Поскольку раньше ему никогда не доводилось получать наркоз, он, наверное, немножко волновался, и это, вдобавок к боли в поврежденном плече, всколыхнуло его воспоминания. Прошлое вставало перед его мысленным взором, уводя его все дальше и дальше, пока ему не припомнилась Старая Эмма — служанка, которая рассказывала ему в детстве сказки, покупала маленькие подарки, выкраивая деньги из своих скудных сбережений, и вообще делала для него много доброго.
Именно о ней думал он, вдыхая газ; тогда же пришла ему в голову мысль, которая часто приходила ему и раньше. Заключалась она в том, что простая и необразованная Старая Эмма, хоть была невежественна, а к тому же иной раз и груба, наверняка попала на небеса, ибо заслужила это не меньше, чем многие люди, занимающие гораздо более высокое положение. «Она заслужила это больше других», — думал сэр Томас. Может быть, старая привязанность увлекла его мысль так далеко?
Так или иначе, последняя его мысль, обострившаяся перед тем, как он погрузился в сон, была о Старой Эмме, которая, наверное, пребывает на небесах, и он успел решить, что если операция пойдет не так, он станет искать ее, пока не найдет. В уверенности, будто он и сам попадет на небеса, не было ни капли самонадеянности, потому что был он добрым сквайром и сделал немало добрых дел.
Меж тем операция действительно пошла не так.
Не знаю, по какой причине, но прошло чуть больше десяти минут с начала операции на плече сэра Томаса Гарпера, как сердце его остановилось. Дыхание, разумеется, прекратилось тоже, и сэр Томас по всем признакам был мертв. Случись это несколько лет назад, хирурги оставили бы на том свои старания. Но теперь они могли прибегнуть к массажу сердца, который заставил бы его биться снова, а потому продолжили свое дело.
Однако тело оставалось безжизненным, а душа сэра Томаса Гарпера выскользнула из него и вознеслась на небо. Он сразу понял, что случилось, но не знал, что хирурги все еще трудились над его сердцем. Итак, он оказался на небе. Он видел голубые холмы где-то вдали, цветущие сады и многое такое, чего не увидел за всю жизнь на земле; и лужайки с ручьями, по берегам которых росли цветы, и множество людей. Одним из первых, кого он узнал, был его старый приятель, с которым он вместе охотился, покуда тот не напоролся на проволоку в изгороди и сломал себе шею.
Он, очевидно, не чувствовал никакой боли и спокойно подошел к Гарперу, зияя раной. Именно он сообщил ему, что происходит: сейчас состоится парад небесных сил, четыре армии с четырьмя архангелами во главе в качестве подготовки к Армагеддону, что происходит регулярно каждые несколько лет.
— Мне бы хотелось найти Старую Эмму, если она здесь, — начал было Гарпер. — Нашу старую служанку. Я всегда считал, что она должна попасть сюда, несмотря на…
— Сейчас не время, — ответил приятель. — С минуты на минуту начнется марш ангелов.
— Она должна быть где-то в этой толпе, — сказал Гарпер.
— Ладно, поищем потом, — ответил Хорнут, приятель со сломанной шеей.
— Буду рад, — откликнулся Гарпер. — Хорошо бы она попала сюда.
И пока он произносил эти слова, небо на горизонте посветлело, будто покрывшись облачками, как на исходе летнего дня. Гарпер увидел, что это ангельские силы, приближавшиеся к ним. Чем ближе они подступали, преодолевая пространство, тем волшебнее казалось это зрелище; вся слава дольнего мира и все его великолепие не могло с ним сравниться. Поначалу они двигались подобно дыму, или урагану, или стае птиц, потом расслоились на ряды и шествовали по воздуху. Гарпер опять подумал о Старой Эмме.
«Если бы только она могла видеть это», — думал он. И тут же грандиозное зрелище поглотило его внимание без остатка. Ангельские силы с белыми сложенными крыльями оказались вдруг совсем близко, и облаченье их сверкало, словно бриллианты, рассыпанные в серебре. Они были похожи на огромных всадников; их очертания по мере приближения становились все более отчетливыми, и легкая рябь лучей света пробегала по их одеждам. Но еще ярче лучились их лица.
Четверо архангелов, возглавлявших шествие, ступали с тем величием, что ощущается в ветре, который иногда внезапно поднимается перед грозой. Гигантская, сверкающая бриллиантами фигура ближайшего из них держала перед собой меч, блистающий, как метеор.
Очи архангела устремились к Гарперу, взглянули ему в глаза и засветились; Гарпер понял, что архангел собирается заговорить с ним. Сияющие уста открылись, и архангел заговорил.
— Что ж, мастер Том, — сказал он, — ты всегда любил смотреть, как маршируют солдаты.
У него был голос, выговор и, чудесным образом преобразившись, даже лицо Старой Эммы. И Гарпер выпалил: «Эмма, дорогая!», что прозвучало довольно необычно для него самого, потому что он никогда раньше так к своей служанке не обращался, а уж потом ему стукнуло в голову, что вряд ли уместно так обращаться к архангелу. Но в блеске глаз Старой Эммы это сомнение исчезло, зато в памяти ярко воскресли воспоминания детства, и они становились все ярче и наконец слились с небесным пейзажем в едином сиянии, сквозь которое шествовала Старая Эмма, воплощение великолепной славы.
Однако былые воспоминания и красота открывшейся перед ним картины слегка омрачились недоумением — как может Старая Эмма предстать в образе архангела. До такой степени омрачились, что и пейзаж, и дивный свет над ним заколебались, а голубые холмы и цветение яблоневых садов, задрожав, растворились в воздухе, и даже ангельские силы стали бледнеть, пока не растаяли, как туман, как сон пробуждающегося от сна человека. И, как сон, вся эта картина исчезла с глаз Томаса Гарпера, оставив воспоминания, которые, как бабочки, унесенные ветром с родной земли, теряют яркость на немилосердном земном свету. Дело в том, что хирурги вновь запустили его сердце, и душа своевременно вернулась в его тело. Он очнулся от сна, воспоминания все таяли и таяли, но ярким оставалось одно — тот удивительный факт, что Старая Эмма превратилась в архангела.
— А Старая-то Эмма… — начал было сэр Томас.
— Ну, мы вас починили, — прервал его один из хирургов.
— Были проблемы? — спросил сэр Томас.
— Да уж, кое-какие были, — ответил доктор.
И он вкратце поведал ему о том, что произошло. Но не это занимало сэра Томаса, а удивительное чинопроизводство Старой Эммы, и когда ему выпал случай, он попросил отобедать с ним епископа. За портвейном он начал рассказывать про операцию, епископ тут же захотел поделиться тем, как ему оперировали щитовидную железу, но сэру Томасу удалось вернуть разговор в нужное русло. И он рассказал про Старую Эмму.
