— Я же сказала, придержи лифт, кретин!
Двери открылись, издавая жалобный визг, что было нормой. Кэми точно знала, что они чувствовали.
— Ах, это лифт? — сказал парень скучающим голосом. — Мы в Америке называем это элеваторами.
Кэми скривила в ответ губы. Теперь отступать было поздно. Это было дело принципа, а так же, не стоило забывать о том факте, что нужно было собрать страницы, которые разлетелись по полу лифта.
— А ты знаешь, как мы называем у нас в Англии таких парней, как ты? — спросила она. — Постой-ка, кажется, я уже упомянула это слово. — Она вошла внутрь и оказалась в лифте с задиристым кузеном Эша.
ЧАСТЬ 2. ВНЕ ГРАНИЦ ВООБРАЖЕНИЯ
Я чувствую, что буду стоять отныне в твоей тени.
Никогда одиноко в помине на пороге своей двери.
— Элизабет Баррет Браунинг
Холли была права. Эш был красивее.
Ко всему прочему, Кэми поняла, почему Холли назвала братца Эша нарушителем дисциплины. Они были довольно сильно похожи, чтобы их можно было принять за братьев, но в этом случае сказочному принцу достались тень и развалины. Джаред буквально выглядел тенью Эша: загорелый Эш, блондин, но волосы более темного оттенка, и темно-серые глаза со странными холодными огоньками в них. Сумасшедший взгляд, как сказала Холли. На левой щеке у него виднелась царапина, от скулы до подбородка — длинный белый шрам.
— Так ты… — Кэми запнулась на его имени. Даже, если она и собиралась брать у него интервью, ей не хотелось назвать этого парня Джаредом. — Другой Линбёрн.
Парень сложил руки на груди, из-за чего стал казаться еще больше.
— Первый и единственный другой Линбёрн, — сказал он с едкостью в голосе, которой раньше не было, — Подруга Эша, я так понимаю? Отлично.
Кэми стояла с другой стороны лифта и была совершенно не расположена к приближению к нему. Ей никогда не было комфортно рядом с парнями с этой намеренно недовольной манерой держаться. Он был незначительно выше Эша, немного шире в плечах, которые были напряжены под потрепанной кожаной коричневой курткой. Все эти его незначительные отличия и мрачность составляли вместе что-то, заставляющее ее нервничать. Кэми хотела бы не заходить в лифт. Но она не собиралась оставлять на полу свои исследования из-за того, что у какого-то идиота был сумасшедший взгляд. Она опустилась на колени и подобрала разлетевшиеся бумаги.
Парень не собирался помогать. Он взглянул вниз на ближайшую к нему фотографию: красочная распечатка белки с отрубленной головой. Его брови приподнялись.
Кэми взглянула на него с вызовом.
— И у меня бывали такие деньки, — заметил он, выделяя своим американским акцентом согласные. Его голос звучал грубо.
— И где это у тебя бывали такие деньки? — спросила Кэми. Ее руки были заняты, но она догадалась вспомнить про интервью. — Откуда ты родом?
— Сан-Франциско, — нехотя ответил он после паузы, как будто бы это была информация для избранных.
Собрав все бумаги, Кэми вернулась на свою сторону лифта, прижимая их к груди, хотя следовало признать, что шансы того, что он решит ограбить ее из-за фотографий обезглавленных белок, были невелики.
Лифт со скрипом остановился.
Парень выругался.
— Все нормально, — сказала ему Кэми. — Иногда, нужно просто нажать несколько раз на кнопку.
— Великолепно, — пробормотал он.
Он двинулся к ней, и сердце Кэми забилось у ребер. Она уставилась на него. Он ткнул пальцем в кнопку лифта, и отодвинулся назад. Выражение его лица не изменилось, но она была уверена, что он заметил ее реакцию.
Нет, это не тот способ проведения интервью. Кэми попыталась очаровательно улыбнуться.
— Итак, скажи мне, — сказала она, перебрав вопросы интервью в голове и выбрав наугад один. — Какие твои три больших страха?
Он колебался, и она подумала, что он не собирается отвечать, как будто у него была какой-то страшная тайна.
В следующее мгновение он ответил скучающим тоном, растягивая слова, и его неуверенность, очевидно, была только в ее воображении.
— Номер три: большие, враждебные собаки. Номер два: небольшие, любознательные люди. Номер один: застрять в этом лифте. Почему ты задаешь все эти вопросы?
— Люди имеют право на информацию, — сказала ему Кэми.
— Ну, я не в настроении, — сказал он. — Оставь меня в покое.
Кэми осмотрела стены лифта. Другой Линбёрн уже занимал более половины свободного пространства.
— Ага, — сказала она себе под нос, — без проблем.
Она была глубоко благодарна, когда лифт начал двигаться.
Они отодвинулись в разные стороны лифта, прижимаясь к стенам, и Кэми мысленно представила себя в другом месте.
"Итак, что с тобой происходит?" — спросила она Джареда. Ровно в то же время, он задал ей тот же вопрос.
Веселье переполнило их. Кэми поняла, что улыбается. Она увидела, что нарушитель тоже улыбается. Его лицо омрачилось, когда он заметил, что она наблюдает за ним. Ему, наверное, показалось, что ее улыбка означала флирт с ним.
— Не волнуйся, — сказала она ему. — Ты не мой типаж.
Он отвернулся от нее. — Ты тоже.
"Ничего такого", — сказал тепло в ее сознании Джаред, все еще веселясь. — "Просто застрял в лифте с такой жуткой азиатской девчонкой, одарившей меня смертельным взглядом".
Все ее тело содрогнулось от ужаса. Она взглянула на него, ее взор затуманился паникой. Когда двери лифта открылись, она оттолкнулась от стены, потому что это было невозможно, потому что она вышла из библиотеки и идет домой и никогда больше не посмотрит на этого парня, сделает все что может, чтобы это не случилось.
Он вытянул руку и хлопнул по кнопке. Двери закрылись, и он ударил другой рукой по стене лифта рядом с ее головой. Грохот отдался в ее ушах. Он оказался рядом с ней, так близко наклонившись, что она глядела прямо в холодные глаза. “Кэми.”
Кэми не тряслась. Мир трясся, мир дрожал в стороне и распадался на куски. Больше ничто не имело смысла.
— Джаред? — прошептала она. Голос ее изменился, как и все остальное, казалось, ей не принадлежало. Она подняла руку к его лицу, заметив, что ее пальцы дрожат в пространстве между ними.
Джаред схватил ее за запястье.
Они стояли абсолютно неподвижно мгновение, глядя друг на друга. Кэми не решалась двинуться. Она чувствовала, как ее сердце забилось сильнее. Он был настоящим. Он был здесь и она испугалась.
Он отпустил ее и отступил назад.
Они снова оказались по разные стороны лифта, как и раньше, только теперь он наблюдал за ней. Холодный свет поглотил его глаза: они были светлыми и ужасными, таких глаз можно испугаться, увидев в темноте, когда идешь домой один. Его чувства ударили ее, не так, как кто-то потянулся, а так будто кто-то что-то бросил в нее. Никогда еще она не испытывала ничего подобного в своей жизни. Все как будто было охвачено бурей, в которой нельзя было найти затишья. Кэми была ослеплена яростью и паникой Джареда и, прежде всего, его черным ужасом.
