Герцог сердито посмотрел на доктора:
– Послушайте, Прунскваллер, что вы такое несете? Я отлично знаю, что никогда еще не падал в обморок.
– Верно, – согласился доктор, – но тем не менее когда я вошел, вы пребывали в бессознательном состоянии. Врач не может так грубо ошибаться.
– Но с чего мне ни с того ни с сего лишаться чувств? Я повторяю, что в обмороки не падаю.
– И все-таки, постарайтесь вспомнить, что вы делали перед тем, как упали в обморок…
Герцог с видимым усилием приподнялся и сел на краю кровати.
– Знаете, Прунскваллер, я ничего не могу вспомнить, – признался аристократ, – ровным счетом ничего. Кажется, я что-то собирался сделать. У меня ощущение, будто все было по меньшей мере месяц назад.
– Ничего, я могу кое-что подсказать, – обрадовался эскулап. – Вы как раз собирались переодеваться к торжественному завтраку в честь сына. Времени оставалось в обрез, и вы все беспокоились, чтобы не опоздать. Так что ваш обморок выглядит в данном случае вполне нормальным явлением: вы, ваше сиятельство, просто переволновались. Да еще переживания последних дней дали о себе знать. Спешка прочно отпечаталась у вас в мозгу, коли вы даже сейчас помните, что собирались что-то делать.
– А когда должна начаться церемония?
– Через полчаса. Если быть точным, через двадцать восемь минут.
– Как, сегодня? – по лицу аристократа пробежала тень волнения.
– Что в этом необычного? – удивился эскулап, и тут же, увидев, что герцог пытается встать на ноги, забормотал: – Нет, нет, сидите на месте. Дайте организму прийти в равновесие, и через пару минут вы будете выглядеть, как огурчик. Все нормально: время у нас еще есть, даже церемонию отодвигать не придется. Представьте, что в вашем распоряжении целых двадцать семь длинных минут, каждая из которых состоит аж из шестидесяти секунд. Много, правда? Волноваться нечего, поскольку я уже распорядился, чтобы Флей подготовил для вас праздничное облачение. Как видите, все в порядке.
А Флей между тем, справившись со своими страхами в подвале, уже был на пути к спальне господина. Кстати, Стирпайк тоже направился в сторону покоев герцога, так что они оба неминуемо должны были встретиться.
И Стирпайк, и Флей были поражены тем, что застали лорда Гроуна в полной ясности ума. Ведь широко известно, что подобные метаморфозы не проходят для человека бесследно. А тут – как с гуся вода. Не помня себя от избытка нахлынувших чувств, Флей сделал несколько шагов и с размаху бухнулся на колени перед обожаемым господином. Герцог ласково потрепал холеной рукой по плечу старика, а потом попросил:
– Скорее мое парадное облачение. Шевелись же. Время не ждет. Да, приколи на воротник опаловую заколку.
Флей поднялся на ноги. Выходит, он продолжает оставаться камердинером лорда Сепулкрейва, коли ему приказано подготовить парадное облачение. А что делает в спальне герцога несносный юнец, беглец от Свелтера? Да и доктор что-то задержался: сделал свое дело, так уходи…
Протягивая руку к дверце гардероба, старик многозначительно взглянул на доктора:
– Думаю, что с остальным я прекрасно справлюсь сам.
После чего Флей перевел взгляд на Стирпайка и поджал губы – дескать, пока мне некогда, но потом мы поговорим.
– Вот, вот, истинно, голубчик, истинно, – забормотал Прунскваллер, – рад, что вы так быстро все уловили. Время – лучший лекарь. Его сиятельство придет в себя окончательно часа через полтора. Ну все. Стирпайк, нам пора. Пошли… Кстати, что у тебя с лицом? Откуда кровь? Ты что, в пиратов играл со сверстниками? Или на тебя напал тигр где-нибудь в подвале? Впрочем, потом все расскажешь…
С этими словами медик подтолкнул его к выходу.
Однако Стирпайк решил взять быка за рога. К тому же он терпеть не мог, когда им помыкали. Уже находясь у двери, он повернулся и проговорил:
– Постараюсь сделать так, чтобы все проблемы разрешились сами собой. Ваше сиятельство, поручите это мне, и результат будет блестящим. Флей, мы с тобой еще встретимся. Доктор, теперь я готов шагать за вами хоть на край света.
Юноша осторожно закрыл за собой дверь и неслышно повернул медную ручку. Слабо клацнул язычок замка, и стало тихо.
Сестры герцога провели в глубоких раздумьях почти час. До этого они наложили на лица непомерное количество пудры, полдня расчесывали и укладывали волосы и занимались прочими деталями туалета. Наконец все приготовления остались позади, теперь можно было спокойно ожидать начала долгожданной церемонии.
– Послушай, – обратилась Кора к сестре, – поверни-ка голову чуть вправо. Мне интересно посмотреть, как я выгляжу в профиль. Ну-ну, не упрямься, голубушка.
– С какой стати я должна поворачивать голову? – Кларисса явно пропустила мимо ушей просьбу не упрямиться.
– А почему бы тебе не повернуть голову? Почему, хотела бы я знать?
– И я должна знать, особенно если речь идет обо мне.
– Господи, ты сама только подумай, что несешь. Глупости какие-то.
– Как сказать…
– Делай, что говорят, а потом я сделаю то же самое, чтобы и ты могла видеть.
– А, тогда я смогу увидеть, как выгляжу в профиль?
– Не только ты – мы обе увидим.
– Обе, значит…
– Обе, обе… Ну что же ты?
– Да так, ничего.
– Ну так?
– Что «ну»?
– Ну так поверни же голову вправо.
– Что, прямо сейчас?
– Ну, разумеется, сейчас. А чего ждать?
– Как чего? Ты что забыла про торжественный завтрак? Правда, еще неизвестно, когда он начнется.
– Почему неизвестно?
– Потому что я не слышала звонка в коридоре.
– Я тоже. Выходит, времени у нас полно.
– Ну тогда поверни голову. Я хочу посмотреть, как выгляжу в профиль. Странно только, что подобная мысль впервые пришла мне в голову.
– Ладно, идет. Как долго мне держать голову повернутой?
– Ну, держи, пока я не скажу, что можно принимать нормальное положение.
– А, это потому, что у нас достаточно времени?
– Да с чего ты это взяла? Звонок может прозвенеть в любую минуту.
– Но может и не прозвенеть?
– Но может и прозвенеть…
– Верно, именно это я и имела в виду.
– А пока мы можем наслаждаться свободным временем.
– Ты хочешь сказать, что и впереди тоже много свободного времени, я так поняла?
– Не только свободного, но и веселого.
– То есть такое время наступит, когда мы станем сидеть на золотых тронах, так?
– С чего ты взяла?
– Но ведь ты об этом думаешь, да? Сестрица, почему ты пудришь мне мозги?
– Вот еще. Ничего я не пудрила. Просто хотела знать.
