На тарне, помимо его грубой уздечки был закреплён обхватывающий ремень.
Я оглянулся и посмотрел на Миру. Она упала на четвереньки и почти скрылась в траве, судя по звукам ей всё ещё было не по себе. Она была права, когда сказала, что видела ноги. Колени, как и положено, были втиснуты под ремень. Были также бедра и нижняя часть живота. И всё. Верхней части туловища просто не было.
— Я ничего не понимаю, — признался Кувигнака шепотом.
— Возможно, какое-то существо из мира духов сделало это, — предположил Хси.
Я посмотрел вверх, всматриваясь в небо. Безотносительно того, кто или что сделало это, оно могло всё ещё быть где-то поблизости. Но небо до самого горизонта было чистым, никаких признаков опасности я не обнаружил.
— Почему птица приземлилась? — удивлялся Кувигнака.
— Это — прирученный тарн, — объяснил я. — Вероятно, он хочет освободиться от останков наездника. Он просто увидел людей.
— Я смущён, — признался Кувигнака.
— Я, тоже, — поддержал друга Хси.
— Это — большая удача для нас, — заметил я. — Уберите ноги из-под ремня.
— Как это? — ужаснулся Кувигнака, но всё же, помог Хси вытащить ноги и сбросить их на землю. Думаю, позже о них позаботятся слины.
Я похлопал птицу по шее.
— Это — прирученный тарн, — сказал я. — Он обучен. Мало того, что его ненужно приручать, но гораздо важнее, что его можно использовать, для обучения тех двух тарнов, которых мы уже поймали, в повиновении упряжи.
Это, кстати обычная методика обучения дикого тарна.
— Мира! — зычно позвал я рабыню.
Она мгновенно подбежала ко мне и, упав на колени, прижала голову к земле у моих ног.
— Я думаю, что тебе будет приятно узнать, что для наших целей тарнов нам теперь достаточно. А значит больше нет необходимости, по крайней мере, пока, выставлять тебя у ловушки в качестве приманки на привязи.
— Спасибо, Господин! — взвизгнула она от радости, и со счастливыми слезами на глазах, в благодарность бросилась целовать мои ноги.
— А теперь займись тарновой ямой, — приказал я. Её надо засыпать и скрыть все следы наших действий здесь.
— Да, Господин, — ответила она, явно опечаленная свалившейся на её голову работой, но быстро поднялась на ноги.
— И сними верёвку со щиколотки, — велел я.
— Да, Господин, — сказала она, и, встав на одно колено, принялась развязывать тугой узел.
— Надо отправляться за кайилами и готовить волокуши, — объявил я. — Пойманного тарна надо поскорее доставить в наш лагерь.
— Да, Татанкаса, — согласился со мной Кувигнака.
— Мы же не хотим оставаться на открытой местности дольше, чем это необходимо, — добавил я.
— Нет, Татанкаса, — поддержал Хси.
Я мельком взглянул на Миру. Она теперь сидела в траве, борясь с узлом.
— Если Ты не закончишь со своей работой прежде, чем мы уедем, — бросил я ей, — то по следам волокуш в траве сможешь выйти к нашему лагерю.
— Да, Господин, — всхлипнула она.
— Сегодня вечером, после еды и женщины, не теряя времени, мы отправимся в путь обратно к Двум Перьям, огласил я наши планы на ближайшее будущее.
— Хорошо, — откликнулся Кувигнака.
— Наши планы начинают исполняться, — улыбаясь, сказал я Хси, — быстро и неотвратимо.
— Замечательно! — воскликнул он.
— Господин! — вся в слезах позвала меня Мира.
— Ну что ещё? — обернулся я к рабыне.
— Господин, я не могу развязать узел, — сказала она, глотая слезы. — Вы завязали его слишком туго!
Я вручил поводья тарна Кувигнаке, и присел около девушки.
— Я пробовала. Я, правда, пробовала! Пожалуйста, не бейте меня! — молила меня девушка, пока я ослаблял узел.
— Спасибо, Господин! — сказала она, когда верёвка оказалась в моих руках.
— Теперь, быстро за работу, — скомандовал я.
— Да, Господин! О-о-ой! — закричала рабыня от удивления и боли, потому что придал ей ускорения на её пути к яме, хозяйским ударом, не зря же верёвка оказалась в моих руках.
Я повернулся к своим друзьям, усмешка всё ещё оставалась на моём лице. Кувигнака, весьма охотно, возвратил мне поводья тарна.
— Татанкаса, Ты действительно можешь ездить на таком животном? — благоговейно спросил Хси.
— Да.
— Это поражает меня, я никогда не верил, что такое возможно, — признался он.
— Это возможно, — заверил я его.
— Возможно, у Киниямпи есть какая-то особая магия, какая-то особая сила, — предположил он.
— Нет, — успокоил я. — Они — простые мужчины, такие как Ты и я.
— Спина птицы, перья, пропитана кровью, — указал он.
— Она уже высохла, — отмахнулся я.
— Нет, ещё не высохла, — покачал он головой, показывая мне свои пальцы. На них было красноватое пятно, а не коричнево-красный порошок.
— Ты прав, — поддержал я его.
— Это произошло совсем недавно, — заметил Хси.
— Это верно, — согласился я, хотя и понял это раньше, но не видел причины указывать на это.
— Сделать такое с всадником, могло только что-то из мира духов. Это, как если бы найти только ногу в мокасине, — заявил он.
— Ты, что боишься? — удивился я.
— Да, — не стал отрицать Хси.
— Я не могу в это поверить, — ещё больше поразился я.
— Я боюсь, Ты не знаешь того, чем может это оказаться. Кувигнака, митакола? — позвал он Кувигнаку.
— Да, — неохотно отозвался тот.
— В чём дело? — посмотрел я на Кувигнаку.
— Это — ерунда, — отмахнулся Кувигнака. — Это всего лишь легенда.
— Что? — настаивал я.
— Он боится, что это, возможно, могла быть только работа Ваканглисапы, — объяснил юноша.
— Ваканглисапа? — удивлённо переспросил я.
— Да, Ваканглисапа, «Черная Молния, Магический Тарн», — перевёл Кувигнака.
— Это глупо, Хси, мой друг, — постарался я успокоить краснокожего.
— Я так не думаю, — сказал он. — Пока я сидел в траве, ожидая приземления тарна, я нашёл кое-что. Хочу, чтобы Ты посмотрел.
Мы с Кувигнакой замолчали, ожидая продолжения. Мы видели, как Хси возвратился на то место, где он ждал в траве приземления тарна, готовя свой лук. Через некоторое время он вернулся к нам. В руках он нёс перо.
Большое перо.
— Это чёрное, — отметил Кувигнака.
— Есть много черных тарнов.
— Обрати внимание на его размер, Татанкаса, митакола, — испугано сказал Кувигнака.
— Оно действительно великовато, — согласился я, разглядывая огромное перо приблизительно пяти футов длиной, должно быть потерянное очень большим тарном.
— Это — перо Ваканглисапы — Магического Тарна, — уверенно сказал Хси.
— Нет такого животного, — постарался я успокоить суеверного дикаря.
