Но волчье время набирает силу, и всё меньше остается во мне человека.
И закат становится началом дня, и совсем иначе, освежающе и пьяняще пахнет еловая хвоя, переполняя тело бешеным, звериным восторгом. Заставляющим до одури, до изнеможения мчаться сквозь лес наперегонки с луной, чувствуя, что вот-вот — и произойдет что-то прекрасное, волшебное — и останется с тобой навсегда…
И думается: а вдруг… а всё-таки…
Жизни свойственно смеяться над смертью. Порой — горько, иронично, отчаянно… но неизменно искренне.
Ибо вечность невозможно напугать мгновением…
— Это чего — стол? — хохотнул Мрак, за краешек приподнимая с пола прямоугольный кусок бурой, стоявшей колом свиной кожи. Судя по ссыпавшимся с нее крошкам и мышиному помету, так оно и было.
— Нет, коврик для медитаций, — фыркнула я. — С покойными дедушками советоваться.
— Хорош издеваться, — с досадой проворчал дракон, которому уже порядком влетело от Вереса.
— Сам виноват. — Колдун до сих пор злился на друга. Столько усилий на умасливание вождя потрачено, и впустую! — Ишь, вынь да положь ему Великого Прадеда…
— Ты еще ногами меня, святотатца, попинай! — сердито предложил Мрак.
Верес, получив разрешение, дал ему коленом под зад и, отведя душу, смягчился:
— Да нет, насколько я знаю, ничего святого у троллей нет. Так что оскорбил ты их исключительно в родственных чувствах.
— Что, всё так серьезно? — уныло вздохнул дракон, присаживаясь на корточки у «стола».
— Посмотрим, что скажет Великий Прадед. Хотя я сильно подозреваю, что это всего лишь фольклорный элемент, на которого принято валить ответственность за решения племени. Я как-то присутствовал на таком обряде — в другом племени, правда, — и ничего сверхъестественного не почувствовал.
Разговор оборвался — в пещеру, протаранив шкуру лохматой макушкой, без стука вломился незнакомый тролль-подросток. Мы уже хотели послать его куда велено, но оказалось, что это посыльный от вождя, тащивший в одной лапе здоровенную миску, во второй — стопку тарелок, а в зубах — пучок обструганных палочек.
— Вождь из личный запас угощать, — сгрузив на стол свою ношу, не шибко приветливо буркнул он на ломаном Всеобщем, досадуя, что приходится переводить на нас лакомое яство. — Говорит, не есть — большой обида.
Мы поблагодарили, но тролленок только презрительно выпятил нижнюю губу и утопал обратно, оставив нас переваривать оказанную вождем честь.
Впрочем, для начала ее надо было съесть.
— Ну и как это называется? — задумчиво вопросила я, накалывая на палочку сморщенный комок, за которым потянулась борода зеленоватой слизи. До рта он не доехал, сорвался и плюхнулся обратно в миску, по поводу чего я ни капли не расстроилась.
— Грибы, — осторожно предположил Верес, сам не торопясь браться за «столовый прибор».
— Я имела в виду, как называются грибы с красной шляпкой в белые точечки?
— Мухоморы! — охотно подсказала Вирра.
— Хвала богам, а то я уж испугалась, что у меня нелады с памятью. Или со зрением, — притворно вздохнула я, ибо стоящая перед нами посудина была до краев наполнена именно этими дарами леса. — Вот уж не знала, что они относятся к числу деликатесов! Век живи, век учись… и лучше на чужом опыте. Кто там из нас самый голодный? Нельзя же обижать наших хозяев, они сегодня и так не шибко добрые.
— Вообще-то всё зависит от способа обработки, — нерешительно начал Верес, с моей подачи ставший центром внимания. — Я читал, что если их должным образом вымочить и выварить…
— Ты кушай, кушай! Тут тебе как раз на одну порцию. А мы немножечко этих соплей по тарелкам размажем, и сойдет. — Я еще раз ковырнула палочкой в блюде, наматывая на нее «подливку». — Хм, такое впечатление, что они сюда всем племенем сморкались…
— И мне положи немножко! — поспешно протянул тарелку Мрак, стараясь даже не глядеть на мои манипуляции.
Верес совсем загрустил. Особенно когда миска торжественно перекочевала к нему под нос. Пару раз безрезультатно ткнув в скользкие грибочки палочкой, колдун плюнул на хорошие манеры и выудил маленький ядреный мухоморчик пальцами. Обреченно зажмурился и поскорее, пока не успел передумать, запихнул в рот. Медленно, неуверенно прожевал и с усилием проглотил.
Мы напряженно ожидали.
— А что, вполне съедобно, — заключил колдун, открывая глаза. — На маринованные опята похоже. У тебя в сумке хлебушка не завалялось?
Героизм надо поощрять. Я разломила остаток ковриги, показала Вересу — выбирай, какой кусок нравится, но этот нахал двумя руками ловко выхватил у меня оба. И тут же понадкусывал, лишив возможности отобрать. Пришлось, в свою очередь, клянчить на пропитание у Мрака, который, поломавшись, выложил на стол пяток печеных картофелин. Лишнюю (колдун обойдется!) разыграли в карты, в несколько партий. К несказанному восторгу проигравших (то есть нас с Виррой и Мраком) середка трофея оказалась гнилой, и Рест несколько минут остервенело отплевывался. Кидая на меня такие злобные взгляды, словно я это знала и нарочно мухлевала.
Верес тем временем добросовестно, с аппетитом опустошил миску (я даже пожалела, что не составила ему компанию) и прилег отдохнуть. Да так его то ли с дороги, то ли от сытости разморило, что, когда пришло время идти на совещание к Прадеду, на заспанного, вялого колдуна было жалко смотреть.
— Отсыпайся уж, мы одни сходим, — предложил Мрак.
— А вдруг вы снова какую-нибудь глупость спорете?
— Мы просто молча постоим у стеночки, — истово заверил наученный горьким опытом дракон. — Интересно же поглядеть на Великого Тролльего Прадеда!
— Сомневаюсь, что он явит вам что-нибудь стоящее, — устало, через силу усмехнулся Верес. — Настоящую магию тролли не используют и вообще относятся к ней весьма скептически, так что всё их «совещание с духом» не более чем подбрасывание монетки.
— Всё равно будет что внукам рассказать, — не сдавался дракон. Рест и Вирра горячо его поддерживали, нетерпеливо переминаясь у двери. Да и я, чего греха таить, тоже…
— Ну, я вас предупреждал. — Колдун уже с закрытыми глазами натянул верхнюю шкуру до подбородка. Сонно пробормотал: — И помните: молчание — серебро!
— А золото тогда что? — удивилась я.
— Вообще никуда не ходить. Оно надежнее.
— Ничего, мы не гордые — серебро нас тоже вполне устроит!
Как Верес и предсказывал, побудка дедушки напоминала дешевый спиритический сеанс, только «гадалке» благоговейно внимали не алчущие жениха девицы, а два десятка насупленных тролльих морд. Повсюду горели грубо слепленные свечи, пахло жжеными травами, а в центре пещеры прямо на полу стояло глубокое блюдо с водой. Проводил обряд сам вождь при помощи того нелюбезного подростка. Обязанности последнего заключались в удержании над жаровней медной чашечки с расплавленным воском, пока вождь пробормочет положенные воззвания к духу. Разумеется, на тролльем, так что мы ничего не поняли, но нагнести обстановку ему удалось здорово. Особенно когда он вытащил из-за пояса огромный кривой нож и эффектно полоснул себя по предплечью. Я уж испугалась, что тролль его отрубит, но из маленькой ранки едва покапало кровью, подкрашивая воду.
