Если версия Лили Бостум о том, что миссис Ваннельт находится в фургоне, вообще верна, отсюда необходимо следует, что в нем достаточно провизии, и нужды в пополнении запасов нет. Те, у кого хороший нюх, могут учуять запах табачного дыма, потому что мистер Симмонс любить выкурить сигару, а миссис Ваннельт никогда не отказывалась потрафить своим пернатым друзьям.
Теперь о том, как выглядит сам фургон. Лили Бостум предполагает, что он удобный, чистенький, может быть, выкрашен в зеленый цвет, и, конечно, с муслиновыми занавесками на окнах. Это все-таки дамский фургон, а Лили Бостум острым глазом сыщика заметила, что миссис Ваннельт аккуратистка. Вот такой фургон обязательно надо взять под наблюдение. Боюсь, это доставит неудобство многим обитателям фургонов, но ведь такие люди, как Лили Бостум, всегда доставляют другим массу хлопот.
Следует помнить, однако, что вся эта история держится на чистых домыслах; но если кто-то из тех, в чьи руки она теперь попадет, каким-нибудь вечерком где-нибудь в укромном месте найдет доказательства в пользу версии Лили Бостум, пусть его не затруднит незамедлительно связаться с инспектором отдела похищений Старого Скотланд-Ярда по телефону: Блэкфрайрс 00–00.
Повторяю: Блэкфрайрс 00–00.
Вероятность жизни на третьей планете
Перевод Н. Цыркун
В бумагах, оставшихся после смерти Альфреда Смулкена, мне нечего сказать, за исключением, разве что, одного документа. Архив этого джентльмена свидетельствует о том, что он был довольно эгоистичным; должно быть, метил в великие мужи, но без всяких на то оснований. Кто нынче помнит Альфреда Смулкена? У него, впрочем, была возможность прославиться, и проживи он на несколько месяцев дольше, так бы и случилось, но только благодаря счастливой случайности, а не личным его заслугам.
Счастливый случай произошел тогда, когда он, настроив приемник на волну «ВВС», оставил его включенным, лег спать, но проснувшись в два ночи, вспомнил об этом и спустился, чтобы выключить радио, и тут-то услышал голос странной станции, вещавшей на неизвестном языке. Оказалось, шла передача с Марса. Конечно, передай Смулкен сведения об этом специалистам немедленно, его имя не было бы забыто, и за год сделано было бы больше, нежели он смог сделать за десять лет; но этому человеку хотелось присвоить себе всю славу без остатка.
Конечно, он широко развернулся, и смекалки ему было не занимать. Достаточно сказать, что он догадался о том, что послание, принятое его приемником, посылалось с другой планеты. Он взял в аренду дорогостоящий инструментарий, с помощью которого установил, из какой области космического пространства исходит сигнал, и обнаружил, что неизвестный источник находится в постоянном движении.
Поначалу он предположил, что передача ведется с морского судна, но со временем понял, что передающее устройство движется слишком медленно для корабля, плывущего в далеких водах. Тогда он своими силами стал нацеливать прибор на просторы Вселенной и обнаружил, что получает сигналы с Марса.
В течение следующих десяти лет он пытался расшифровать неведомый язык. С помощью филологов он справился бы с этой задачей в десять раз быстрее, но боялся упустить хоть частицу своей будущей славы, которой в итоге так и не получил, потому что его жизни хватило на запись всего одной передачи с соседней планеты. И эта передача — единственная вещь, представляющая интерес в том ворохе его бумаг, что попали мне в руки.
В этих бумагах содержались тысячи предположений о природе странных звуков; слово за слово, предложение за предложением, не имеющие ни малейшего смысла, и все это на сотнях и сотнях страниц, покуда наконец он не набрел на некое разумное зерно, из которого за восемь или девять лет составилось несколько связных фраз. Все это время стрелка шкалы стояла на одном и том же месте; Смулкен не позволял даже стирать с приемника пыль, дышать на него, боясь, потому что знал, что сдвиг с найденной волны всего лишь на волос будет роковым — вновь ее не найти. Да что там волос — слишком грубый измеритель для определения счастливого случая, который представился Смулкену, иначе бы люди сотнями попадали на удачную волну, несмотря на то, что вещание на ней идет глубокой ночью, и что у Смулкена очень мощный радиоприемник. Так вот, в течение следующих двух лет Смулкен все свободное время посвящал изучению нового языка — об этом говорят сотни исписанных им страниц; по истечении этого срока он уже писал на том языке целые эссе. А пока не овладел им в совершенстве, не записал ни единой передачи с Марса. Или, возможно, записал, но не сохранил. Он намеревался поразить мир окончательно оформленным посланием, которое засвидетельствует его единоличный контакт с Марсом.
К сожалению, то единственное послание, которое он зафиксировал, само по себе значительного интереса не представляет; это, по-видимому, всего лишь лекция по астрономии, прочитанная в каком-то марсианском университете и переданная с какого-то тамошнего мощного передатчика. Новых сигналов никому получить не удалось; после смерти Смулкена кое-кто получил доступ в его апартаменты, один человек признался, что повертел ручку настройки, сняв с приемника предохранительное устройство, чтобы узнать точное время. Да и не он один крутился возле аппарата.
Таким образом, на сегодняшний день это единственное донесение с Марса, или, точнее, единственное разборчивое послание, поскольку я не беру во внимание все те маловразумительные звуки, которые мы обычно списываем на атмосферные явления. Итак, вот это послание с пометками Альфреда Смулкена, и уж если оно вас не взволнует, тогда остается дождаться другого контакта с Марсом; может, оно окажется более содержательным.
«… третьей планеты».
«На этих словах, — комментирует Смулкен, — я понял, что лектор-астроном имеет в виду именно нас, а потому решил записать все на бумагу, потому что это может представлять интерес для всех жителей нашей планеты. Но вообще-то я собирался получить нечто более существенное, с местным колоритом, что можно было бы предъявить в качестве первого послания с Марса».
«Близость третьей планеты к Солнцу не так страшна, чтобы исключить возможность жизни на ней только из-за жары; дело в том, что хотя жизнь на срединных пространствах ее поверхности невозможна, на полюсах существуют обширные покрытые льдом области, вблизи которых может существовать жизнь и есть пригодный для дыхания воздух. Однако похоже, что атмосфера на территориях, где могла бы существовать жизнь, состоит из водяных паров, проливающихся такими обильными дождями, что они истребили бы любые проявления жизни, которая могла бы появиться благодаря наличию воздуха.
