– И на форумах практически нет историй об исчезновениях, связанных с ними, – добавила я, с сожалением отставляя тарелку, и подпёрла голову кулаком. – Те, что есть, вполне могут оказаться выдумкой. Ещё радикально отличается Старый мост, но он закрыт для посещений. И Мост Фей… Жаль, кстати, что там ничего интересного не произошло.
– А название сулило интересную загадку, – разочарованно протянул Йен. Его красивое лицо за трепещущими огоньками свечей немного расплывалось, и хотелось подвинуть их в сторону, чтобы видеть лучше – но шевелиться было лень. – Шарманка играла на четырёх мостах, и на трёх из них парень устраивал аттракцион с мыльными пузырями – парень один и тот же, хотя в разных костюмах. Я знакомился с ним трижды со словами «Сегодня мы уже встречались», но узнал он меня только один раз.
– Вот как? – удивилась я. – Неожиданно. Ты, знаешь ли, не из тех, кого легко забыть, даже если увидишь хотя бы однажды.
– Сочту за комплимент, – улыбнулся Йен. Тут подошла официантка с нашими десертами, и пришлось ненадолго прерваться. – С учётом того, что потерянных душ ты больше не видела, хотя умирают в Сен-Жюстене так же часто, как в любом другом городе… У меня есть одна идея, как объяснить всё это, но нужно будет проверить ещё кое-что. Во-первых, наш отель: я хочу наконец разобраться с комнатами. А во-вторых… Завтра тебе предстоит трудный день, любовь моя. – Улыбка у него стала шкодливой. – Нам придётся поцеловаться на всех мостах, которые мы упустили сегодня.
Я прыснула со смеху и уткнулась в своё пирожное.
– Страшная угроза, о великий чародей. Не смею, впрочем, противиться, спрошу только: а зачем, собственно?
Вопрос был шуточный, но Йен ответил неожиданно серьёзно:
– Потому что ты пропадала только на тех мостах, где мы с тобой целовались.
– О! – Брови у меня сами собой выгнулись. – Мистическая полиция нравов? Высокоморальный патруль? Потусторонняя гвардия на страже целомудрия?
Он откинулся на стул, размышляя, и машинально стёр пальцем бледно-розовый крем с нижней губы.
– Вряд ли, милая. Я бы, скорее, ставил на ревность. Вот только остаётся узнать, кого ревнуют – тебя или меня.
– А это важно? – растерянно переспросила я, не зная, как реагировать.
Йен иногда говорил что-то такое мимоходом, отчего меня пробирало холодком. Потому что чувствовалось: за каждым его выводом стоит некий опыт, причём скорее всего неприятный.
– Разумеется, – последовал ответ. – От этого зависит, кто из нас будет в опасности, когда начнётся настоящая игра с высокими ставками. Впрочем, в моей компании тебе нечего опасаться: я всё ещё самый могущественный чародей столетия.
«Ага. Половину которого ты был мёртв», – хотела сказать я, но промолчала.
Мне опять стало не по себе. И, наверное, поэтому, я цеплялась за него всю обратную дорогу, делая вид, что глинтвейн ударил мне в голову, хотя что такое полстакана разбавленного вина для взрослой женщины?
У отеля пришлось экстренно «протрезветь», потому что Йен не шутил, когда сказал, что хочет разобраться с комнатами. Оставив меня у стойки с ключом, он поднялся наверх и исчез – я надеялась, что ненадолго, потому что на месте регистратора сидела та самая женщина с шалью пыльного цвета, что и в день нашего заезда. Сомневаюсь, что она узнала меня в образе пятнадцатилетнего подростка, но вот при виде Йена явно что-то заподозрила – ещё бы, розовые волосы не так уж часто встречаются – и теперь заинтересованно косилась то на лестницу, то в мою сторону.
Чего сейчас хотелось меньше всего, так это дежурных разговоров из вежливости, но деваться было некуда.
– Вы давно здесь работаете? – спросила я обречённо и изобразила дружелюбную улыбку.
В старшей школе с улыбками у меня дела обстояли паршиво – только родителей пугать или учителей, но с возрастом вроде бы навык развился достаточно, чтобы посетители в «Норе» не шарахались от мрачной баристы и не принюхивались к своему кофе с подозрением.
– Да давненько, – буркнула женщина, кутаясь в шаль. – Я хозяйка вообще-то.
– О, здорово! – вполне искренне обрадовалась я: следующий формальный вопрос, о том, местная ли она, отпадал. – И много у вас посетителей в это время года?
– Да хватает…
– А летом места бывают? Или заранее надо бронировать?
– Да от года зависит…
– Нравится вам здесь?
– Да по-разному…
Через три или четыре «да» я заметила, что собеседница расслабилась, и рискнула задать один из вопросов, которые меня действительно интересовали:
– У вас тут такие мосты интересные… Их делал один архитектор?
Женщина посмотрела на меня странно:
– Да нет, какой один? Самому старому лет триста, новый уже при мне построили. Все разные.
– Самый старый… – протянула я, опираясь на стойку, и уставилась на хозяйку гостиницы в упор. – Это который, Мост Фей? Почему он так называется, кстати? Там феи живут?
Как известно, если у вас есть идиотские вопросы – задавайте их с максимально серьёзным выражением лица, чтобы собеседник постеснялся заржать в ответ.
– Да какие-то живут, – огорошила меня хозяйка, поддёрнув шаль на плечах. – Сама не видела, только слышала.
От удивления я даже забыла изобразить приличествующие случаю чувства и застыла истуканом секунд на десять.
– И… что именно вы слышали?
– Да смех, – откликнулась женщина так же равнодушно. – Хи-хи да хи-хи. Ну его, что про чертовщину на ночь разговаривать, – и она нагнулась, чтобы постучать по дереву.
После этого беседа как-то не клеилась, и я обрадовалась, когда вернулся Йен – тоже, кстати, подозрительно довольный.
– Нашёл что-то? – не удержалась я и шепнула на лестнице.
– Кое-что, – мурлыкнул он, приобнимая меня. – В комнате покажу.
Очутившись в номере, мы сразу завалились на кровать – вовремя, потому что ноги уже не держали. Йен тут же втиснул меня в подушки и прижался щекой к щеке, но не успела я настроиться на нежности, как он интригующе шепнул:
– Смотри, – и принялся пролистывать фотографии на экране телефона.
Их было немного, с дюжину, и почти сразу я уловила закономерность, но не смогла в неё поверить.
– Говори, – подначил он меня. – Ну же, будь смелее. Больше доверяй своим глазам.
Я выдохнула на раз-два и ещё раз пролистала снимки, уже вдумчиво, а потом предположила осторожно:
– Это три номера, да? Наш и два соседних. Но почему в дверях всё время разные люди? Не могут же восемь человек в одной комнате жить…
Мой ответ изрядно развеселил Йена.
– И да, и нет, смотря с какой точки зрения. Одновременно – да, тесновато будет, но вот если раскидать их во времени…
Намёк был таким прозрачным, что сложно было не догадаться, но столь невероятным, что я никак не решалась озвучить выводы.
– Значит, раскидать, – вырвался у меня нервный вздох.
– Именно, сладкая.
– Но отсутствовал ты четверть часа.
– Совершенно верно. Двенадцать минут, если быть точным – не так уж много надо, чтобы вскрыть дверь чарами и заглянуть внутрь.
Я перевернулась на бок, чтобы поощрительная улыбка и сияющие глаза не сбивали меня с толку, но совершенно напрасно: поцелуи в шею столь же прекрасно выполняли отвлекающую функцию.
– То есть ты хочешь сказать, – очень медленно начала я, – что ты четыре раза постучался в эти три комнаты, и каждый раз внутри были другие люди?
– Не стучался, а взламывал, и не четыре раза, а больше, – откликнулся он охотно и запустил нахальные руки под мой свитер. Очень нахальные… ох. – Но разные постояльцы закончились на четвёртом круге. А жаль, было интересно. Но это объяснило, почему бронирований в несколько раз больше, чем комнат. И почему здесь не подают завтрак. Это была бы весьма, м-м, разорительная статья.
Самоконтроль у меня начал неторопливо уплывать в дальние края, но занудство пока было сильнее.
– То есть… объяснило?
– Здесь есть не только разные номера, но и разные варианты одних и тех же номеров, мой любопытный котёночек. Параллельный мир, только в масштабах одной комнаты. И с мостами, подозреваю, то же самое, хотя и в иных масштабах… А теперь, когда интерес удовлетворён, самое время удовлетворить что-нибудь другое… как полагается взрослым, м-м… совершеннолетним, хм-м… законным супругам. Что думаешь?
