— Да, именно так, — подтвердил Карл. — Но Место Силы, где находится теперь Мотта, особое. Мотта могла возникнуть только там, там она и появилась. Попытки были и раньше. Я почти ничего об этом не знаю, но, как минимум, дважды, две тысячи лет назад и еще за тысячу лет перед этим, кто-то пытался создать там что-то подобное Мотте. Но им не удалось. Справились только трейцы тысячу лет назад. Я полагаю, что такая возможность появляется или появлялась раньше только раз в тысячу лет. Но это только догадка. Подтверждений у меня нет, да это и не важно. Важно другое. Мотта была построена тысячу лет назад. Вернее, был построен лабиринт, потому что Мотта это не только и не столько камень, а, прежде всего, магия. Лабиринт строили те, кого в Трейе называли гномами, за их великий талант к строительству, но настоящими гномами они, разумеется, не были. Это были люди, только относились они к народу, который был куда, как древнее всех прочих народов, и жил еще в те времена, когда боги ходили среди людей. От богов они, по-видимому, и получили свой долгий век и способность к искусствам. Во всяком случае, так думают они сами, а всей правды теперь не знает никто.
— Ты говоришь об Истинных Строителях? — Спросил Конрад. Он слушал рассказ ни на мгновение, не отводя от Карла своих внимательных глаз. Даже о трубке, зажатой в руке, забыл, и не мудрено. Рассказ Карла содержал такое количество тайн, о каком и сам Карл не мог помыслить еще шесть месяцев назад.
— Да, — подтвердил он догадку Конрада. — Я говорю о Строителях. И один из них был с нами все это время.
— Март.
— Да, Строитель Март. А тогда… — Карл сделал паузу, чтобы пыхнуть трубкой, и продолжил. — Тогда они построили лабиринт и Двери. Но создали Мотту не они, хотя и присутствовали при ее создании. Строитель Марк, участник этих событий, оставил записи, среди которых была и схема лабиринта и другие чертежи. Но о его книге мало кто слышал за все прошедшие с тех пор века, еще меньше таких, кто ее читал. Я этой книги не читал, но я видел рисунки и записи того, кто держал ее в руках. И еще кое-что рассказал мне дядя Марта Михайло Дов. Так что главное мне теперь известно. Строители, так стали они зваться после совершенного ими подвига, не знали, кто силой магии сотворил чудо Мотты. Они не знали даже того, один был творец или несколько.
— На магов не похоже, — понял его мысль Конрад.
— Зато похоже на богов, — согласился с ним Карл. — Бог или боги…
Теперь картина, которую рисовало его воображение все эти дни, представала перед внутренним взором Карла во всей своей полноте, но, едва начав пересказывать ее словами, он, наконец, понял, что именно мешало ему все это время и продолжало тревожить сейчас. Полнота тайной истории Мотты была кажущейся, хотя и не иллюзорной. Его собственная логика дополнила рисунок, вставив на место отсутствующих фрагментов мозаики свои собственные кусочки смальты. Но было ли это адекватной заменой? Этого Карл не знал, и, собственно, поэтому затеял этот разговор. Неопределенность его собственного будущего, заставляла думать о худшем.
— Бог или боги… — Повторил за ним Конрад, оценивая услышанное, обдумывая, сравнивая с тем, что было известно ему самому.
— Возможно, — сказал он, наконец. — Но истину можно узнать, только если ответить на вопрос, «зачем?»
— Этого я не знаю, — покачал головой Карл. — Но я предположил, что Врата Мотты не просто так замкнуты печатью «Задон». Понимаешь, Конрад, это сокровище не для нас, то есть, не для тех, кто откроет врата. Я не могу этого доказать, но интуиция подсказывает, что тот, кто создавал Мотту, желал с помощью нее добраться до того, что находится за вратами.
— Сложный план, — в свою очередь, покачал головой Конрад. — Быть способным на такое колдовство, и не завладеть «сокровищем»…
— Не знаю, что и сказать, — Карл пожалел на мгновение, что не приказал слугам принести в кабинет Людвига вино, но прерывать из-за этого разговор, разумеется, не собирался. — Но давай взглянем на историю последних тысячи лет. Раз за разом то тут, то там под взошедшей Голубой Странницей рождаются близнецы. Они разные, как ты знаешь. Некоторые из них имеют магические способности, другие — Долгоидущие, но, в любом случае, они отмечены силой, а их рождение — тайной.
— Кершгерид и Хельшт, — кивнул, соглашаясь, Конрад. — Габер Руд и Бруно Йонк…
— Свой близнец, наверняка, был и у Виктора де Майена, — сказал Карл. — И у меня тоже был «брат», Конрад. Его звали Коста Яр, и он был приемным братом Евгения. И всех их пытались убить ядом негоды. Меня тоже.
— Я помню, — глаза Конрада на мгновение стали задумчивыми. — Элия читана? «Открывающая душу»?
— Возможно, — пожал плечами Карл. — Но это, скорее, условие. Войти в Мотту и открыть Врата может только рожденный под Голубой Странницей, выживший после отравления негодой… Впрочем, об условиях чуть позже. Главное в другом. Все близнецы, вернее, один из пары, рано или поздно, но выходили на тропу тайны, которая вела их в Мотту.
— Габер Руд оттуда не вернулся.
— И Виктор де Майен… Наверное были и другие, но о них в памяти людей сохранились лишь смутные воспоминания. А вот Кершгерид и Хельшт, не знаю уж кто из них должен был отправиться в Мотту, просто не успели. Их уничтожил или лишил силы, как и Лунную Деву, Иван — сын Гавриила Рудого и Арины Новы. После гибели родителей, отправившихся в Мотту и оттуда не вернувшихся, он много лет готовил месть, собирая в Семи Островах магов со всей Ойкумены. Их совокупный удар был страшен…
— Земля под ногами дрожала, как лист на ветру, и черное небо обрушивалось на несчастных градом и молниями, — нараспев процитировал Конрад. — Так поется в одной очень старой балладе. Когда-то я слышал ее от северянских оборотней…
— Были разрушены замки Кершгерида и Хельшта, горела Ляшна, — кивнул Карл. — Но повредить Мотте Иван не смог, хотя именно к этому и стремился.
— Значит, все-таки бог или боги, — задумчиво протянул Карл. — Возможно, ты прав, Карл.
— Есть кое-что еще, — теперь Карлу нечего было скрывать. Напротив, он хотел, чтобы раскрытую, пусть и не до конца, тайну знали еще двое, ведущий с ним диалог Конрад и молчаливо присутствующий при их разговоре Август. — Ты знаешь, Конрад, я никогда не вижу снов. Вернее, я видел их всего несколько раз в жизни. Сны приходят только тогда, когда я оказываюсь между жизнью и смертью, или когда их наводят. И вот однажды, когда я умирал от отравы — правда, это не была негода, или в питье ее было слишком мало — ко мне пришла женщина. Она была красива и говорила со мной на незнакомом мне языке. И почему-то я сразу же признал в ней свою мать, хотя та, скорее всего, была обыкновенной нищенкой и умерла, едва подарив мне жизнь. Кто-то использовал ее, как использовали и мать Косты Яра, чтобы нас выносить…
