Что же это? Что происходит?
Жду. Несколько ударов сердца. Легкое дуновение ветра играет черными волосами саоми. Страшно. Почему все молчат? Так тихо. И Ярат словно спит…
Не выдерживаю. Кричу:
— Ярат! Ярат!
"Что же это, что", — бормочет Арен.
Ветер снова подхватывает волосы саоми, бросая их ему в лицо.
— Ярат!.. — шепчу, уже не надеясь, что он услышит. Меч над склоненной головой роняет алые блики.
* * *
Звук собственного имени взорвался в сознании болью. Лесные домики, фигуры людей перед ними — все вдруг поплыло, скрылось за клочьями тумана. Ярат моргнул, пытаясь убрать закрывшую глаза пелену, и едва не закричал. Вокруг бушевало пламя пожара, а потом проступили очертания заброшенного поселка. И воткнутая в землю ветвь, украшенная бусами, перьями, лентами. Ярко, словно маленькое солнышко, светится одинокая деревянная бусина на крученом шнурке. Ветер легонько качает ее из стороны в сторону… И в какой-то миг, качнувшись, бусина исчезает, а с ней — и ветка, и разрушенные домики, и лес… Под коленями — вытоптанная трава, меч лежит рядом. Пальцы разжались, но все еще касаются рукояти.
Надо же, едва не променял всю жизнь на воспоминания…
Ощущения опасности нет — от того, кто стоит за спиной, исходит лишь доброжелательное спокойствие. Ярат успевает удивиться — разве можно так управлять эмоциями?
Взгляд из-под упавших на лицо волос позволяет увидеть напряженно застывшие фигуры у дома. Беззащитно открытую для удара шею неприятно холодит. Но еще не время. Нет. Если вскочить сейчас, поединок продолжится. А на долго ли хватит сил — Ярат не знал. Поэтому надо закончить все сейчас. В самый последний момент. Сразу и наверняка.
Отражение в лежащем на земле клинке шевельнулось, но саоми услышал движение раньше. Сжавшись, нырнул под меч и ударил снизу вверх. Лезвие мягко вошло под ребра по самую рукоять. Теплая кровь побежала к пальцам. Ярат разжал их, позволив противнику упасть. Элиф перевел удивленный взгляд с вонзенного в тело клинка на лицо саоми. Старший из учеников господина Эрхата, великого Учителя, все еще не мог поверить в случившееся. Но жизнь покидала тело. Рион Манн смог только повернуть голову и найти взглядом дочь…
Ярат опомнился, услышав крик Серхат. Поднялся, все еще немного растерянно глядя на тело поверженного противника. Отвернулся, сделал несколько шагов и остановился. Только сейчас почувствовал жгучую боль от раны и страшную усталость, грозившую вот-вот свалить с ног.
Инстинкт заставил резко обернуться и перехватить руки Серхат. В правой блестел кинжал. Женщина рычала, как львица, и действительно хотела убить. Даен подоспел вовремя, оттащил ее, но остановить крики и проклятия он не мог.
Айлан оказался рядом, придержал названного брата за плечи. Ярат попытался зачем-то оттолкнуть его, но не смог. Суеты вокруг он больше не слышал и не видел. Снова перед глазами — поселок саоми, объятый пламенем, только на этот раз сам Ярат — в центре этого пожара. Горячо до боли. И сразу холодно и темно. И взгляды из темноты — проникают прямо в душу, жестоко выворачивая наизнанку. Спрятаться бы, да негде.
Серебристо-черный саомитский кот зажмурил бирюзовые глаза и свернулся клубочком, прячась от всего мира под пушистой шерстью.
Перетащить мохнатую тушу в дом, подальше от чужих глаз, оказалось не так-то легко. Айлан с Эрвином едва смогли сдвинуть его с места, потом на помощь пришел Арен. Не то, чтобы саоми в кошачьем обличье был слишком тяжелым — просто очень уж неудобно было его звериное тело для людских рук.
Освободив зверя от остатков одежды, мы перевязали его и уложили на ковер. Мохнатые бока мелко дрожали, как от холода, треугольные уши то и дело настороженно поворачивались, реагируя на что-то, не слышное нам.
Даен Вонг вошел к нам, опустился на корточки возле кота.
— На клинке Элифа не было яда, — сказал он, повернувшись к Эрвину и Айлану. — Утром, перед схваткой, я дал ему зелье, чтобы ненадолго восстановить силы. Когда его действие заканчивается, становится еще хуже, чем было. Но это пройдет.
Я почувствовала, как горят щеки. Вот значит как? Это многое объясняет. В нормальном состоянии саоми наверняка бы не осмелился меня поцеловать. Легче выйти одному против целой армии, на это Ярату хватит и храбрости, и безрассудства.
Вонг ушел. Протянув руку, я погладила черную шерсть между ушами саоми:
— У-у-у, котяра…
Вэйнар появился на пороге.
— Как он?
Пожимаю плечами.
— Побуду здесь.
— Как хочешь, — он выходит, притворяя дверь.
Некоторое время смотрю вслед, размышляя, не станет ли ценой его согласия разорванная помолвка? И — боюсь даже задумываться — а высока ли такая цена для меня? Но сегодня я слишком устала для подобных мыслей. Опускаюсь на ковер, подкладываю под щеку ладонь и прикрываю глаза, чувствуя рядом тепло большого, беспокойно дремлющего зверя.
Тревожный сон оказался прерван чьими-то громкими криками под окном. Я узнала голос Серхат и недовольно поморщилась — теперь у Ярата одним врагом больше.
Тяжелая кошачья лапа давила на плечо, мохнатый бок грел спину. Протянув руку, я пощупала спрятанные в белоснежной шерсти коготки. Под моим прикосновением когти вдруг исчезли, лапа превратилась в человеческую руку с узким запястьем и длинными пальцами.
— Ты здесь? — чуть хриплый спросонья и удивленный голос Ярата над ухом. Почему-то вопрос меня рассмешил. Обернувшись через плечо, я тут же сообразила, как окончательно разбудить саоми.
— Или прикройся, или превращайся обратно!
Мгновение понадобилось Ярату, чтобы сообразить, что я имею в виду. Оставить ему одежду никто не догадался, потому пришлось завернуться в покрывало, снятое с маленького кресла. Повязка теперь болталась, потому что была предназначена для кота, и человеку оказалась великовата. Пришлось помочь Ярату и заново перевязать рану.
— Я долго спал?
— Нет. Наверное, пару часов.
Яркие лучи солнца в окне, выходящем на запад, освещали комнату.
— Спасибо, что осталась, — неловкая пауза. — Сможешь позвать Даена?
Я вышла во двор. Вонга нигде не было видно, вероятно, отправился то ли во дворец, то ли по каким неотложным делам. Не теряя времени, я попросила у Айлана одежду для Ярата и вернулась в комнату, к саоми.
Он снова спал. Повязки не было — лоскуты ткани валялись рядом, на полу. Положив рубашку и штаны аккуратной стопочкой в кресло, я тихо вышла, и, прикрывая дверь, успела увидеть, как обнаженная спина лежащего на ковре человека покрывается серо-черной шерстью.
