Алас и Ятаг явили воинство багровых захватчиков в песчаной пустыне, где обитают сенонцы, практикующие магию земли. А сейчас вокруг них было много этой самой земли. Осмотрев этот мир своим взором великого, Дракалес двинул своё воинство на север, туда, где располагался дворец колье́ра. И захватчики быстрым маршем принялись надвигаться туда, куда указала рука предводителя.
Чародеи довольно быстро поняли, кто пришёл по их души, ведь они начали появляться из ниоткуда и, стоя немного в стороне, с изумлением наблюдали за этим завораживающим действием — как огромное воинство красных захватчиков уверенно и быстро шагает по их землям. Почти что голые мужчины и женщины возникали из-под песчаного покрова и не решались ничего поделать, потому что они ощущали, как их связь с эфиром обрывалась, так что они понимали одну простую истину: если они бросятся в сражение с этими воинственными захватчиками, то проиграют — иного не дано. Дракалес внимательно осматривал их своим всепрозервающим взором и видел нечто необычное. Да, это были самые настоящие чародеи. Магия струилась по их телам, пронизывала их разумы и сплеталась с их сущностями. Однако он замечал и другое — признаки, еле заметные, но всё-таки отчётливые признаки саткаров. И речь идёт не о том, что эти земляные чародеи практикуют магию по призыву саткаров. Нет. Было такое ощущение, будто бы эти сенонцы — какие-то далёкие потомки огненных существ. Зарагона, как обычно, пропадала в других мирах, выслеживая своего Хнег’рарга’Зара. А потому Дракалес не мог прибегнуть к её мнению. Да и не важно было это. Он что, исследователь? Он пришёл испытать этот народ, а не исследовать его происхождение и аномалии в их сущности. Но за то эджаг нашла этих существ достаточно увлекательными. Какое-то время она двигалась в одном направлении со всеми ратардами и ваурдами. Но, как и Дракалес, рассматривая сущности сенонцев, она заинтересовалась ими. Конечно, исполнительница желаний была не так прозорлива, как бог войны, чтобы увидеть эти самые частицы саткаров в их сущности, однако уникальность этого народа сильно привлекала её. Никогда до этого мгновения она не слышала о сенонцах. И теперь для неё представилась возможность изучить их. Поэтому, когда рядом появилось много этих самых магов, она отделилась от общего движения и подошла к одному из них. Но вскоре вокруг неё собралось достаточно много сенонцев и сенонок, так что исследования эджага превратилось в ответы на вопросы, чего стоит ожидать всему Сенону от этого нашествия. Огненная девушка, как могла, пыталась успокаивать их, что, скорее всего, войны тут не будет.
Завоеватели тем временем приближались к первому поселению земляных чародеев. Самые обычные дома из песка, которые поддерживаются за счёт магии. Нет, это не был како-то муравейник. Это были изящные постройки, которые имели различные формы. Песок при помощи магии был уплотнён настолько, что он не сыпался, но был единым и цельным монолитом. И, хотя Дракалес не был внутри домов сенонцев, он был уверен, что для них там было достаточно уютно. Но вот они наблюдали одно очень интересное явление — когда мимо этого города проходили воители Атрака, некоторые постройки рассыпались, превращаясь в груду песка, из которой они и были возведены и которого тут было, хоть отбавляй. Другие же стояли, как ни в чём не бывало. Это можно объяснить тем, что одни маги земли жертвовали часть эфира из самих себя, из собственных тел, чтобы поддерживать целостность своих домов, когда как другие зацикливали потоки, извлекаемые из эфирного пространства. Когда ратарды и ваурды проходили мимо, они своим присутствием обрывали эту связь, так что магия, поддерживающая эти дома в первозданном обличии, выветривалась из этой груды песка, и конструкция теряла форму. Это вызвало недоумение у магов земли. Они огорчались из-за этого, однако не торопились мстить тем, из-за кого это явно произошло. Дракалес предполагал, что они нападут на его воинство. Однако ярости в них так и не разжигалось, как будто бы этого чувства в них не было совсем. Продвижение продолжалось.
Когда начало вечереть, далеко в небесах показались три огромных летающих силуэта драконов. Они приземлились в том самом месте, куда устремляли свою поступь захватчики. Дракалес вспомнил про Моран’даида и предположил, что он был одним из них. Но кто же другие два дракона? Воители прибавили шагу.
Спустя три дня багровое воинство достигло территории, с которой уже начинались владения кольера. Вдалеке возвышался дворец управителя здешних земель. Однако на границе Кольена Дракалеса и его воинство встречали эти самые три огромных крылатых ящера. Томелон окинул взором каждого из них. Но среди них не было Моран’даида. Первый был синего цвета. Второй — чёрного. Третий — золотистый, как и тот, кого Дракалес однажды спас. Однако на этом сходства заканчивались. Этот дракон был во множество раз мощнее и крупнее. Три пары гипнотизирующих глаз буквально поглощали бога войны. А тот стоял и наслаждался величием этого момента. Завоевание этого измерения венчает сражение сразу с тремя могущественными драконами. О чём ещё можно мечтать? Кулаки сжались, предвкушая начало войны, однако могущественный голос раздался из уст исполина с золотой чешуёй: «Отложи эти воинственные намерения, бог войны. Тебе незачем разжигать вражду в этом мире, где вершится великое предназначение» Бог войны послушал его и не стал взывать к Орху и Гору, но заговорил: «Стало быть, ты знаешь, что такое великое предназначение? Так открой его мне» — «Что сказал Датарол по этому поводу?» — «Ничего. Именно поэтому я и жажду проникнуть своим разумом в то, что делал мой отец» — «Если уж великий ничего не поведал, что что уж говорить о нас, их творениях» Дракалес чуть помолчал и ответил: «Йор творил не драконов, а даргов. Стало быть, вы трое — не сами драконы, а их творцы, дарги» Немного помолчав, отвечал синий дарг: «Ты верно измыслил. Мы — дарги» — «Что ж, в таком случае я непременно должен сразиться с вами, ведь более могущественного противника я и представить не мог» Чёрный громила отвечал: «Да будет так! Посмотрим, насколько ты бог и насколько войны!» «Нет!» — гром золотого дарга, кажется, звучал на весь мир. В его словах была власть, как будто бы сейчас был издан боевой клич, истинный боевой клич, который могут издать лишь ратарды и ваурды. Чёрный дарг остался на месте и не решился ринуться в нападение. Золотой исполин осмотрел всех и заключил спокойным тоном: «У каждого из нас проложен свой путь. И не нужно прокладывать новые. Лишь великие могут сказать, насколько отклонился их замысел. Мы же обязаны идти по нему, исполняя всё то, что было дано» Дракалес ему отвечал: «Моё предназначение — это битвы, войны, завоевания. Но ты препятствуешь этому. Стало быть, ты что-то знаешь о великом предназначении, из-за чего смеешь направлять его. Или же ты вероломно его нарушаешь» — «Ни то и ни другое, бог войны. Нам троим было дано оберегать Сенон. И на протяжении всего времени его существования мы исполняли своё предназначение. И готовы исполнять его сейчас. Если ты начнёшь тут войну, наше предназначение окажется неисполненным. А что замыслили великие для тебя, мы не ведаем» Дарг замолк. Молчали и его братья. Победоносец снова заглянул каждому в его ужасающие глаза, а после низринул взгляд вниз, где стояли сами сенонцы: кольер, а рядом с ним ещё трое. Сенонка, которая была облачена в лёгкие ткани золотистого и белого цвета, очень хорошо сочетающиеся с её светлыми волосами; эльф, который скрывал свою личность за чёрными одеяниями и капюшоном, но Дракалес видел его сущность; а также другой сенонец с очень короткой стрижкой, который носил на себе обтягивающий костюм синего цвета. Такими же ярко-синими были зрачки его глаз. Сам владыка Сенона был облачён в обычную чародейскую мантию, однако помимо тканной одежды он также носил на себе части доспехов: наплечники, перчатки и сапоги. Все они были металлические и чёрного цвета с рисунком огня. Его светлые недлинные волосы ни с чем не сочетались, потому что мантия была зелёного цвета, разве что чуть-чуть с его серыми, почти что белыми зрачками. На лице его рисовалась добродушная улыбка, как и на лице сенонки. Синеглазый друг не скрывал своего изумления, а выражение лица тёмного эльфа невозможно было разглядеть. Когда взор оранжевых зрачков остановился на нём, из уст управителя полилась его речь. Голос можно было бы назвать приятным, переполненным дружелюбия и радости от новой встречи. Да вот только всё это никак не вязалось с той сущностью, которую носил на себе этот сенонец, ведь Дракалес прозревал его сущность и видел, что перед ним стоит явный саткар. Притом ещё и владыка. Если во всех сенонцах, кого он видел и видит перед собой, эта сущность на форе сущности сенонца была почти что незаметна, то здесь она прям бросалась в глаза, потому что её внутри кольера была половина, если вообще не больше. «Рад приветствовать моего воинственного брата из Атрака здесь у нас на Сеноне. Моё имя — Йими́р, а это моя — супруга Оли́я, мой друг — Сименто́рий, мой советник и главный следопыт — Зандр. Ну а этих огромных даргов ты и сам знаешь» Взор добродушных глаз глядел немного снизу вверх прямиком в лицо предводителя завоевателей, потому что бог войны всё же был выше сенонца, несмотря на их рост. Молчание начало затягивать, потому что Дракалес осматривал внутреннюю сущность этого владыки-саткара. По всему было видно, что другие сенонцы не знали о том, кто на самом деле этот Йимир. Ваурд, конечно же, слышал много историй о том, как некоторые саткары и даже саткары-владыки, потеряв господство Йора, взялись за неблагородные дела. Однако здесь он не видит следы неблагородства. Более того, Победоносец видел, что и Йимир сам как будто бы не знал о своём двойном происхождении. Когда сенонцам стало понятно, что продолжение знакомства не будет, он решил спросить: «Скажи, великий полководец, как же твоё имя и для чего ты явился в этот процветающий мир?» В один миг глаза полководца вспыхнули рассветом, и могучий голос прокатился громом по этим землям: «Имя мне — Дракалес. И здесь я для того, чтобы завоевать Сенон. Готовься, Йимир, мы с тобой сейчас сразимся»
