«А что это за собака такая, — стали все интересоваться, — гуляет сама по себе, с тросточкой, и в таком аккуратненьком воротничке и франтоватом галстуке?»
Дело тут, конечно, не в зависти, это было бы чересчур сильно сказано. О зависти пока речь не шла. Но люди начали спрашивать, а подобает ли псу расхаживать в таком виде и в таком наряде? Он ведь и в самом деле уделял большое внимание своему внешнему виду, в этом не было сомнения, и каждая его покупка соответствовала его стилю. И вот, наконец, в очередной витрине он присмотрел детское пальто, ну или что-то подобное. И он его купил.
Теперь не осталось сомнений, что собака сознательно заботится о своем внешнем виде, шаг за шагом стирая подобающие и незыблемые различия между нами и созданиями безусловно ниже нас. И продавцы во всех магазинах охотно содействовали исполнению его прихотей. Над ним перестали потешаться на улицах, и лишь по вечерам кое-кто неодобрительно шушукался за закрытыми дверями. Одни полагали, что это пустяк, но ведь нормы поведения и составлены из подобных «пустяков». Другие считали, что нормы поведения — это средоточие снобизма, а третьи утверждали, что они-то и есть столпы нашей цивилизации.
С каждый днем претенциозность собачьего стиля становилась все более и более прискорбной, а мистер Мерченс ничего не предпринимал. Его не трогали даже насмешки. «Решат еще, что он член вашего семейства», — сказал ему кто-то. Но даже это не сподвигло мистера Мерчерса ни на какие меры. Казалось, он гордится своим псом. Но однажды произошел инцидент, который довел все до предела.
Как-то раз мистер Слеггер в послеобеденный час разнежился было на солнышке в своем саду, да пришлось ему срочно пойти в свою контору уладить кое-какие дела. Должно быть, посыльный из конторы сообщил, что ему был телефонный звонок, но в этом я не уверен. Мистер Слеггер надел пальто и шляпу, но что важно в данном случае — не надел воротничка. В таком виде он появился на Хай-стрит, где как раз прогуливался Тим. И пес сделал вид, что не признал его.
На деле Тим был хорошо знаком со Слеггером и часто приветственно вилял хвостом в ответ на его неизменное приветствие: «Как делишки, Тим?» Однако на этот раз Тим пробежал мимо Слеггера, как мимо пустого места.
Новость разнеслась по городку со скоростью горящей в овине соломы, люди встречались и обсуждали все это, возникла гипотеза, будто это сам пес оплошал, но гипотеза сия была немедленно опробована и развенчана, поскольку, встретив на улице другого человека без воротничка, Тим повел себя точно так же. Он придерживается подобной линии поведения на всей территории Севеноукса, и не случись все именно на Хай-стрит, никто бы и не заметил, но поскольку это было на Хай-стрит, стало понятно, чем это нам грозит.
Мы у себя в Севеноуксе и во всех его окрестностях абсолютно убеждены, что мы выше всего этого, что нет и не может быть никакого равенства между нами и созданиями нижестоящими, и уж тем более нет и речи о превосходстве какого-либо из этих нижестоящих созданий над любым из нас, будь на нем хоть сотня воротничков, а у нас — лишь немытая шея.
Вы можете подумать, что в городке не одобрили поведение Слеггера, вне зависимости от своего знакомства или незнакомства с ним. Вы можете подумать, что нашлись и такие, кто предпочел бы над ним посмеяться, но это был вовсе не тот случай, ибо надо всеми до единого в Севеноуксе отныне нависла опасность, что в любой момент он может сам себя не признать, и, по всей видимости, лишь очевидцы того, как собака пренебрегла человеком, могут в полной мере оценить, насколько это болезненный укол для человеческого достоинства. Поношенный и удобный, но неопрятный пиджак, незастегнутое пальто, плохо подобранный галстук могут в любую минуту послужить причиной унижения человека.
Меж тем пес продолжает пижонить напропалую, вид у него при этом еще более снобистский, и это наводит нас на мысль, что в конце концов он, наверное, прав, ибо если некие нормы поведения оказываются ниспровергнутыми, как это случилось, когда пес проигнорировал Слеггера, их довольно трудно потом восстановить, основываясь при этом только лишь на логике. Если нас судят по одежке, и мы против этого возражаем, но в то же время не оспариваем такую несомненную вещь, как респектабельность, да еще в сочетании с положительным банковским счетом, то, может быть, следует задуматься и о своем внешнем виде? Ведь если мы станем этим пренебрегать, кто знает, куда это нас может привести. Хай-стрит охвачена сомнениями и растущей напряженностью, и в этой обстановке, и без того тяжелой и накаленной из-за всех наших дурных предчувствий, по улице по крайней мере дважды в день взад-вперед фланирует этот самонадеянный пес. И ведь никто не знает, что еще взбредет ему в голову. Недавно видели, как он глазел на витрины шляпного магазина.
А Мерченсы бездействуют. Быть может, по крайней мере в этот раз мои слова заставят его что-либо предпринять, если у меня есть малейший шанс быть им услышанным. Не помешало бы эту собаку приструнить. Однако эта собака принадлежит Мерченсу, как постановил мировой судья, и здесь все зависит от самого Мерченса. Но пусть хотя бы будут восстановлены наши нормы поведения. Справедливости ради, должен сказать в защиту мистера Мерченса, что это неправда, будто он так ничего и не предпринимал, ибо я слыхал, что, по крайней мере, он пообещал утихомирить пса. Пусть он сдержит свое обещание, и тогда Хай-стрит вновь станет тем, чем она всегда и была, — а именно, местом, где любой может прогуливаться, не опасаясь за свое достоинство. И это можно считать окончанием моей истории.
Надеюсь, подобное не повторится. Ведь этого всего, включая всевозможные унизительные последствия, легко можно было бы избежать, достаточно всего лишь прилюдно признать, что ни при каких обстоятельствах нельзя покупать собаку ни у кого, кроме ее хозяина. А что касается достоверности произошедшего, вы все можете проверить сами, отправившись в Севеноукс, где, скорее всего, услышите собачий лай, ибо собаки всегда лают, если в течение слишком долгого времени молчали. И вы оцените, если у вас есть дар вынюхивать такого рода вещи, как глубоко данный эпизод повлиял на Хай-стрит. Вы это почувствуете по атмосфере всеобщей сдержанности в отношении данной собаки. Спросите любого про этот случай, — ну, почти любого, — и любой вам скажет, что понятия не имеет, о чем это вы.
Расследование Лили Бостум
(Рассказ для радиостанции «ВВС»)
Перевод Н. Цыркун
Это не полицейское донесение, поскольку точных свидетельств относительно того, где находится мистер Симмонс, нет, так что нельзя с уверенностью утверждать, будто миссис Ваннельт его похитила. И вообще нет оснований предполагать, что она способна на такой порочащий ее поступок. Однако мистер Симмонс вот уже неделя как пропал, и хотя нет никаких указаний на его местопребывание, есть некоторые догадки; вот о них-то я и хотел вам рассказать — в том виде, в каком они существуют на сегодняшний момент.
