— Да знаем мы, — перебила Черепаха. — Ты швырнул им камень, и они передрались.
— Камень?!
— А что, нет?
Ясон покачал головой:
— Чушь. Разорвали бы на части. Я и так-то страху натерпелся, когда во втором тайме пришлось красную карточку поднять…
— Апория Зенона заразна, — мрачно сказала Черепаха.
— Не понял.
Черепаха вздохнула:
— Помнишь, у меня завелась мышь, и ты подарил мне кота?
— Он стал парадоксальным?
— Нет, но он вряд ли ее поймает.
— Гм?
Черепаха снова вздохнула:
— Пойдем покажу.
* * *
— Н-да, — сказал Ахиллес. — Сколько они так?
— Третий день.
— Ставлю на кота. Кстати…
— Том, — сказала Черепаха. — Я назвала его Том.
— Медведи? — удивился Ахиллес. — Какие же вы медведи?
— Внешность часто бывает обманчива, — сказал Первый Медведь.
Черепаха кивнула.
— Ладно, — сказал Ахиллес. — У вас есть опыт застройки?
— Коттеджи.
— Стены Трои.
— Стены Карфагена
— Стены Иерихона.
— Какая-то тенденция нездоровая, — сказала Черепаха.
— Да сойдет, — сказал Ахиллес. — Заказчик из Берлина.
— И оплаты не надо, — сказал Третий Медведь.
— А что тогда?
— Можете поговорить с Цирцеей?
— Зачем?
Третий Медведь вздохнул:
— Ну, когда она была еще совсем маленькой…
* * *
— … и тут я наорал на нее, — закончил Третий Медведь. — Кто, мол, спал в моей кроватке!
Ахиллес издал неопределенный звук.
Черепаха поперхнулась.
— Да, — согласился Второй Медведь. — Погорячился Наф-Наф.
Не так все было. Совсем не так.
Вот, Золушка, к примеру. Да, крестная была. И весь сопутствующий антураж: карета из тыквы, бальное платье, двенадцать часов, ну и туфелька, само собой. А потом что-то пошло вкривь. Фею вызвали в соседнее королевство, там как раз родилась принцесса с печальными перспективами на ближайший после совершеннолетия век, да и мачеха подсуетилась. В общем, их высочество промчались на всех парах мимо чулана, в котором заперли Золушку, перелапали массу разнообразных ножек сначала на территории собственного королевства, а потом и за его пределами. Через две недели он уже и лица различать перестал, не то что ноги, поэтому когда обувь подошла, был рад-радешенек целых три месяца. Потом из-за развода вели длительную переписку с Ватиканом. Второй прошел легче: молодая супруга не пожелала менять веру и особой ценности для Рима не представляла. Третью принц уже почти собрался казнить, обвинив в государственной измене, тем более что и повод был (если убрать слово «государственная»), но по мягкосердечию заточил в монастырь. С четвертой прожил душа в душу шесть лет, пока она, опечаленная бездетностью, не ушла в монастырь сама. С пятой познакомился по переписке — она прислала дивного слога письмо и невесомую атласную туфельку на полразмера меньше образцовой, но правила железной рукой. Роль принца-консорта устраивала нашего принца четыре года.
Одним словом, через двадцать лет после незабываемого бала их высочество пересекли отчую границу и остановились у сапожной лавки с издевательским названием «Хрустальный башмачок»: каблук измученной примерками обуви скололся, и полировка порядком потускнела. За конторкой сидела приятная дама средних лет и стряхивала пепел в хрустальную туфельку 34,5 размера. К слову сказать, в последний раз Золушке удалось втиснуть ногу в подарок крестной еще до предпоследней свадьбы принца, но его это не смутило.
История спящей красавицы — тоже сплошные правки. Жених у нее был лет с двух. Хороший мальчик: Сорбонна, виртуозная игра на лютне, отличные знания в практической токсикологии. Третий сын, но подумайте сами — кто выберет для первенца принцессу с ведьминским проклятьем в анамнезе? После неприятности с веретеном он выкупил у Белоснежки яблоко долгого сна, заказал стеклянный саркофаг с вентиляцией и системой оповещения, провел анализ опасного фрукта, отмерил дозу и откусил. Сто восемнадцать лет летаргии как один день. Крестная слово сдержала — принцесса проспала ровно век, проснулась, перебудила двор, сменила гардероб, вырубила терновник, провела семь победоносных войн, восстановила прежние границы и отказала пятнадцати женихам, заслужив репутацию королевы-девственницы… и даже технически оставалась ею вплоть до первых родов. Да-да, кафедру проблем искусственного оплодотворения в учрежденной ее высочеством медицинской академии до сих пор считают сильнейшей в Европе. Помимо этого она собрала у себя всех специалистов по нарушениям сна и лучших пластических хирургов, потому что пробуждение, увы, запустило механизм старения. Принца она привыкла целовать дважды в день — утром и вечером, на всякий случай, но проснулся он от пощечины, потому что даже у очень самоотверженных принцесс терпение предельно. После завтрака ему представили детей — семи, четырех и двух с половиной лет.
Снежная Королева? Пока Герда пять лет разговаривала с розами старой ведьмы, два года морочила голову принцу и принцессе и слишком долго путешествовала по миру с Большим Разбойником… А он откуда взялся? Боже мой, вы и этого не знаете? Маленькая Разбойница обчистила маму, сбежала с Гердой, немножко поиграла в «ищем Кая», а после сменила пол в клинике, которую открыла морская ведьма, — говорят, это у нее получается куда лучше, чем кроить ноги из русалочьих хвостов. Герда, к своей чести, несколько раз пыталась удрать, но после смирилась и даже начала находить в ситуации некоторую прелесть. За это время Кай сложил слово «вечность» и получил весь мир (это оказалось довольно скучно) и коньки в придачу. Потом он складывал «вечность» еще пятнадцатью разными способами, но за это полагались только коньки. Когда Снежная Королева привезла нового мальчишку, Кай упаковал 16 пар коньков, схемы головоломок и уехал в Америку, где для начала поменял первую букву имени: Гай Юлий Цезарь ему всегда импонировал. Продажа коньков дала начальный капитал, а на разработке паззлов и логических задач Гай Сноу заработал чертову уйму денег. С первой прибыли он нанял сиделку для пожилой датской дамы и следующие десять лет исправно переводил деньги на ее счет. Герду он встретил на благотворительном балу и немедля увез, предварительно заплатив Большому Разбойнику чудовищные отступные. Для свадебной церемонии было закуплено двенадцать тысяч цветов, и среди них — ни одной розы — на этом настояла новобрачная. Каждый год, в день исчезновения Кая Герда запирается в спальне и выходит лишь к вечеру, с красными глазами.
