Наш Господин покарает тебя лютой смертью!
— Заткнись, — коротко произнес колдун и отмахнулся от него, как от назойливой мухи.
Подойдя к окну, Арес оглядел площадь. Дружинники, судя по всему, вот-вот распахнут ворота. Значит, времени у него в обрез.
— Слушай меня внимательно, — тоном, не допускающим возражений, произнес колдун. — Я иду звать на помощь нашего Господина…
— Мы идем вместе! — прервал его Климога. — Я больше не доверяю тебе, иноземец.
— Если ты хочешь следовать за мной, пожалуйста, я не буду тебя удерживать, — тут же сменил тон Арес. — Но учти, что тогда мы никак не успеем исправить положение и нас обоих растерзает обезумевшая толпа голодранцев. Есть лишь один способ задержать их и выиграть время, чтобы я смог обратиться к Великому Господину без помех.
— Что за способ? — настороженно спросил Климога.
— Княжна Любава. Покуда она в наших руках, ее братец не посмеет причинить нам вред. Ты согласен с этим?
— И что дальше?
— Нельзя терять времени. Слышишь восторженные вопли? Бунтовщики открыли главные ворота, сейчас ринутся во дворец. Немедленно тащи девку в мою темницу! Я буду там — нужно успеть начертать магические знаки. Да не стой как чурбан! Куда я денусь из осажденного дворца?
Словно подтверждая искренность своих намерений, Арес быстро направился к потайной двери, ведущей в его обитель. И Климога поверил. Сорвавшись с места, он устремился в малую горницу, где под надежной охраной двух дюжих борейцев томилась дочь Светозора. Климога, охваченный смятением и страхом, начисто забыл, что из обители колдуна есть еще один тайный выход — в Княжескую башню…
Владигора не было на площади, когда сотня Горбача и ладорские дружинники сломили наконец упорное сопротивление стражников, пробились к воротам и распахнули их навстречу столь вовремя подоспевшему из предгорья войску. Вероятно, опытный воевода ни за что не покинул бы поле битвы в такой момент, но сердце молодого князя подсказывало иное решение.
