если вам не захочется вставать из земли…
После такой прочувствованной речи послышались удаляющиеся шаги. Мы остались предоставленные сами себе и огню. Огонь, кстати, разгорался очень медленно. Похоже, что бревенчатые стены промокли настолько, что пройдет немало времени, прежде чем мы превратимся в "академичек-гриль".
Конечно же я повернула Драконью слезу. Мне нужно было время для того, чтобы подумать. Снова всё замерло, даже дым перестал клубиться, а яркий язык пламени завис в воздухе.
Что можно сделать? Ударить "шандарахусом"? Поможет или нет?
Взмах платка… я еле успела присесть, когда зеленый шар отскочил от двери, промчался в нескольких миллиметрах от виска Агапы, влетел в дверцу печурки и умчался вверх по трубе.
Больше я пулять заклинаниями не решилась. Но что-то надо было делать, иначе я снова поверну камень, и мы задохнемся прежде, чем нас поджарит огонь.
И в это время на ум пришло то самое заклинание, которому нас обучила Глистана. Но если отразился "шандарахус", то может отразиться и это заклинание. Надо было проделать его в реальном времени и к тому же у меня появилась одна мыслишка…
Поворот камня привел огонь в движение, и он снова заплясал на стенах бани. Хорошо ещё, что пока снаружи, а дым вытягивался через то самое отверстие, куда умчался зеленый шар. Пора действовать.
— Агапа, заливай дверь заклинанием Глистаны, а я ещё кое-что сделаю…
Агапа недоуменно посмотрела на меня, потом закашлялась и вытащила платок.
— Я не знаю, чем это поможет…
— На раз-два-три, — я тоже подняла платок.
— Девушки, сделайте, пожалуйста, что-нибудь, а то я скоро упаду и буду тут в грязи валяться, — взмолился Шмур. — Вон суслягух уже валяется, так почему бы мне не последовать его примеру?
— Эх, мужчины, вам бы лишь поваляться, пока женщины занимаются основной работой. Агапа, раз! Два! Три!
— Инундатио! — воскликнула Агапа и с её платка сорвалась тонкая струйка.
— Боссинио! — выкрикнула я то самое заклинание, которым Фендюлятор во время второго семестра увеличил вуглускра.
Тонкая струйка из платка Агапы превратилась в струю из брандспойта, мощную, с руку толщиной. Агапу отнесло назад, она здорово приложилась спиной о стенку, но не опустила руку. Струя начала заливать огонь с нашей стороны, но снаружи всё ещё горело и, судя по звукам, веселое пламя решило зайти с крыши.
Я толкнула дверь, рука скользнула по мокрым доскам, но бревно снаружи держало крепко. Что же, помирать не хочется, придется демонстрировать, чему мы обучились на первом курсе.
— Швырдикус! — крикнула я, направив платок на дверь.
Бревно отлетело в сторону и, судя по деревянному стуку, встретилось с каким-то другим бревном.
Дверь открылась!
— Давайте мухой! Меньше всего хочется попасть под поехавшую крышу! — я показала пример, выскочив наружу резвым тушканчиком.
Пожар весело разгорался, отбрасывая в стороны причудливые тени. В этих тенях лежали и мирно посапывали два субчика. Один был суслягухом, а второй старостой. Причем второй лежал в обнимку с бревном и с красивой шишкой на лбу. Вот надо будет запомнить цвет его синяка и потом попросить у нашей Глистаны такой же ультрапигментированный оттенок теней для век.
— Эй, суслягух! Хватит щеки плющить! Нам пора уходить! — я ласково потрясла суслягуха за лапу.
Потом потрясла за две, но он назло мне так и не пришел в себя, зато со стороны домов послышались возмущенные возгласы. Замелькали фигуры, и между домов загорелись факелы. Мне почему-то вспомнилась средневековая охота на ведьм.
И ведь охотится будут на нас!
Ещё немного и они будут рядом! А у нас тут горящая баня, а у нас тут староста без сознания, а у нас тут мы на свободе.
— Бежим в лес, а то эти "философы" могут и не разобраться сходу что к чему, — быстро проговорил Шмур. — Вот очень не хочется потом дырки на одном месте штопать!
Повторять второй раз не пришлось. Мы дернули с высокого старта с такой скоростью, что ветер по-разбойничьи свистнул нам по разу в каждое ухо. Шмур не забыл прихватить с собой суслягуха, который промычал:
— Аккуратнеее…
Горящая баня осталась позади, а впереди нас с распростертыми объятиями ждал черный лес. Позади остались выкрики, а впереди ждал тихий шум листвы и уханье потревоженных сов.
Мы ломились как возбужденные лоси к самке, не разбирая дороги и ежесекундно рискуя разбить себе лбы. Если вы когда-нибудь бегали по ночному лесу, то можете себе представить наше состояние. Мало того, что ни черта не видно, так ещё и еловые лапы жаждут вмазать от души и почему-то именно по лицу. Пеньки и поваленные стволы словно специально бросаются под ноги, чтобы задержать вас, а кусты цепляются за одежду всевозможными крючками и зацепками.
Шум погони позади усиливался, такими темпами нас скоро догонят.
И в тоже время меня глодала какая-то томительная мысль, как будто я что-то упускаю… Что-то важное, что-то жизненно важное.
— Ай! — воскликнула Агапа.
В темноте это «ай» могло означать что угодно, начиная от паутины на ухе и заканчивая… Да чем угодно это может закончиться. В темноте. В лесу. Во время бега.
— Что случилось? — спросил тяжело дышащий Шмур.
Бедный, ему ещё приходилось тащить на своих плечах суслягуха, который при этом напевал что-то вроде «мы едем-едем-едем в далекие края».
— Локтем на сук напоролась, — пожаловалась Агапа.
— Ого, привет, девочки, — заржал суслягух.
— Да я на ветку, — разрушила его мечты подруга.
— Стойте! — окрикнула я убегающих.
Я поняла, что именно я упускаю. Поняла и мне стало тошно от того, что я сейчас сделаю.
— Да сейчас-то что? — остановился запыхавшийся Шмур.
— Нам надо вернуться…
— Что-о-о? — в один голос спросили все трое.
Даже суслягух забыл притвориться больным и слабым.
— Ты тоже на ветку напоролась, или головой об неё ударилась? — спросил Шмур.
Преследователи уже показались между стволами деревьев. Ещё немного и они увидят нас, поэтому я быстро проговорила:
— Верьте мне, нам надо вернуться. Я… Я не могу иначе.
После этих слов я повернула обратно и побежала по широкой дуге, обходя преследователей справа. Вскоре позади послышались шаги.
— Если мы погибнем, то… то я в раю те… тебе буду отвешивать пе… пенделей, — проговорила на бегу Агапа.
— Я не знаю, о чем вы говорите, но тоже напинаю после смерти, — в тон ей прошипел Шмур.
Суслягух дипломатично промолчал, а может снова потерял сознание и теперь болтался волосатым рюкзаком за спиной Шмура.
Со стороны бегущей толпы слышались выкрики, которые не вызывали никакого желания присоединиться к общему веселью:
— Догоним и перегоним!
— Даешь пять километров за десять минут!
— Территориальное расположение для нас не преграда, а временное неудобство!
— Нас не дого-о-онят!
