Они снова оказались по разные стороны лифта, как и раньше, только теперь он наблюдал за ней. Холодный свет поглотил его глаза: они были светлыми и ужасными, таких глаз можно испугаться, увидев в темноте, когда идешь домой один. Его чувства ударили ее, не так, как кто-то потянулся, а так будто кто-то что-то бросил в нее. Никогда еще она не испытывала ничего подобного в своей жизни. Все как будто было охвачено бурей, в которой нельзя было найти затишья. Кэми была ослеплена яростью и паникой Джареда и, прежде всего, его черным ужасом.
Связь между ними стала натиском. Кэми могла не просто сказать, что Джаред думал, она это чувствовала. Она не могла убежать, не могла оторвать себя от него. Она попыталась представить стены в своей голове, щиты, за которыми она могла бы спрятаться, чувствуя себя одновременно и потерянной, и выставленной на показ.
— Прекрати, — сказала она, срывающимся голосом.
— Ты прекрати, — прошептал он в ответ.
Они казались испуганными детьми и незнакомцами, которые ненавидели друг друга. Кэми не могла сказать, кто больше боялся.
Двери лифта снова открылись с веселым скрипом. Свет библиотеки проник в их напряженную сцену. Кэми могла видеть Дороти за регистрационным столом в своем пушистом розовом кардигане, косящуюся в их сторону. Она видела, как небольшая пульсация прошла через тело Джареда, как толчок, проходящий через диких животных перед тем, как они убегают. На мгновение она подумала, что он просто свалит.
Она ошибалась.
Сначала он сделал один шаг, сокращая расстояние между ними. Она оказалась в ловушке между стеной и ним, глядя на странный блеск в его глазах.
— Держись от меня подальше, — прошипел он ей в ухо. Затем он вышел из лифта и с такой силой, что он качнулся.
Кэми вышла мгновение спустя, моргая на свету. Она шла неуверенно.
— С тобой все в порядке? — спросила Дороти, ведя Кэми вокруг стола и сажая в свое кресло. — Линбёрн донимал тебя? Он принес с собой письмо от Нэнси Доллард, заявив, что ему нужна куча книг, чтобы быть на должной высоте в школе, и поторопиться с членством библиотеки. Знаю, я не должна была допускать Линбёрна. Хотела бы я, чтобы они никогда не возвращались. Они не меняются, и я не верю в их законы, и их ложь.
— Их законы? — спросила Кэми ошеломленно. Она понимала, что должна была вытаскивать эту информацию из Дороти, но ее мозг был как разбитое зеркало, острые осколки, и стал совершенно бесполезным.
— Бабушка и дедушка этого парня издали закон, что никто не будет обижать людей Дола.
— Разве это плохо? — Кэми подумала, может этот разговор галлюцинация в состоянии шока.
— Разве тебе не интересно, кто обижал их раньше? — Дороти похлопала Кэми по спине с сильной рукой. — Скажи мне, с тобой все в порядке.
— Я в порядке, — сказала Кэми.
Она сразу же доказала, что лжет, положив голову на холодный пластик стола.
У нее два варианта. Или нервный срыв перед библиотекарем или взять себя в руки. Через мгновение она села и сказала Дороти, что все нормально, она просто была поражена, она в порядке, чтобы идти домой в одиночестве. Она вышла из библиотеки.
Кэми пришло на ум, что она, должно быть, оставила Дороти с впечатлением, что Джаред набросился на нее в лифте. Если и так, то он это заслужил. Она сложила руки, защищая себя от резкого ночного ветра. Она решила подумать о ситуации с практической точки зрения, иначе совершенно запутается.
Она все еще спотыкалась в ночи, пересекая поля семьи Хоуп, замерзнув больше, чем должна была бы, и полностью потерялась в знакомом месте. Сейчас ее сознание было вражеской территорией, по которой бродил незнакомец. Она чувствовала себя одновременно и захваченной, и брошенной. Она должна была прекратить желать этого и мечтать об этом годы назад. Должна была.
Несправедливо, что он реален сейчас. Она так разозлилась, ей хотелось убить его. Она чувствовала, как он убил Джареда, которого она знала, сумасшествие, но это так. Она должна была остановить безумие: она должна вернуться домой и привести мысли в порядок, взять себя в руки. Она продолжала представлять эти стены, чтобы защитить себя от него и держать его подальше.
Она подумает над этим утром. Она должна все уладить.
Поднявшийся ветер принес внезапный крик, деревья размахивали когтистыми пальцами на фоне ночного неба. Через поля Дом Ауример светился, будто призрак в темноте. Кэми различила черный силуэт, стоящий на ее пути. Ее сердце билось в бешеном ритме в груди, пока она не поняла, что это просто колодец.
Она смотрела прямо перед собой, ветер шумел в ушах. Должно быть какое-то шестое чувство, привитое годами Ржавым. У нее не было другого объяснения, почему она вдруг увернулась, но чтобы не заставило ее это сделать, это спасло ей жизнь.
Удар попал по голове, а не спине. Кэми пошатнулась, перед глазами мерцающая чернота, но она была еще в сознании, когда ее толкнули между лопаток. Паника прояснила голову на мгновение, пока она была в воздухе, а болезненное чувство падения скрутило живот. Затем она упала в воду на дно колодца.
"Кэми!" — прокричал Джаред у неё в голове.
Кэми ушла под воду, всплыла, и снова опустилась. Она протянула руку и погрузила пальцы в щели между камнями. Промежутки были крошечными, а камни скользкими, но так или иначе она вцепилась. Вспышки жара кончиков пальцев говорили ей, что она содрала кожу, но боль помогла ей оставаться в сознании.
Голова ее болела, но она не могла потерять сознание. Она чувствовала, как ее пальцы соскальзывают и не знала, были ли эти камни такими гладкими или ее хватка ослабевала. Кэми была в воде, даже не осознавая, что она скользнула, пока ледяная вода коснулась ее губ и наполнила ее рот горечью.
Кэми пыталась ухватиться, но руки не находили ничего, кроме мокрого камня. Она не знала, смогла ли ухватиться за поручень, если она нашла его. Она теряла все, все было уничтожено, паника, и ярость, и Джаред. Она ничего не осознавала, но ледяная вода и тяжесть ее собственного тела тащили ее вниз, когда чернота заполнила ее сознание, и она погрузилась.
* * *
"Кэми. Кэми".
— Кэми!
Кэми откашлялась, разбрызгивая воду из колодца по спине Джареда. Вкус затхлой воды и желчи стоял во рту, а легкие жгло от боли.
— О, слава Богу, — сказал Джаред. — Я не мог сообразить, как одновременно бить и держать тебя.
— Бить меня? — прохрипела Кэми. — Я уже по горло сыта твоим жестоким обращением, а мы только встретились! Ты производишь ужасное первое впечатление.
Она закашлялась, и теперь ее горло стало сухим. Отдаленно она осознавала, что все еще находится по шею в воде. Кэми чувствовала себя, по большей части, оцепенелой, словно часть ее сознания парила почти на полпути к верху колодца. Кэми подумала, что, возможно, это было к лучшему, потому что все ощущения в теле, голове и легких, наряду с холодом, пробирающим до костей, были такими ужасными.
