Клеры передавались только от отца к старшему сыну. В случае гибели хозяина надела и его сыновей, то их жены с дочерями переходили в класс юментаэков.
Я провел рукой по щеке. Сейчас подобной практики не существовало. Воином мог стать любой желающий. Землю уже давно никто отдавал — слишком её мало. В скором времени опять придется расширять Нижний Город из-за перенаселения. Бедняки — дагулы их дери! — заводили по шесть, по семь детей в надежде продать малышей в астулу старейшин или же на черном рынке.
Хрустнув спиной, углубился в чтение.
Главная особенность демортиатов — прохождение через аскезу, которою выдерживали далеко не все. Аскезы — это тренировки, развивающие особенности и навыки путем строгого исполнения каких-либо предписаний и запретов. Обычно они проявлялись в общественном воспитании (через агоге), в совместных обетах и в своем образе жизни, включающем в себя кодекс чести.
Все дети демортиатов до десяти хакима жили с родителями, затем их обучали наукам и военному искусству. И уже через незначительное время Мезармоут получал крепких телом и духом бойцов. Но были у знати и определенные обязательства: они должны были состоять в браке. Если мужчина не женится вовремя, на него накладывался штраф. Брак должен заключаться между равными, иначе — штраф.
Четко прописанный кодекс подчеркивал гражданскую и воинскую доблесть, но главное — для демортиата смерть была предпочтительнее бесчестия.
Отпив из бокала соленой воды, я встал, взял книгу в руки и принялся ходить по комнате. Время для меня словно остановилось. Не мог поверить, что за несколько сотен хакима люди Мезармоута так значительно поменялись. Казалось, обычаи вечны и непоколебимы. Ты живешь так же, как жили до тебя два, три, пять каганамов назад. Но на самом деле все было иначе. И доказательство тому — книга.
Я продолжил чтение.
Юментаэки обладали своими органами с функциями местного самоуправления. Они не участвовали в голосовании и не могли стать даже палангаями, если за них не поручится демортиат. Стоило отметить, что средний класс выплачивал каждый хакима подати знати, кормил их и Безымянного Короля. У юментаэков не было своего суда, они находились под судебной юрисдикцией демортиатов. Также они частенько по велению старейшин становились илотами, рабами.
Хотя были моменты, когда все три класса уравнивались в правах — во время культовых праздников.
Обязанность юментаэков: участвовать в войне по приказу Безымянного Короля. Если богочеловек их вызывает, то у среднего класса появляются те же функции, что и у высшего. И во время сражений демортиаты и юментаэки находятся в единой тактической организации.
Средний класс тоже может обладать землей, однако размер аскез ограничен и его качество ниже. На их уделах запрещалось работать илотам под угрозой казни. В основе своей юментаэки принадлежали к классу свободных мелких ремесленников, из которых формировался слой купцов. Большая часть денег в казну поступала именно от них.
Перешел на следующую главу. Илоты.
Взгляд зацепился за строчку, где говорилось, что илоты — временные рабы. Их нельзя убивать без причины. Они лишь временно ограничиваются в правах. Как и в мое время, илотов назначают старейшины или Безымянный Король. Раб выполняет самую тяжелую работу, не может перечить демортиату или юментаэку и не имеет собственного мнения. Он — кукла, за ниточки которой дергает хозяин, потому как илотом становится тот, чья душа очернена грехом.
Я положил книгу на стол, облокотился на спинку кресла, сосредоточившись над текстом. Чутье подсказывало, что именно в этой главе крылось нечто важное.
Каждый илот имеет своего хозяина — демортиата. Демортиат не может освободить раба, но непозволительно и обижать невольника, бить, морить голодом. У каждого илота должна быть крыша над головой.
Раб не субъект гражданского права, но субъект права религиозного. То есть знать, убившая невольника без необходимости, становится проклятой и лишается всего имущества.
Илоты должны участвовать в войне и выполнять всю грязную работу. Обычно они играют роль оруженосцев при демортиате-хозяине, военных рабочих, караульных и легковооруженных солдат. Также рабы обязаны иметь во владении небольшую клеру, где могли бы работать. И изымаемая доля их производимого товара четко фиксировалась законом. Знать не могла отнять всё.
Я закрыл книгу, повернулся в сторону мастера Гуфрана и улыбнулся. Вихрем кружились мысли, было сложно сосредоточиться на чем-то одном. Демортиаты, юментаэки, илоты… Знать мы уже потеряли в битве у ворот копателей, остались рабы и жители Нижнего Города.
— Ты хочешь набрать в армию рабов, учитель, — твердо сказал я.
Гуфран кивнул. Выглядел он неважно: лицо побледнело и осунулось, пот заливал глаза, воздух с хрипом вырывался из груди.
— Да, Владыка. Пообещайте рабам свободу после окончания войны и вы получите самую большую армию, которую видел Мезармоут. Верните прежнее разделение на классы, напомните людям их обязанности. Пусть хаяты ходят по домам и рассказывают, что Его Величество не забывает о законах предков.
— А если горожане не согласятся? У нас недостаточно палангаев, чтобы как-то сдерживать народный гнев.
— Люди любят вас, Владыка. Не забывайте, что в их глазах вы — бог. Всем в этом городе они обязаны только вам.
— Где мы найдем столько доспехов на рабов? — спросил я и сел на кровать мастера.
— Чепуха! — Гуфран махнул рукой. — В Венерандуме полно складов с лишними гладиусами, горгонионами и копьями. И после убитых осталось много хорошего снаряжения. В крайнем случае, прикажите кузницам все анимамы ковать оружие и доспехи!
Я медленно кивнул.
— Опасная затея, учитель.
— А что мы теряем, Владыка? Если не будем ничего делать, то лжепророки придут и отнимут Нижний Город. Если вызовем народный гнев, то тоже потеряем Юменту. Мы загнаны в угол, как дагены.
— Но чего будет стоить вся эта толпа оборванцев? Вероотступники мастерски владеют гладиусами.
— Победим числом. Тех лжепророков, которых можно убить, — убьем. А бессмертных посадим на цепь как претора-демортиууса Секста. В Юменте около двухсот тысяч горожан! Даже четверти этих людей хватит, дабы остановить еретиков. Просто прикажите!
Я задумался. «В следующий раз, когда мы увидимся, то отрублю тебе правую кисть, Глупый Король, и больше никогда не пущу в Юменту»…
— Стоит нам выпустить закон о возвращении трех классов, учитель, как шпионы лжепророков сразу же доложат обо всем Гектору.
— Мы можем рискнуть.
