Прекрати! Пора спать!
Но прошло еще много времени, прежде чем Эдди вновь заснул.
3
Джейк со стоном вырвался из кошмара, поначалу не понял, где находится. Сел, дрожа всем телом, подтянул колени к груди, обхватил их руками. Увидел, что одет в простую рубашку из хлопчатобумажной ткани, слишком большую по размеру… и то ли шорты, то ли трусы из той же ткани, похожие на те, в каких он ходил на уроки физкультуры, тоже слишком большие по размеру. Что..?
Рядом кто-то тяжело вздохнул, потом пукнул. Джейк повернулся на эти звуки, увидел Бенни Слайтмана, по глаза залезшего под два одеяла, и все встало на свои места. На нем нижнее белье Бенни. Они в палатке Бенни. На обрыве над рекой. В этом месте, сказал Бенни, берега слишком каменистые, чтобы выращивать рис, однако здесь отличная рыбалка. Поэтому, если им повезет, они смогут наловить рыбы на завтрак. И хотя Бенни знал, что Джейк и Ыш должны вернуться в дом Старика к своему старшему и членам ка-тета на день или два, может, дольше, он надеялся, что Джейк еще приедет в «Рокинг Би». Он бы показал ему другие места, где хорошая рыбалка и заводь для купания, и пещеры, которые светились в темноте, и ящериц, которые тоже светились. Джейк улегся спать в надежде увидеть все эти чудеса. Ему не нравилось, что на обрыв он отправился без пистолета (за последнее время он столько увидел и столько сделал, что без оружия чувствовал себя не в своей тарелке), но не сомневался, что Энди приглядывает за ними, а потому позволил себе глубоко заснуть.
А потом этот сон. Ужасный сон. Сюзанна в огромной, грязной кухне заброшенного замка. Сюзанна поднимает к лицу пищащую крысу, насажанную на вилку для мяса. Поднимает и смеется, тогда как кровь с деревянной ручки стекает на ее руку.
Это не сон, и ты это знаешь. Ты должен сказать Роланду.
За этой мыслью последовала другая, еще более тревожная: Роланд знает. И Эдди.
Джейк по-прежнему сидел, прижав колени к груди, обхватив их руками, чувствуя себя глубоко несчастным, прямо таки как в тот день, когда он разглядел собственное экзаменационное сочинение по английскому языку на уроке у мисс Эйвери. «Как я понимаю правду», так называлось сочинение. Теперь-то он знал, почему оно написано так, а не иначе, знал, что по большей части сочинение это обусловлено прикосновениями, как говорил Роланд, или телепатией, чтением мыслей другого человека, этот термин предпочитали использовать в Нью-Йорке двадцатого века, но тогда испытал дикий ужас. На этот раз не столько ужаснулся, как… ну…
«Почувствовал грусть», — подумал он.
Да. Да, они вроде бы ка-тет, единство из множества, да только их единство нынче утерялось. Сюзанна стала другой личностью, и Роланд не хотел ставить ее в известность, потому что предстояла схватка с Волками как этом, так и в другом мире.
С Волками Кальи, с Волками Нью-Йорка.
Джейк хотел разозлиться, да только понимал, что злиться не на кого. Сюзанна забеременела, помогая, между прочим, ему, и если Роланд и Эдди не говорили ей об этом, то лишь потому, чтобы поберечь ее.
Да, конечно, — вмешался негодующий голос. — Но они также хотят, чтобы она помогла им, когда Волки выедут из Тандерклепа. От нее будет куда меньше пользы, если аккурат в это время у нее случится выкидыш или нервный срыв.
Он знал, это несправедливые слова, но сон очень уж сильно потряс его. Перед мысленным взором вновь и вновь возникала крыса. Крыса, извивающаяся на вилке для мяса. Она, поднимающая крысу на уровень лица. И улыбающаяся. Не мог он этого забыть. Улыбающаяся. В тот момент он прикоснулся к ее разуму и уловил мысль: крысиный кебаб.
— Господи, — прошептал Джейк.
Вроде бы он понимал, почему Роланд не рассказывает Сюзанне о Миа и о ребенке, которого Миа называла малым, но разве стрелок не отдавал себе отчета, что при этом терялось кое-что очень важное, и с каждым уходящим днем этого важного терялось все больше и больше.
Они знают больше, чем ты, они взрослые.
Джейк подумал, что это утверждение — дерьмо собачье. Если взрослые знали больше и лучше разбирались в проблемах, которые постоянно подбрасывала жизнь, почему его отец выкуривал в день по три пачки сигарет без фильтра и нюхал кокаин, пока из носа не начинала идти кровь? Если взрослые обладали особыми знаниями, которые позволяли всегда поступать правильно, почему его мать спала со своим массажистом, которого отличали огромные бицепсы и полное отсутствие мозгов? Почему ни один из них не заметил, что в 1977 году, когда весна переходила в лето, что их ребенок (по прозвищу Бама, известном только домоправительнице) медленно, но верно сходил с ума?
Это не одно и то же.
А что, если одно? Что, если Роланд и Эдди очень уж близко к проблеме и не могут взглянуть на нее со стороны, не могут увидеть очевидное?
Что есть очевидное? Каково твое понимание очевидного?
Они больше не ка-тет, вот оно, его понимание очевидного.
Что сказал Роланд Каллагэну, при их первой встрече? «Мы — шар, и катимся, как он». Тогда так оно и было, теперь, по разумению Джейка, нет. Ему вспомнилась шутка, которую произносили люди, когда спускало колесо. «Хорошо хоть, оно спустило только внизу». Вот и их шар, похоже, сдулся. Они уже не настоящий ка-тет… как они могут зваться ка-тетом, если у них появились секреты друг от друга? И разве Миа и ребенок, растущий в животе Сюзанны — единственный секрет? Джейк полагал, что нет. Было и что-то еще. Что-то такое, о чем Роланд не говорил не только Сюзанне, но и всем остальным.
«Мы сможем победить Волков, если будем единым целым, — думал Джейк. — Если будем ка-тетом. А не такими, как сейчас. Такие, как сейчас, мы не победим ни здесь, ни в Нью-Йорке. Я в этом уверен».
Другая мысль пришла следом за этой, такая ужасная, что поначалу он попытался отбросить ее. Только понял, что не получается. Никак не хотелось ему рассматривать эту идею, но ведь ничего другого не оставалось.
«Я могу взять инициативу на себя. Могу сам рассказать ей».
А что потом? Что он скажет Роланду? Как сможет все объяснить?
«Я не смогу. Такого объяснения нет, да и не будет он меня слушать. Единственное, что мне по силам…»
Он вспомнил историю Роланда о том дне, когда тому пришлось сразиться с Кортом. Закаленный в боях старый учитель с палкой и мальчишка с соколом. Идя против решения Роланда и выдавая Сюзанне секреты, он, Джейк, нарывался на то самое испытание на право зваться мужчиной.
«И я еще не готов. Может, Роланд и был готов, пусть на пределе, но был, но я же не Роланд. Никто не может сравниться с ним. Он возьмет надо мной верх и меня отправят на восток, в Тандерклеп, одного. Ыш попытается пойти со мной, но я не позволю. Потому что там смерть. Возможно, для всего нашего ка-тета, но уж для одинокого мальчишки, вроде меня, точно».
