Глаза изверга стали широкими, как монеты. Он уронил меч, и клыкастый рот распахнулся в вопле боли. Тени бурей сумрака завертелись вокруг него. В животе у дьявола открылась неровная дыра, хлынула кровь, а дыра в Магадоне закрылась и болезненно зажила.
— Это тебе, ублюдок, — прохрипел Магадон, вливая свою агонию в гибнущего дьявола. Он отпихнул тварь назад, и изверг ударился о стену, опрокидывая кружки, пытаясь запихнуть внутренности обратно в свой живот.
Магадон потянулся к стойке и сжал в кулаке стрелу, уклонился от слабого взмаха меча дьявола и вонзил стрелу ему в глаз, глубоко в рогатую голову.
Дьявол упал на пол, Магадон бросился на него, оседлал, они оба были скользкими от смешавшейся крови. Он вырвал стрелу и погрузил её во второй глаз противника.
Магадон встал, тяжело дыша, его ноги всё ещё подгибались, и обнаружил позади себя сидящего на стойке Ривена, подсвеченного светом разрастающегося пожара. Вокруг него медленно вились тени. Чем–то он напомнил Магадону ворона.
— Прямо как в старые времена, — сказал Ривен.
Магадон выпрямился, пошатнулся, кивнул.
— Ты в порядке? — спросил Ривен. Его дыхание даже не участилось. Магадон задумался, а дышит ли Ривен вообще?
Магадон посмотрел на окровавленую стрелу в своей руке, на свою залитую кровью одежду, на труп дьявола позади себя, на пылающую таверну.
— Со мной всё хорошо, — сказал он. Он поднял с пола бочонок и обнаружил, что сквозь трещину вылилось не всё содержимое. Он наполнил две кружки и протянул одну Ривену.
— Дерьмовое пойло, — сказал он, осушая свою кружку.
Ривен тоже осушил свою.
— Лучшее, что я пил за долгое время, Магз.
В руке Ривена возникла его трубка, уже зажжённая, и он сделал длинную затяжку.
— Пожарная бригада, должно быть, уже в пути, — сказал Магадон, глядя, как горит его таверна. Сквозь дыру в потолке наружу струился густой поток дыма. Кровь изверга защищала Магадона от жара и огня. Для Ривена пламя тоже не представляло опасности.
— Для этого места слишком поздно, — сказал Ривен. — Прости, Магз.
Магадон пожал плечами.
— Мне оно всё равно надоело.
Ривен кивнул.
— Пускай трупы горят. Если бы эти трое работали на твоего отца, у нас бы тут уже были десять дюжин дьяволов, и, может, сам архиизверг во плоти.
Даже намёка на сказанное полубогом имя Мефистофеля было достаточно, чтобы в помещении пронёсся порыв холодного ветра. Пламя зашипело и затрещало, этот звук был похож на тёмные слова.
— Эти работали на себя, может быть, пытаясь заслужить расположение твоего отца. Это была ошибка.
— Да.
Ривен сделал новую затяжку, втянул в себя дым.
— Ну?
Магадон окинул взглядом старого друга, скорее бога, чем человека, а вокруг тем временем горела его жизнь.
— Я буду готов, — сказал он.
— Отлично, — отозвался Ривен, и Магадону показалось, что у бога упал груз с плеч. — Тогда соедини нас.
— Мысленной связью?
— Чтобы я мог позвать тебя, когда будет нужно. Просто оставь связь, чтобы я мог оживить её, если потребуется. И не заглядывай глубже, Магз. Тебе не понравится то, что ты увидишь.
Мысль о том, чтобы соединить разум с богом, встревожила Магадона, но это было необходимо. Он открыл сознание, зачерпнул ментальной энергии, потянулся к разуму Ривена.
Шок от контакта заставил его задохнуться. Помня о предостережении Ривена, он оставил связь поверхностной и узкой, но всё равно смутно почувствовал широту сознания Ривена, его расширенное восприятие времени и пространства, голоса верующих, что звучали у него в голове.
— Боги, — тихо сказал Магадон.
— В самом деле, боги, — отозвался Ривен. — Превращает человека в чудовище, Мазг. Этого не избежать.
— Мне… жаль.
Ривен пожал плечами.
— Каждый несёт свою ношу. И не стоит пока меня не жалеть. Вскоре твои дела пойдут скверно. Можешь на это рассчитывать.
Магадон сочувственно улыбнулся.
— А когда было иначе?
Ривен ухмыльнулся.
— Не теряй бдительности, Магз. Скоро увидимся. Да, и, Магз… Он жив.
— Кто?
— Кейл. И мы собираемся его освободить.
— Что? Подожди!
Собравшаяся тьма окутала Ривена, и он исчез.
Он жив. Он жив. Эти слова и их значение выбросили все прочие мысли из головы Магадона.
Кейл был жив. И его сын был жив.
Скалясь, как безумец, Магадон собрал своё оружие и припасы. Он надел свою широкополую шляпу, натянул её на рога, и вышел на ночные улицы Дэрлуна сквозь пламя, не пострадав. Вокруг таверны уже собралось несколько человек. Но огонь не перекинулся. Пожар сожжёт его таверну и пристройку, но больше ничего.
Один из собравшихся, высокий, худой, лысый человек, державший в руках открытую книгу, показался Магадону странным. Он не смотрел на пожар, как остальные. Вместо этого он что–то записывал пером в свою книгу.
Должно быть, мужчина почувствовал взгляд Магадона. Он оторвал взгляд от книги.
В его глазах не было зрачков. Они казались вставленными в череп опалами. Он ухмыльнулся.
По коже Магадона пробежали мурашки. Он не знал, почему. Что–то в этом мужчине…
— Эй, ты в порядке? — крикнул один из собравшихся, моряк, язык которого заплетался от выпивки. — Ты в порядке, друг? Взгляни на свою одежду! Боги!
Лысый мужчина снова начал писать в книге, его рот изогнулся в загадочной улыбке.
— Ты в порядке, говорю? — снова крикнул моряк.
Магадон посмотрел на него, поднял руку, улыбнулся.
— Всё хорошо.
Всё было не просто хорошо. Ему не было так хорошо вот уже сотню лет.
Какое–то время Магадон просто прогуливался и размышлял. Даже в поздний час на улицах было людно: запряжённые мулами фургоны с припасами двигались к казармам, на углах стояли солдаты с мрачными лицами, наблюдая за повозками и пешеходами. Город готовился к войне. Каждый день сотни солдат покидали город, направляясь на строевой плац за пределами окружавших Дэрлун высоких базальтовых стен, и тренировались там часами. Разведчики верхом на везерабах — огромных крылатых созданиях, похожих на миног — пролетали над городом, развозя послания от кормирского дворянства к cтаршему бергуну Гаскарну Хайбаннеру. Ходили слухи, что между Дэрлуном и Кормиром будет заключён союз. Магадон сомневался, что этого хватит, чтобы предотвратить наступление Сембии.
Ноги сами собой принесли его к восточным воротам. За тёмной базальтовой стеной небо затянуло саваном сембийской ночи. Мерцали полосы зелёных молний, вены сембийского неба. Он почувствовал, как его сознания осторожно касается разум Источника.
Саккорс был там, парил во мраке. Как и сын Кейла. И Магадон знал, что он должен делать.
Ворота были закрыты, и стражники при его приближении напряглись. Но их сознание было простым и легко поддалось магии его разума.
— У меня приказ старшего бергуна, — сказал он, принуждая их поверить в это заявление. — Мне нужно немедленно покинуть город. Приношу извинения за поздний час.
— Конечно, конечно, — отозвался массивный и бородатый сержант стражи, дыхание которого пахло луком и табачным дымом.
Через несколько секунд Магадон уже стоял за воротами, и базальтовая стена оказалась у него за спиной. Он взглянул через равнину на закрывшую Сембию далёкую стену сумрачного воздуха. Он уже путешествовал по погружённой во мрак Сембии вместе с Эревисом Кейлом. Они вошли в Бурю Теней, направляясь в Ордулин. Воспоминания заставили Магадона улыбнуться.
— Иду по нашим следам, старый друг, — сказал он и отправился в путь. Используя ментальные эманации Источника, он оценил направление и расстояние до Саккорса. Тот парил в вечной сембийской ночи к югу от Грозовых вершин, примерно на полдороги между Дэрлуном и Ордулином. И Ривен сказал, что всё должно произойти в Ордулине.
Ривен сказал, что ему требуется помощь Магадона. Но как Магадон мог помочь богу? Так же, как он помог убийству бога сто лет тому назад. Он воспользуется Источником, чтобы увеличить собственную силу. Он чувствовал ментальное излучение Источника и ответил ему собственным. Скоро увидимся, передал он.
Он избегал трактов — опасаясь встретить сембийских солдат — и вместо этого быстро двигался по равнине. Лук и мастерство следопыта помогали ему добыть пропитание, а магия разума и навыки скрытности берегли от посторонних глаз. Даже путешествуя в стороне от дорог, время от времени он встречал патрули Шадовар, однажды — вместе конвоем, который, похоже, перевозил пленников. Магадон держался южнее Грозовых вершин и Мантикорова тракта, но всё равно замечал там признаки собирающегося сембийского войска. Даже вечный мрак не мог скрыть свет тысяч лагерных костров вдалеке, похожий на слабое мерцание звёзд.
