Расследование Лили Бостум
(Рассказ для радиостанции «ВВС»)
Перевод Н. Цыркун
Это не полицейское донесение, поскольку точных свидетельств относительно того, где находится мистер Симмонс, нет, так что нельзя с уверенностью утверждать, будто миссис Ваннельт его похитила. И вообще нет оснований предполагать, что она способна на такой порочащий ее поступок. Однако мистер Симмонс вот уже неделя как пропал, и хотя нет никаких указаний на его местопребывание, есть некоторые догадки; вот о них-то я и хотел вам рассказать — в том виде, в каком они существуют на сегодняшний момент.
Мистер Симмонс — продавец птиц; живет и держит магазинчик на улице Догсдитч, 34, а пропал он в прошлый понедельник, причем видели его в последний раз накануне вечером, так что об исчезновении было своевременно сообщено в полицию. Розыскных мероприятий тотчас произведено не было, поскольку ничего криминального, что повлекло бы за собой побег, с его стороны не значилось; никаких неприятностей в домашней жизни или в делах, толкнувших бы его к самоубийству, тоже не было и в помине; напротив, дела его вплоть до злосчастного понедельника шли в гору.
Место исчезновения изучили на предмет следов убийства; но поскольку не было обнаружено ни тела, ни каких-либо пятен крови, а также не было выявлено причин для убийства со стороны партнеров, полицейские доложили о завершении расследования начальству и дело передали в Старый Скотланд-Ярд, в руки отставных инспекторов и им подобных, кому поручают дела наименьшей важности, дабы освободить их коллег из Нового Скотланд-Ярда* для вершения дел важнейших. Так исчезновение мистера Симмонса, торговца птицами с улицы Догсдитч, 34, кануло в ту пропасть мелких событий, о которых никогда не прочтешь на первой полосе газеты. Лили Бостум о том прослышала и решила, что этот случай как раз для нее.
Лили Бостум, которой несколько месяцев назад сравнялось шестнадцать, с полгода до того поступила на службу в частное детективное агентство. Всю ту работу, о которой я теперь собираюсь вам рассказать, она выполнила в свободное от службы время, и это не имело ничего общего с ее обычной деятельностью. Она живет в четырнадцати милях от центра Лондона, и с тех пор как взялась за свою внеурочную работу, ни разу не успела домой к чаю; но возвращаясь — обычно к ужину, — выглядит ничуть не уставшей, глаза ее сияют. Она несомненно гордится тем, что обскакала Скотланд-Ярд, хотя никогда не подтвердила бы это в письменном виде, потому что почла бы неподобающим такое самомнение. Лили занялась этим делом по той же причине, по какой пошла работать в розыскное агентство: острое и ненасытное любопытство заставляет ее всюду совать свой носик, и никакой иной, более сильной страсти она в своей жизни еще не испытала. Итак, убедившись на четвертый день, что газеты не сообщат о местонахождении мистера Симмонса, она решила искать его сама. Когда закончился рабочий день в агентстве «Шерлоки» (на самом деле оно такого названия не носило, но так называли его между собой служащие в нем барышни), она села в автобус и, вместо того чтобы ехать домой, отправилась на улицу Догсдитч, чтобы заняться расследованием. И вот что она обнаружила.
Прежде всего Лили вникла в дела всех его родственников, потом его друзей, и через пару дней добралась до расходных книг и выписала имена и адреса всех клиентов. Не знаю уж, как ей это удалось, потому что понятия не имею о методах работы детективов, в которых зато сведуща Лили. Она всецело доверяла результатам деятельности сотрудников Скотланд-Ярда, которые первом делом исключили версии убийства и самоубийства, и устремила свои поиски в том направлении, которое было заведомо закрыто для ее уважаемых коллег. Она сразу же предположила, что имеет место похищение, о чем никто и помыслить не мог, потому что считается, будто таковое в Британии невероятно, тем более, если речь идет о корпулентном мужчине почтенного возраста, каким был мистер Симмонс.
За несколько дней Лили прошла по адресам всех его клиентов и убедилась, что ни один из них не держит в заточении пленника. Наконец она добралась до дома миссис Ваннельт, которая отбыла на отдых. Как водится у детективов, она стала опрашивать соседей, и получила кое-какую информацию. Насколько эти сведения оказались полезными — дело другое.
Лили выяснила, что миссис Ваннельт часто покупала птиц у Симмонса. Брала она только английских певчих птичек, главным образом разных видов дроздов; когда они у нее умирали, она покупала новых. А потом был принят закон, запрещающий более держать в клетках этих птиц, и мистер Симмонс сказал, хоть я и не знаю, что он в точности имел в виду, будто это величайший из принятых в стране законов после Великой хартии вольностей*. И когда миссис Ваннельт пришла к нему за очередной покупкой, он ей это и выложил. Лили Бостум много чего наслушалась от сотрудников его магазина насчет того, что эти двое говорили другу другу в связи с этим событием, и все занесла в записную книжку, которую постоянно носила с собой.
Миссис Ваннельт осведомилась, принимался ли закон под давлением общественного мнения, и мистер Симмонс ответил, что нет; она спросила, существовала ли на то веская причина, и он опять ответил, что вовсе нет. В общем, толковали они долго, и Симмонс сказал ей все, что думал по этому поводу. Свидетели разговора сошлись по меньшей мере в одном: хозяин говорил, что птицы любят постоянный уход, теплое помещение и регулярное питание, и все это получают у Симмонса и его клиентов; что они не любят ястребов, дождь и холод, и когда растения покрываются ледяной коркой, это грозит им голодной смертью. А потому у Симмонса им лучше, чем на воле.
Потом он предложил миссис Ваннельт канареек, но той требовались только певчие птицы из Британской империи. На следующий день миссис Ваннельт пришла снова и опять они беседовали о разных вещах. Миссис Ваннельт спросила, любит ли Симмонс птиц, и он ответил, что да; она сказала, что он, должно быть, скучает по своим певчим птицам и надобно ему самому научиться петь, и она бы научила его петь за свой счет. Мистер Симмонс поначалу не придал значения ее словам, ибо не больно-то любил пение, а думал лишь про свой бизнес. А потом — не уверен, то ли свидетели об этом сказали, то ли сама Лили сделала такой вывод — но только он решил, что, пожалуй, следует принять ее предложение, раз уж прибыток сам идет в руки, и миссис Ваннельт заплатила ему денежки. Итак, он начал брать уроки пения и через некоторое время пел уже вполне неплохо; а миссис Ваннельт в свою очередь отнеслась к делу весьма серьезно и следила, чтобы он разучивал исключительно старинные английские песни. Она появилась в магазине как раз в день его исчезновения, провела нечто вроде экзамена и удалилась вполне довольная результатом.
