– Отнюдь. Проблема не в том, какой выбрать, а в том, что ни один не нравится. - Я тяжело вздохнула, взбираясь на давно облюбованный насест - подвешенный к потолку стол. - Можно, как Ильянта, вступить в Гильдию, улыбаться при проверках и старательно следовать всем правилам. Тогда тебя там любят, ценят, уважают и Храма без тебя не мыслят. Можно, как Таирна, плюнуть на всех и всё и упрямо не появляться в своем Храме годами, наведываясь туда только в совсем уж чрезвычайных ситуациях. Тогда тебе в лицо натянуто улыбаются, за спиной злобным шепотом перемывают кости и по-гадючьи шипят вслед. А можно…
– Что? - пират даже подался вперед, ловя каждое слово на лету.
– В том-то и дело: я не знаю, что! Что бы мне такого сделать, чтобы не лебезить перед Гильдией и не повеситься от тоски по Храму!
Пират, поморщившись, почесал затылок, ухмыльнулся и сильным толчком пихнул стол, словно качели. Цепи ехидно скрипнули, и я с возмущенным:
– Эй!!! - чуть не полетела на пол, чудом не выпустив из рук шэритов. - Ты совсем сдурел?!
– Нет, - сверкнул белыми зубами флибустьер. - Это ты совсем распустила сопли. Ты ведьма - или нет? Что толку даром терзаться? Решай, что делать, а дальше - гори всё синим пламенем! Если хочешь - верну тебя в Храм, не хочешь - оставайся на борту или высадись на любой Ветке. Главное, прекрати сидеть здесь с похоронным видом и разводить сырость! Ты меня просто пугаешь своим видом. Я ведь сначала по делу пришел, да и забыл.
– С испугу?
– Ну… Примерно.
Я решительно тряхнула головой, рассыпая волосы по плечам. И вправду, что это такое?! Что за детский сад, пеленочная группа?!
– А какое дело?
Пират замялся, уклончиво пожимая плечами:
– Да… Виднеется там на горизонте дрянь какая-то… Глянула бы, не патрульный ли крейсер или… ещё чего похуже.
– А куда для нас хуже-то?
Пират обреченно махнул рукой, но объяснить не пожелал.
Я резко спрыгнула со стола и, скомкав, впитала шэриты. К лешему хандру! Если есть работа, то нечего расхолаживаться.
Пропади оно пропадом это Тайнолучие…
Полуденное солнце шаловливо плескалось на грозно вздымавшихся волнах и сверкало болезненно белыми бликами, мешающими толком разглядеть то нечто на горизонте, увеличенное мной сквозь магическую призму в несколько раз.
– Леший бы побрал эти йыровы лучи, - ругнулся Фрель, недовольно щуря глаза.
Я в последний раз тщетно глянула на безбожно бликующий горизонт и, пожав плечами - знать, не судьба - распустила энергию. Кучка любопытствующих пиратов неподалеку разошлась по каютам с разочарованным гудением. Вслед скользнул опасливый ведьминский взгляд.
– Не нравлюсь я им, Фрель.
Пират удивленно ухмыльнулся:
– С чего бы? Неужели тебя не сумели убедить в том, как они рады полученному благодаря тебе заданию? Тогда можно повторить для пущей торжественности. Эй!
Я испуганно замахала руками, как мух, разгоняя тут же высунувшихся на палубу пиратов.
– Прекрати сей же час! Мне и первого раза хватило!
Пират с видом нашкодившего и безумно гордого кота облокотился о корму.
– Тогда с чего ты взяла, что им не нравишься?
Я пожала плечами. Как втолковать мужчине, что такое интуиция? А ведьминское чутье? А просто обида за незаслуженный взгляд исподлобья? Ладно, леший с ним.
Сцепленные полусферой пальцы конвульсивно дернулись в болевой судороге, и чуть заметно сгустившийся воздух повис маревом призмы, мгновенно приблизившей горизонт с тревожащей Фреля точкой на оном. Вот только лучше бы он этого не делал…
О нет, это был не патрульный крейсер. И даже не бригантина какого-нибудь монарха с эскадрой охраны. Это было то самое "гораздо хуже"…
Черные шелковые паруса самовольно взвивались ввысь, холодным пламенем облизывая тонкие гнущиеся мачты; высокая, без пробоин и трещин, корма сияла художественно развешенными по внешней стороне гирляндами монет; тяжелая пушка посреди палубы ехидно чернела смертоносным зевом. Ни одно судно не вскидывает острый нос так горделиво и так надменно, как пиратское. Ни купеческое, надраенное до блеска, ни королевское, наскоро залатанное на последние непропитые строителями деньги, ни военное, тяжеловесно идущее по воде со снарядами на борту, чуть не цепляя кормой воду.
Но есть судно самовольнее пиратских, новее купеческих, надменней королевских и смертоносней военных.
Летучий Голландец.
О нем не зря складывают сотни легенд и сказок на всех Ветках Древа. Да, многое перевирают, утрируют и придумывают, но суть от этого не меняется. Корабль, встретившийся с Летучим Голландцем, обречен на смерть.
Судно словно затягивает в кильватер Голландца, теряется управление, ломается штурвал, обрывается якорная цепь. Остановить бригантину невозможно. Пока не остановится сама… напоровшись на скалы или рифы…
Фрель судорожно сжал пальцами тяжелые брусья борта. Резко развернулся ко мне - отчаянный огонь сверкнул в черных глазах. Резкий, срывающийся с привычных приказных нот голос:
– Лево руля! Меняй галс!!!
Скрип штурвала, страдальческий стон покосившейся мачты и чуть удивленный голос, падающий, как топор на плаху:
– Капитан, судно не слушается руля…
* * *
Пират нечеловеческим усилием удержал рвущееся с губ ругательство, судорожно сжал руки в кулаки и абсолютно спокойным тоном продолжил:
– Что ж, тогда ищите неисправность…
Фрель решительно тряхнул головой и глубоко вздохнул. Рулевой, удивленный странным переходом со срывающегося крика на скучающе-бытовой приказ, подозрительно покосился на капитана, но весь вид того выражал только легкое изумление оттого, что в его словах могут сомневаться, и флибустьер торопливо ушел в трюм за помощью.
Я осторожно растворила в воздухе призму, опасливо покосилась на пирата.
– Фрель, насколько правдивы легенды?
– А они бывают правдивы? - под ироничной дугой брови и насмешливым тоном ответа с трудом, но угадывалась крепко взнузданная ярость и отчаяние. Я медленно положила тонкую руку на его плечо.
– Они бывают "совсем ерунда" и "что-то в этом всё же есть".
– Тогда второе, - пират глубоко вздохнул, с опаской огляделся по сторонам. Пустая палуба его слегка успокоила. - Корабль, попавший в сети Голландца, теряет управление и разбивается или…
Что ж, тогда дело и вправду плохо…
– Что - или?
Уголок жесткого рта презрительно дернулся вниз.
– Или сам становится Голландцем.
Я честно попыталась это понять, но не преуспела:
– Хочешь сказать, что Голландцев много?!
Пират откровенно, неприятно, зло расхохотался:
