Покажи его. Ну, пожалуйста. Никогда живых зубров не видел.
— Но… — Агапа неуверенно посмотрела на меня.
— Никаких "но", покажи на минутку, а потом убери. Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — заканючил Шмур.
Агапа взмахнула платком и мне неожиданно стало нечем дышать, а сама я оказалась прижатой к стене волосатой тушей.
Агапа не рассчитала размеров бани и её фамильяр заполнил всё свободное пространство. Где-то внизу, под копной шерсти раздался приглушенный писк, похоже, что зубр сел на суслягуха. Или на Шмура…
— Агапа-а-а, убери его, — просипела я умоляюще.
Каким-то чудом Агапа меня услышала и полосатая туша перестала перекрывать мне доступ к воздуху.
— Ого, — выдохнул Шмур. — Такая огромная туша… Я только один глаз смог рассмотреть и тот показался больше блюдца. Потом как-нибудь покажешь на улице?
Я с ним согласилась. Действительно, не надо было Агапе вытаскивать своего фамильяра сейчас, когда мы находились в этой конурке.
Чтобы скоротать время, я начала расспрашивать Шмура о его мире. Из разговоров я поняла, что мы оказались в мире фэнтезийных книжек, где не знают, что такое нефть, но никого это не смущает, ведь почти в каждом городе есть свои маги, и они не стесняются пользоваться магией.
Зато мне понравились названия местной валюты — по всему Стратуину ходили одни и те же монеты, что лишало возможности существования валютных бирж, зато упрощало торговлю. Так как на Стратуине все поголовно ели хлеб, то за аналог нашей копейки была взята секунда работы пекаря и называлась секундарем. Секундари складывались в минутари, а те уже сходились в часандеры. То есть полная замена меди, серебра и золота. В этом мире ценилось время.
Мужчины не гнушались многоженством, но эта старая традиция уже отходила в прошлое и многие семьи состояли в основном из двух супругов. На ряду с обычными людьми сосуществовали орки, эльфы, гномы, хоббиты, тролли и прочие существа, о которых в нашем мире только ходят сказки. Драконов мы видели и раньше, как и великана с цваргами, но вот тролли мне пока ещё не попадались.
Суслягух вставлял свои едкие комментарии, поддразнивал рассказчика и всё-таки добился своего — Шмур в конце своей речи начал гоняться за изворотливым фамильяром с угрозами оторвать… руки и ноги. Потом успокаивался, но ненадолго — суслягух снова начинал издеваться над парнем.
Так продолжалось до самого вечера, пока деревенские философы не принесли нам кувшин молока и пару караваев хлеба. Голод не тетка и даже не дядька, он вообще не человек — мы вгрызлись в черствые караваи с такой же охотой, как умирающие от жажды приникают к ледяному ключу в оазисе. Мой фамильяр притащил ещё крупный кус вяленого мяса и мелкие огурцы, поэтому ужин можно назвать более-менее нормальным.
Шмур и суслягух после ужина вяло переругивались, а мы с Агапой думали — что делать дальше? И как-то ничего не придумывалось. Да, мы можем выйти из заточения, но что мы будем делать дальше? Где искать Похотуна и девчонок? Как достать недостающие ингредиенты для исцеления Симпатира? Как победить Фендюлятора и его банду?
Солнце красными лучами пожаловалось, что ему пора уходить и скрылось за горизонтом. Под потолком раздалось шуршание, и я увидела, как побледнела Агапа. Похоже, моя подруга боялась мышей. Я их тоже слегка опасалась. Не то, чтобы они нас сожрали с потрохами, но маленькие серые комочки с голыми хвостами заставляли мурашки гонять по коже дружной толпой.
Но не мыши заставили меня насторожиться. Нет. Я услышала неподалеку голос старосты и невольно прислушалась. А уж то, что он сказал, вызвало ещё одну порцию мурашек.
— Всемилостивейшая госпожа Хозяйка, но это категорически невозможно. Да мало сказать — это нерентабельно!
В ответ раздался приглушенный голос, который показался мне знакомым, и я не могу сказать, что это знакомство было приятным:
— Они не должны выйти из деревни. Решай сам, как это сделать.
— Но как? Они же стоят невероятную сумму денег. У нас появился шанс посибаритствовать целую декаду на вырученные деньги. И мы должны сами отказаться от такого куша?
— Раб, не забывайся. Или ваши жизни дешевле жизней этих академичек?
В воздухе зависла пауза. Я обратила внимание на то, что мои пальцы нервно подрагивают. Что там происходит на улице? К сожалению, ночная темнота скрыла под своим пологом разговаривающих.
— Хозяйка, я всё осознал, но часандры…
— Презренные деньги… Ты получишь их. Но они не должны выйти из деревни.
— Я всё исполню, — еле слышно прошелестел голос старосты.
Я взглянула на Агапу. Вряд ли можно стать ещё бледнее, но у неё это получилось — лицо стало белее простыни из рекламы "Тайд". Она тоже слышала голоса.
— Что будем делать? — спросила она одними губами.
— Подождем, я думаю, что жадность его сильнее, чем любовь к Хозяйке. Он ничего нам не сделает…
Как же я ошибалась… Но поняла это только тогда, когда услышала копошение возле двери, а после раздался стук камня о камень. И всё бы ничего, пусть стучат камушками, но после этих стуков вспыхивали небольшие искорки. А после и вовсе наше место пленения осветилось разгорающимся пламенем, и едкий дым пополз по полу…
Первым делом у нас появилась паника.
А что?
Вы бы не запаниковали?
Ага, так я и поверила — в крохотной баньке, с заваленной дверью, в кромешной темноте вы бы оставались спокойными и невозмутимыми. Ещё бы и кофе с козинаками начали бы пить.
Нет, ни за что не поверю, что такое может быть!
Конечно же, как истинные леди вперед мы пустили мужчин. Их не жалко, зато об их подвиге в случае чего будет кому рассказать. Шмур попытался мотнуть головой, но я пригрозила ему платком и он понуро поплелся выбивать дверь. Его попытки не увенчались успехом — дверь издевательски гнулась, но ломаться отказывалась и даже в ответ насажала ему заноз, о чем Шмур известил нас жалобным стоном.
— Заставь дурака дверь выбивать, он и сам разобьется и заноз наберет. Эх вы, девочки-акадЕмочки, — прицокнул языком суслягух. — Учитесь, как нужно делать!
Он исчез, а через несколько мгновений с улицы раздался его вопль, звук удара и шмякание, как будто на землю уронили школьный ранец.
— Вот же какой зверек диковинный. Видимо, родился там, где радиационное облучение зашкаливает. Ну, пусть полежит, потом оклемается, — глубокомысленно произнес староста, потом прокашлялся и обратился к двери. — Прошу прощения, академички и воришка-жалостивец. Я честное слово не хотел так поступать. Если вам удастся попасть в астральные миры, то можете отблагодарить меня за хлеб и молоко информацией. Можете присниться,
