И сейчас, спускаясь по поросшему лесом холму, подставив голову редким солнечным лучам, пробивающимся через кроны деревьев, он вспоминал Риамфаду. За несколько месяцев пути от Великого леса мягкие сапожки Фиргола истерлись почти до дыр.
Он вышел на луг, где паслось огромное стадо бизонов, понаблюдал за ними и побежал дальше. Фиргол бежал легко, с удовольствием вдыхая воздух полной грудью.
Через два часа он поднялся на вершину невысокого холмика и остановился передохнуть.
Впереди смутно виднелась черта берега, а за ним краешек моря. Далеко за океаном находилась его родина. Фиргол редко вспоминал о ней. Теперь его дом был здесь, в земле бескрайних лесов и лугов, бурных рек и величественных гор. Магия переполняла ее: сочилась из земли, бурлила в реках, переполняла воздух.
Фиргол впитывал ее с каждым вдохом.
Отдохнув, он побежал дальше по испещренному солнцем лесу. Добравшись наконец до места, сел и начал ждать, не спуская глаз с распростершегося внизу поселка. Людей почти не было видно, и неудивительно. Они умирали.
Здесь, в этой щедрой земле, изобилующей кореньями и дичью, целый поселок вымирал от голода.
Эту минуту Фиргол ждал пятнадцать лет, с тех пор, как попал сюда. Предсказанное Риамфадой свершилось: варлийцы построили огромный корабль, пересекли океан и основали поселок на берегу. С собой они привезли книги и стулья, одежды и ружья, кровати и картины, а еще сундуки, набитые товарами с родины. Ни один не взял ни удочки, ни лошади, ни коровы. И тем более никто не привез ни единого зернышка хлеба. Они ждали провизию из-за моря, не дождались, и теперь умирали от голода.
Об этом дне и предупреждал Риамфада. Сегодня окончательно решится судьба этого мира.
Фиргол потянулся духом к земле, пытаясь успокоиться. Тревога не покидала его с того самого момента, как варлийцы сошли на берег.
В сумерках он поднялся и вышел навстречу семи охотникам, несущим к поселку мясо.
Идущий впереди широкоплечий воин со сломанным носом и шрамом, наискось пересекшим губы, нес на плече тушу оленя. Он заметил Фиргола и радостно улыбнулся.
— Ха! Знающий Путь! Ты тоже решил подивиться на наших глупых гостей?
— Нет, я пришел не за этим. Вы несете им мясо?
— Они умирают от голода. Их единственный охотник сломал ногу, и теперь у них ничего не осталось.
— И вы решили помочь им?
— Нам это ничего не стоит, Знающий Путь.
— Это не так, Саокванта. Мне было видение. Саокванта снял с плеча оленя, остальные шесть охотников тоже опустили ношу.
— Что ты видел?
— Я видел, как воздух темнеет, а реки меняют цвет от нечистот. Я видел, как гибнут бизоны и опустошаются земли. Я видел слезы гор и слышал стенания долин. Эти люди принесут сюда тьму. Их детей станет больше, чем звезд на небе, и они будут терзать землю, пока она не погибнет от их деяний.
— Это сделают… эти глупцы?
— Они и их сородичи.
— Твои слова рвут мое сердце на части, Знающий Путь.
— И мое тоже.
— Что ты посоветуешь?
— Я не даю советов, Саокванта. Я лишь предсказываю.
— Твои слова всегда сбываются, — кивнул воин со сломанным носом. — Все знают, что ты ходишь путями духа. Великий Дух благословил тебя.
— Да.
— Но и меня тоже, Знающий Путь. Он велел мне защищать свой народ и охранять свою землю, одарил меня искусством великого охотника, дал мне возможность обеспечивать людей едой. Мне надо обдумать твои слова.
Сказав это, он отошел от Фиргола и скрылся в лесу. Охотники ждали больше часа. Наконец Саокванта вернулся и сел рядом с Фирголом.
— Если я вернусь на становище и убью ребенка вот этим ножом, это будет злом и опечалит Великий Дух. Ты не согласен?
— Согласен.
— Если я вернусь на становище и не дам еды умирающему от голода ребенку, разве не я буду виноват в его смерти?
— Ты, — печально согласился Фиргол.
— Эти глупцы привезли с собой детей. Они тоже умирают. У меня есть еда. Если я уйду, разве это не опечалит Великий Дух, как ты думаешь, Знающий Путь?
— Потомки этих детей не станут думать о Великом Духе, — ответил Фиргол. — Они будут неразумны и жадны, жестоки и безжалостны.
— Ты говоришь, что маленькое зло, которое я сделаю сегодня, обернется великим благом. Возможно, в этом великая правда. Но я отказываюсь понимать такую правду. Я — Саокванта, охотник. Я не позволю детям умирать от голода. Великий Дух благословил меня не за этим.
Саокванта встал и взвалил оленью тушу на плечо. Фиргол тоже поднялся. Странно, но он почувствовал, как камень упал с души, и тревога оставила его.
— Ты великий человек, Саокванта. Я знаю их язык и пойду с тобой.
Вместе они спустились к поселению. У частокола не стояла стража, ворота были открыты. Охотники вошли внутрь.
К ним обернулось несколько изможденных людей. Один, увидев принесенное мясо, упал на колени и вознес благодарственную молитву.
Здесь и далее перевод стихов Н. Просунцовой.
