— Нет, это… совсем по-другому. Подозреваю, нужно время, чтобы разобраться и узнать об этом побольше. Но, по-моему, не стоит этим заниматься. Что хорошего в том, чтобы отнимать силу? Наделять магией — пожалуйста, это другое дело.
Придвигаясь к огню, Джорем фыркнул.
— Хм, не могу сказать, чтобы Синхилу это помогло. К тому же я бы не сильно мучился, если бы Имре или Эриелла утратили свое могущество. Это предотвратило бы множество глупых смертей.
— Верно, — согласился Райс. — Однако Имре с Эриеллой не были нашими друзьями, это совсем другое дело. С Грегори все вышло легко. Во сне он позволил сделать то, что я считал нужным. О таком вряд ли попросишь врага. Я даже не знаю, смогу ли проделать то же при полном сознании.
— Ты хочешь сказать — если бы Грегори был здоров, тебе не удалось бы это выполнить? — спросил Камбер.
— Вероятно, он не совершил бы своего открытия, — вмешалась Ивейн.
— Она права, — согласился Райс. — И запомните, мы знаем о возможностях мысленного общения благодаря работе Совета. В противном случае они так и не были бы открыты. — Он пожал плечами. — Но здесь не место для дискуссий. Я даже не хочу посвящать в случившееся Грегори, пока не обдумаю все хорошенько.
Камбер кивнул.
— Мудрое решение. Как ты думаешь, он скоро сможет снова сесть на лошадь, если учитывать его состояние? Синхил думает, что Грегори слишком уж большое значение придает своей болезни.
Он засмеялся, вспомнив переживания короля.
— У него, похоже, сложилось такое впечатление, будто Грегори просто прячется от него, и теперь он срочно требует своего слугу.
— Могу себе представить, — засмеялся Райс. — С другой стороны, — продолжал он более серьезно, — мне вовсе не хочется, чтобы Синхилу взбрело в голову взобраться на лошадь и прискакать сюда, в его-то состоянии.
— О, не думаю, чтобы он… — начал было Камбер.
— Он сделает так, и ты знаешь это! — с улыбкой возразил Райс. — Он один из двух самых упрямых людей, которых я знаю.
— Думаю, первый — это я, — улыбнулся Камбер. — Что ж, возможно, ты прав.
Мысленно переключившись на Синхила, он стал серьезным.
— Определенно, прогулка не пойдет ему на пользу. Мне вовсе не нравится его кашель.
Он был бы рад ошибиться и с надеждой взглянул на Райса, но Целитель не спешил развеять страх Камбера.
— Сколько у него осталось в запасе, Райс? — спросил он едва слышно.
— Это вопрос недель, — ответил Райс. — Самое большее — месяц. Не думаю, что он переживет Пасху.
У Камбера мороз пробежал по коже: несколько недель!
Самое большее — месяц!
Вспоминая их последний разговор, он понял, что Синхил знает об этом. Синхил готовится к смерти и начал разговор о том, что опасается за сыновей, когда они получили послание Райса.
А сейчас Синхил остался один в Валорете. То есть не один — с ним Джебедия, и, если потребуется, Тавис сумеет выполнить работу Целителя но Джебедия не сможет справиться с тем обрядом, что должен предшествовать смерти короля, а Тависа ни в коем случае нельзя посвящать в эту тайну!
— Нам срочно нужно возвращаться, — выдохнул Камбер и потянулся за плащом. — Долго вам еще нужно оставаться с Грегори?
Он застыл в ожидании, пока Джорем также накинет плащ и затянет завязки на шее.
Райс и Ивейн поднялись с места, встревоженные реакцией Камбера.
— Сперва нам следует убедиться, что после болезни у Грегори нет никаких опасных последствий, — ответил Целитель. — Теперь он на пути к выздоровлению, так что мы переночуем здесь, а утром сможем уехать.
— Это слишком долго! — пробормотал Камбер. — Господи, зачем только я оставил Синхила одного! А вдруг он…
— Отец, он не умрет сегодня ночью! — заверила Ивейн, стараясь объяснить Камберу, что его растущее волнение беспочвенно. — Если днем ему не стало хуже, значит, время еще есть.
Тяжко вздохнув, Камбер покачал головой и прижал руки к груди.
— Простите меня. Я знаю, что вы правы. И все-таки я должен ехать. Путь нам предстоит неблизкий. Возвращайтесь, как можно скорее. И да благословит вас Бог!
Не судите человека до смерти, ибо повторится он в детях своих.[5]
В Эборе они задержались дольше, чем хотелось бы. Слуги успели накормить и вычистить лошадей Камбера и Джорема, пока те пребывали в графских покоях. Но уехать немедленно им не позволил молодой хозяин поместья, жаждущий послушать столичные новости. Он также велел подать гостям легкий ужин.
Полчаса ушло на досужую болтовню, и когда наконец Камбер и его свита тронулись в путь, длинные серые тени легли на дорогу, а небо стало отливать свинцом, предвещая ненастье. Значит, оставшуюся часть пути им не будет светить, отражаясь в сугробах, луна. Если снегопад не начнется еще пару часов, они поспеют во дворец до вечернего богослужения. Но что если закружит пурга? Об этом лучше было и не думать.
Однако пока что погода держалась. Какое-то время они шли ровным галопом: впереди Камбер с Джоремом, за ними — четверо стражников, попарно. Затем Камбер придержал коня и перешел на рысь, чтобы дать животным отдохнуть. До его ушей донеслось, как один из стражников спрашивает у напарника: и как это старик выдерживает такую скачку?! Сержант Гатри одернул болтуна, и Камбер сдержал улыбку, заметив, что сержант направил лошадь в его сторону.
— Ваше преосвященство, мы и дальше поедем этой дорогой?
— Что за странный вопрос, Гатри? — Камбер с интересом поглядел на стражника. — Это кратчайший путь в Валорет. Ты ведь знаешь, я хочу как можно скорее вернуться к королю.
— Ну, конечно, ваше преосвященство. — Сержант почтительно поклонился в седле. — Парни просто хотели спросить, знаете ли вы, что впереди есть еще одна дорога, она едва ли на полчаса длиннее, зато ведет мимо Долбана. Они могли бы посетить тамошнюю церковь и помолиться о здравии короля.
Долбан.
Одно лишь упоминание этого места вызвало рой воспоминаний, и Камбер подавил невольную дрожь. Он не мог не заметить, что и Джорем содрогнулся от дурных предчувствий. Меньше всего ему хотелось бы заезжать в Долбан.
Там, в Долбане был первый из храмов, построенных Квероном Киневаном и Слугами святого Камбера. Именно там двенадцать лет назад прошла церемония канонизации, и считавшийся мертвым Камбер Кулдский был причислен к лику святых. Было объявлено, что за содеянное им во имя народа, короля и Господа он достоин поклонения как пример того, что и Дерини может быть возвышен в суждении людей.
