Что касается домашних, то мне пришлось разыграть пару обмороков, и проезжий доктор, которого изобразил старик, предлагает мне поездку в некий лечебный пансион. Даже и не знаю, что он сказал генералу, чтобы тот дал согласие.
Единственная, кто узнала все и полностью - Ольга. От своей названной сестры у меня не было секретов. Она не обиделась на меня, когда узнала все, но искренне не хотела, чтобы я уезжала. Лишь когда я пообещала вернуться, она согласилась меня отпустить.
Но даже несмотря на то, что я должна была вскоре увидеть Игоря, на глаза невольно наворачивались слезы, когда в то памятное утро я села в кибитку.
Старик уже был там, как всегда спокоен, сама невозмутимость.
Едва заметный жест, и молчаливый кучер трогается с места.
По левую сторону родной, изученный до последнего корешка лес, в котором я мельком вижу с десяток духов Елены и мелькнувший среди ветвей кусочек волчьей шерсти. Она провожает меня. Справа открывается отличный вид на поля. На дальней окольной дороге можно разглядеть одинокого гусара. Кажется, я его знаю. Ольга не могла меня не проводить, и теперь скачет рядом в наряде гусара.
- Не грусти, - вырвал меня из мыслей старик. - Ты вернешься сюда, если захочешь. Но сейчас тебе пора.
- Опять сбежала, - Айрэ плюхнулась в кресло и устало подперла голову руками.
- Почему-то, я знал, что исход будет таким, - меланхолично произнес Джим.
- Джим, чем языком молоть, лучше бы помог.
- Драки на клинках не мой конек, я бы только мешался - а пулями ее в том мире не возьмешь.
- А ну тихо. Оба! - оборвала разговор Алима. - Все устали, но давайте будем мыслить трезво - здесь все устали. Давайте по очереди.
- Эта бестия уверяла нас, что они с Игорем связаны. Убьем ее - умрет и он. И я что-то о такой магии не слышала.
- Я тоже, - подтвердила Алима.
- А я слышал, - все взгляды обратились в сторону финансового директора "РосДревоСинтеза".
- И где же?
- По ящику вчера фильм крутили, там такое было.
Пока все разочаровано вздыхали, Джим, недолго думая, свернул листок бумаги и запустил им в Максима.
- Поднял, выкинул в помойку, - скомандовала Алима. - Развел тут детсад.
- Ты вроде бы живая уже давно, а холодная, аки нежить, - обиженно произнес Джим, но бумажку все же выбросил.
- В общем, все равно она потом сбежала. Оставила только тело свое и шмотки. Такое ощущение, что она знала исход. Ни ее любимых клинков, ничего сверхважного.
- Кстати, по поводу этой связи. Пару раз она его, чуть не того. Один раз, когда он меня вытаскивал. И тоже ему про связь втюхивала. И ведь оставила в живых! Помяла здорово, но в живых оставила.
- Значит, ты допускаешь такую возможность?
- Думаю, да. Хотя, кто ее знает.
- Не смотри на меня, я вообще не могу ее понять.
- Понять демоницу, сложнее, чем женщину, - философски произнес Джим. - Считайте, что у нее постоянное раздвоение личности. По крайней мере, на этом ранге. Часть ее, что при жизни знала Игоря, возможно ему симпатизирующая, и малоадекватная, жестокая демоническая часть верная Берку. А жить хотят обе.
Алима заварила еще кофе и поставила чашки перед гостями.
- У нас есть еще одна проблема, - вздохнул Джим. - Илонка добавила Игорька в "мраморный список".
- Что за список?
- Грубо говоря, за доставку человека из мраморного списка Илоне в живом виде, доставивший получает такие "ништяки", что вам и не снились.
- А в мертвом?
- Это не оговаривается, но, подозреваю, народ рискнуть найдется. И намного лучше, если Игоря найдем первыми мы.
- Теперь понятно, что упоминала Джанна. Она все знает.
- Разведка не спит, - вздохнул Джим. - О многих планах Беркариуса Илона тоже узнает намного раньше.
- Короче.
- Мы в тупике.
- Опять будем ловить Джанну?
- А что еще остается делать?
Поля закончились только к вечеру, и мы теперь ехали мимо садов, раскинувшихся на холме около усадьбы Волотынских. Вопреки ожиданиям, запертые долгие годы ставни были открыты.
- Неужели Волотынский приехал? Генерал говорил, что его уже несколько лет, как здесь не было.
- Всякое бывает, - задумчиво сказал старик.
Кибитка вскоре свернула с тракта и уже через час мы ехали по лесу. Я едва не проспала момент, когда это произошло. Дикая пляска цветов, звуков, контуры кибитки растворяются на мгновение, а когда я вновь вижу все, я понимаю, что вокруг совсем иное место…
- Приехали, - обыденно произнес старик и вышел.
Я вышла за ним.
Здесь была ночь. Россыпи разноцветных звезд светили с небосклона даже слишком ярко, создавая сюрреалистическую картину. Присмотревшись, я поняла, что это не звезды, а светлячки. Может быть это…
- Это не Алерия, хотя это растение растет и здесь, - произнес старик. Читает мысли?
- Да, - подтвердил он.
Мы стояли перед огромным дворцом. Резные колонны подпирали высокие своды, вверх уходили террасы. Дворец был построен на склоне горы и частично уходил в нее. Напротив раскинулся ухоженный сад, более напоминающий джунгли при свете звезд.
- Идем.
Старик двинулся к ступеням дворца, а я за ним.
- Игорь тут?
- Нет. Пока еще нет. Но мне нужно прежде, чем я отпущу тебя на все четыре стороны, чтобы ты побыла здесь несколько недель, тут безопаснее.
Мы прошли в роскошный холл и двинулись дальше.
- Безопаснее? - я остановилась.
- Для всего безопаснее. Поверь мне, подробностей ты не хочешь знать. Чувствуй себя как дома, - он скрылся за дверью и я поспешила за ним. Но в следующей комнате его не оказалось.
- Ау!
Лишь гулкое эхо.
Я решила вернуться ко входу, но и тут меня ждал сюрприз: сколько я не шла - выхода не было. Лишь бесконечные залы: кабинеты, роскошные спальни и приемные, и ни одного живого существа. Кажется, я заблудилась.
Чертенок сжался вокруг амулетика, словно боясь его покинуть. Здесь он здорово ослабел.
В одном из кабинетов я взяла бумагу и стала рисовать карту. Впрочем, вскоре выяснилось, что это бесполезно: на том же самом месте могло оказаться с десяток различных комнат. Это место могло легко свести с ума.
Позднее лето. В кронах деревьев уже затаились первые желтые листья, природа словно наслаждается последними днями лета.
Я отхлебнул, не скрывая удовольствия, травяной чай. Но даже он не мог меня все еще согреть после тысячелетий холода. Из беседки открывался отличный вид на поля и на пробегавшую неподалеку серой змейкой дорогу, по которой волочилась одинокая повозка. Пейзаж умиротворял, настраивал на философский лад и хотелось лишь одного: сесть на траву, вдохнуть свежий запах полевых трав и расслабиться.
Сидящий напротив человек был вторым узником этой тюрьмы. Человеком, который, как я считал, был давно мертв. И человеком, который дополнил еще один кусочек той маленькой головоломки, над которой я ломал голову. Он был моим дедом.
